Маша тяжело вздохнула:
— Я все равно переживаю. Дело передают в суд. Скоро меня отсюда переведут.
— Серьезно? Так… надо подумать, что можно сделать… — задумчиво сказала Римма.
Маша удивленно взглянула на нее:
— А что тут думать?!
— Нельзя допустить, чтобы дело передавали в суд! Тебе же надо оправдываться! Давай все-таки узнаем, кто тебя подставил! — неожиданно предложила Римма, но Маша категорически отказалась:
— Никаких гипнозов!
— Да мы и без моих гипнозов обойдемся, у тебя самой есть дар, — заверила ее Римма. — Значит, так. Давай проведем с тобой один эксперимент.
— Какой? — недоверчиво спросила Маша.
— Мои знакомые потеряли одну ценную вещь. Давай я буду о ней думать, а ты скажешь, где она лежит, где она находится… — предложила хитрая Римма.
Маша с сомнением пожала плечами:
— Не знаю… Давайте попробуем, но вряд ли у меня получится…
А Римма была совершенно уверена:
— Получится! Ты, главное, сосредоточься и расслабься. Постарайся настроиться намою волну… Готова?
Сдавшись, Маша устало кивнула:
— Готова!
Маша и Римма внимательно посмотрели друг на друга. Началась невидимая совместная работа.
В голове Маши замелькали обрывочные и неясные образы. Постепенно они обрели четкость: Маша вспомнила, как она убирала на чердаке Сан Саныча.. Вот он ползает по полу, собирая, как он сказал, пуговицы… Сан Саныч, и снова он…
Избавляясь от наваждения, Маша тряхнула головой и грустно вздохнула, поворачиваясь к Римме:
— Нет, ничего не получается. В голове какая-то ерунда.
— Какая ерунда? О чем ты думала? — забеспокоилась Римма.
— Я просто так волнуюсь за Сан Саныча, у меня все мысли о нем… — сокрушенно отозвалась Маша.
Римма была раздосадована, но сделала вид, что все в порядке.
— Ничего. Попробуем в другой раз, — предложила она с деланной улыбкой.
Римма даже не подозревала, как близка она была в этот момент к своей цели.
Измученные Толик и Жора продолжали свой бесконечный путь по катакомбам. Из-за сырости было трудно дышать, а тьма давила все сильнее. Осознав всю тщетность попыток найти выход, Жора тоскливо произнес:
— Какие же мы идиоты, зачем мы сюда поперлись, да еще так глупо попались!
Толик мрачно отозвался:
— Чего теперь-то ныть? Сами виноваты.
— Да ты что, не понимаешь, что мы тут сдохнем?! Мы не найдем отсюда выхода! Никогда!!! — впал в истерику Жора.
Толик решительно тряхнул брата:
— Безвыходных ситуаций не бывает! Пошли! — и потащил его за собой.
Но усталость вскоре вновь дала о себе знать, и братья без сил сели на пол, привалившись к холодной стене. Пытаясь отдышаться, перепуганный Жора снова запричитал:
— Нет. Все, это безнадега. Ни жрачки, ничего. Пить хочется.
— Да. Папа нас таким образом наказал. Он прекрасно понял, что мы полезли за его сокровищами… — по голосу Толи было понятно, как он сожалеет об этом. Но Жора угрызений совести не испытывал, страх затмил все чувства.
— Не знаю, как тебе, а мне страшно! — огрызнулся он. — Отец наказал нас слишком жестоко, тебе не кажется?!
— Неужели он не вытащит нас отсюда? — задумчиво произнес Толик.
Брат взорвался:
— Ты что, так ничего и не понял? Нет! Не вытащит! Нам надо выбираться самим. Только это нереально. Мы заблудимся еще больше. У нас ни воды, ни еды. Смотри на вещи трезво. Если мы через день не выберемся, нам конец. Мы здесь просто умрем… — Жора сидел, закрыв глаза, и тяжело дышал.
Толик поднялся и сказал решительно:
— Вставай! Надо идти дальше.
— Бесполезно. Там, за поворотом, то же самое. Они никогда не кончатся, эти проклятые катакомбы… — обреченно твердил Жора.
— Вставай! Если мы хотим выжить, надо искать выход. Нам нельзя расслабляться. Если мы скиснем — все пропало, — убеждал Толик.
Но тот продолжал ныть:
— Я не могу. У меня нет сил. Иди один. Все равно мы здесь сдохнем…
— Жора, дай мне руку. Не раскисай! — И более крепкий Толик силой поднял брата на ноги. — Надо бороться, пошли. Пошли.
И братья снова двинулись по лабиринту катакомб.
* * *
Полина хлопотала на кухне, накрывая на стол. Она приготовила приборы для всей семьи, но к ужину спустился один Борис, и вид у него был довольно мрачный. Полина удивленно повернулась:
— А где мальчики, Боря?
— Костя куда-то ушел, — сообщил Борис.
