Ознакомительная версия.
— Извините, — прошептала Хедли. — Я ищу… жениха.
— Ах! Ты, наверное, Хедли! — вскрикнула женщина. — Все‑таки успела, как я рада! Не волнуйся, моя дорогая, девчонки ждут тебя внизу.
По ее произношению Хедли догадалась, что это, наверное, мать невесты — она родом из Шотландии. Интересно, раз папа с Шарлоттой женятся, значит ли это, что Хедли должна теперь считать эту совершенно постороннюю женщину кем‑то вроде бабушки? От такой мысли у нее чуть язык не отнялся. Сколько же еще новых родственников она сегодня заполучит?
А женщина продолжала размахивать руками, словно крыльями, и не давала Хедли раскрыть рот.
— Скорей, скорей!
Хедли, вновь обретя дар речи и наскоро поблагодарив ее, побежала к лестнице. Спуская чемодан со ступеньки на ступеньку, она издали услышала оживленные голоса. Добравшись до низа лестницы, Хедли поняла, что окружена.
— Вот она! — воскликнула какая‑то тетенька и, обняв Хедли, ввела в класс воскресной школы. Сегодня здесь, как видно, устроили гардеробную.
Другая незнакомка схватила чемодан, третья усадила Хедли на складной стул перед зеркалом, прислоненным к классной доске. Все четыре дамы уже были наряжены в лавандового цвета платья подружек невесты, причесаны, накрашены, даже брови выщипаны. Они принялись по очереди называть себя. Хедли постаралась запомнить, кто есть кто, хотя времени на любезности почти не осталось — дамы были настроены по‑деловому.
— Мы уже думали, ты пропустишь венчание, — взволнованно говорила Хедли Вайолет, главная подружка невесты — она дружила с Шарлоттой еще с детства.
Вайолет колдовала над волосами Хедли, зажимая шпильки в зубах. Другая подружка, Джоселин, схватила кисточку и, окинув Хедли взглядом прищуренных глаз, принялась наносить макияж. В зеркале Хедли было видно, что две оставшиеся дамы открыли ее чемодан и пытаются привести в божеский вид платье, как Хедли и опасалась, безнадежно измятое.
— Не волнуйся, не волнуйся! — говорила Хилари, скрываясь вместе с платьем в туалете. — Такой фасон небольшая помятость только оживляет.
— Как прошел полет, нормально? — интересовалась Вайолет, дергая щеткой ее спутанные после долгих часов, проведенных в самолете, волосы.
Не дожидаясь ответа, Вайолет скрутила волосы Хедли в такой тугой узел, что ее глаза буквально превратились в щелочки.
— Слишком туго, — охнула Хедли, чувствуя себя Белоснежкой, которую до смерти затормошили заботливые лесные зверюшки.
Однако десять минут спустя все закончилось, и Хедли вынуждена была признать, что дамы сотворили маленькое чудо. Платье, хоть и не отутюженное, выглядело даже лучше, чем дома во время примерки — мама накануне с утра его немного подправила, а сейчас еще и дамы кое‑где художественно закололи булавками. Бретельки в точности такой длины, как нужно, и шелковая юбка цвета лаванды заканчивается, как и требовалось, чуть ниже колен. Туфли — мамины босоножки из тоненьких ремешков — блестели не хуже новенького пятака, и Хедли, слегка шевеля пальцами, с удовольствием разглядела накрашенные ноготки на ногах. Волосы уложены на затылке элегантным узлом плюс еще изысканный макияж — словом, Хедли сама себя не узнала.
— Ты похожа на балерину! — умилялась Уитни, радостно хлопая в ладоши.
Хедли смущенно улыбнулась. Многовато фей‑крестных на одну Золушку, но нельзя не признать — получилось удачно.
Виолетта посмотрела на часы: двенадцать ноль‑восемь.
— Пойдем! Не хватало еще, чтобы у Шарлотты разрыв сердца случился на собственной свадьбе.