— Понятно, а Леша сидит с Катей, и им не до еды, — сказала она, глубоко вздохнув.
— Вот именно, — буркнул Самойлов и сел за стол.
Подавая ему тарелку, Полина попыталась разрядить обстановку:
— Ты правильно сделал, что не стал их звать к столу. Я так хочу, чтобы у Леши с Катей все наладилось. Они же любят друг друга…
Не дослушав ее, Самойлов резко отшвырнул от себя вилку и зло отрезал:
— Не об их отношениях надо думать! Они сами разберутся. А вот у нас с тобой…
— Что «у нас с тобой»? — растерянно смотрела Полина на мужа, не понимая причин этой вспышки.
— Никогда не думал, что жена будет мне изменять! — выкрикнул ей в лицо Борис.
Полина встала перед Борисом, с вызовом глядя ему в глаза:
— Мне надоели эти подозрения!
— А мне надоело, что ты мне врешь! — распалялся все больше Борис.
— Да, я вынуждена врать! Потому что ты ведешь себя как тиран! — перешла на крик и Полина.
— Я?! — отшатнулся Самойлов. Полина продолжала наступать:
— Да, ты! То, что мы видимся с Виктором, — не криминал, это у тебя больное воображение! Я вынуждена от тебя скрывать наше общение, потому что не хочу лишний раз твоих скандалов!
— Мое больное воображение? И только? — язвительно спросил Борис.
Полина заломила руки:
— С тобой бесполезно разговаривать! Иди покажись врачу. У тебя мания.
Неожиданно Самойлов тихо, но требовательно произнес:
— Поклянись.
Потрясенная Полина во все глаза смотрела на мужа:
— Что?!
— Поклянись, что ты говоришь правду. Поклянись, что вы не любовники!
— Нет, тебе явно нужен врач, — уже не на шутку испугалась Полина.
— Клянись, — сквозь зубы процедил Борис. Полина смотрела на него, как на ненормального.
— Что дальше? Задушишь меня, как Отелло Дездемону?
И он не выдержал, рявкнул:
— Клянись!!
Полина, испуганная поведением мужа, поспешила ответить:
— Хорошо. Клянусь. Доволен?
— Нет, не доволен. Поклянись нашими детьми! — настаивал он.
— Ты рехнулся? Разве можно клясться детьми? — со священным ужасом прошептала она.
— Я жду… — мрачно стоял на своем Борис.
Полина заглянула ему в глаза:
— Посмотри на себя! Во что ты превратился! Ты одержим ревностью, так нельзя!
— Это ты меня довела до такого состояния! — истерично выкрикнул Борис. — Пока ты не поклянешься детьми, я тебе не поверю.
— В конце концов, почему я должна оправдываться? Я ни в чем не виновата! — нервно повела плечами Полина.
— Значит, ты не хочешь? Тебе есть что скрывать?! — навис над ней Борис.
Полина взорвалась:
— Господи, да что за чушь?! Хорошо, я клянусь нашими детьми, что у меня ничего нет с Витей. Все?! Теперь успокоишься?!
Она отвернулась, еле сдерживая слезы. Самойлов помолчал, потом подошел, чтобы обнять Полину, но не решился.
— Спасибо. Мне было важно это услышать, — тихо сказал он, устало сел за стол и медленно начал есть.
Полина, постепенно приходя в себя, села с ним рядом и чуть слышно сказала:
— До чего мы докатились…
Борис, пытаясь сгладить неловкость, сменил тему разговора:
— Кстати, Витя на наш юбилей придет без Таисии.
— Он будет один? Но это неудобно. Надо обязательно позвать и Тасю, и Катю. Они обидятся, — с готовностью приняла Полина новую тему.
— Но Витя не хочет видеть Таисию.
— Это их дело. Наше дело — пригласить всех, — сухо ответила Полина.
Этот разговор уже переставал ей нравиться, и она предложила:
— Послушай, а может быть… отменим этот юбилей? Честно говоря, я не хочу ничего отмечать.
— А что тебя не устраивает? — удивился Борис.
— Зачем эта помпа, эти люди? — пожала плечами Полина.
— Ты не понимаешь! Это важно. Для меня, для тебя… — начал он. Но Полина жестом остановила его:
— Для меня это совершенно не важно! И не нужно! Разве нельзя просто тихо посидеть в семейном кругу? Обязательно нужно звать кучу народу?
— А как же? — задумчиво посмотрел на нее Борис и добавил: — Кстати, надо пригласить вице-мэра с супругой. От него в этом городе многое зависит.
— С тобой бесполезно разговаривать, — только покачала головой Полина. — Делай, что хочешь. Хоть Папу Римского зови, мне все равно. Я-то вообще тебе на этом мероприятии нужна?
— Не говори глупостей, Поля! У нас будет отличный праздник, вот увидишь, — мягко сказал Борис.
— Хорошо, Самойлов, приглашай тех, кого хочешь и считаешь нужным. Я слова не скажу, — устало отмахнулась Полина.