Остальные, не забыв взглянуть напоследок в зеркало, со смехом выбежали из комнаты. Звонкое цоканье каблуков разнеслось по всему коридору.
А Хедли словно примерзла к месту. Она только сейчас сообразила, что так и не успела повидаться с отцом до начала церемонии. Почему‑то это напрочь выбило ее из колеи. События разворачивались чересчур быстро. Хедли, нервно разглаживая юбку и кусая губы, безуспешно старалась привести в порядок скачущие мысли.
«Он женится», — изумленно думала Хедли.
Ей было давно известно, что сегодня папа начнет новую жизнь с другой женщиной, не с мамой, но до сих пор это оставалось всего лишь словами. Туманное будущее, которое может еще и не сбыться, вроде чудищ из детских сказок: шкура, когти, клыки — все ненастоящее.
И только сейчас, застыв посреди церковного подвала с трясущимися руками и отчаянно колотящимся сердцем, Хедли начинала понимать все значение сегодняшнего дня — сколько она обретет, и сколько потеряет, и как много уже изменилось. От этого было невыносимо больно.
Кто‑то из подружек невесты окликнул Хедли из коридора. Шаги понемногу затихали вдали. Хедли глубоко вдохнула и напомнила себе, что Оливер в самолете назвал ее храброй. И хоть она по‑прежнему не ощущала в себе особой храбрости, воспоминание заставило ее выпрямиться и расправить плечи. Старательно удерживая в памяти слова Оливера, Хедли бросилась догонять подружек.
Ее познакомили с братом Шарлотты, Монти, — он должен был вести Хедли к назначенному ей месту у алтаря. Монти оказался тощим как жердь и бледным как привидение. Насколько Хедли могла понять, он был на несколько лет старше Шарлотты, то есть ему уже за сорок. Монти подал Хедли холодную, сухую руку, а затем подставил локоть. Они встали позади остальных подружек, и кто‑то сунул Хедли сиренево‑розовый букет. Не успела она немного опомниться, как высокие двери распахнулись настежь, и взоры собравшихся гостей устремились прямо на них.
Подходила их очередь, и Монти подтолкнул Хедли вперед. Она шла маленькими шажками, не совсем уверенно чувствуя себя на каблуках. Такой пышной свадьбы она никак не ожидала. Все это время Хедли представляла себе деревенскую церквушку и горстку близких друзей. А тут сотни незнакомых лиц, и все смотрят на нее.
Покрепче сжав букет, Хедли подняла подбородок. Со стороны жениха несколько человек ей немного знакомы: старый приятель отца по колледжу, дальний родственник из Австралии и пожилой дядюшка, который много лет присылал ей подарки на день рождения, причем безбожно путал даты. Честно говоря, Хедли думала, что он давно умер.
Шествуя по проходу, Хедли едва дышала. Музыка гремела в ушах, от приглушенного света Хедли постоянно моргала. Ее бросало в жар — то ли оттого, что в церкви не было кондиционера, то ли от знакомого ощущения подступающей паники. Слишком много людей в замкнутом пространстве.
Еще несколько шагов… Увидев отца, Хедли вздрогнула. Как‑то дико, что он стоит здесь, в этой лондонской церкви, где пахнет дождем и духами, и к нему торжественно движется вереница женщин в сиреневых платьях. Этот образ не для него: чисто выбритый, с сияющими глазами, с лиловым цветком в петлице. Столько мест на земле, где он мог бы сейчас быть! Дома, например. Сидел бы на кухне в своей заношенной пижаме со слишком длинными штанинами, снизу протертыми пятками. Или перебирал бы квитанции в своем старом кабинете, прихлебывая чай из любимой кружки с надписью «Поговорим о поэзии» и раздумывая, не пора ли подстригать газон. Да мало ли чем еще он мог бы заняться, только не свадьбой!
Ознакомительная версия.
