– Сомневаюсь, что твои сестры готовят сэндвичи с жареным сыром.
– Ладно, это старый рецепт банды Уайлд.
Она рассмеялась:
– То есть твой и твоих братьев? Вы банда Уайлд?
– Да, нас так называли в городе. – Засунув руки в карманы джинсов, Джейк стал любоваться бедрами Эддисон, которая наклонилась, чтобы что-то достать с нижней полки. – Хотя, по правде говоря, жареный сыр – это фирменное блюдо Трейвиса.
– Слава богу, тут есть чем поживиться, – сказала она, достав два небольших пластиковых контейнера.
– А мое фирменное блюдо – это сосиски, жаренные на гриле.
Она выпрямилась:
– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.
– Вы, северяне, такие привередливые.
– Я даже спрашивать боюсь, что лучше всего удается Калебу.
– Маршмэллоу [3]. Поджаренное на открытом огне. Хрустящее снаружи и мягкое внутри.
– Я не знаю, что это такое.
– Что? Ты никогда не сидела с друзьями у костра и не ела маршмэллоу?
– Никогда.
– О, дорогая, – произнес Джейк с искренним сожалением, – ты много потеряла.
– Чарли говорил мне то же самое.
Она спросила себя, зачем упомянула Чарли, и ответ нашелся сразу.
Пришло время узнать, верит ли Джейк мерзким слухам о ней.
– Чарли? – произнес он и спросил себя, зачем это сделал.
Из любопытства? Возможно.
Любой проявил бы в такой ситуации любопытство, зная, что богатый старик оставил молодой женщине в наследство двести тысяч акров техасской земли, пусть даже в запущенном состоянии.
– Просто Чарли, и все?
Закрыв дверцу холодильника, Эддисон повернулась к нему лицом:
– Чарльз Хилтон. – В ее тоне и взгляде читался вызов.
Теперь Джейк понял, что пряталось за его любопытством. Это была ревность.
– Он был моим другом. – Немного помедлив, она добавила: – Я упоминала об этом, забыл?
– Я не говорил…
– Тебе и не нужно было.
– Эддисон, дорогая, это несправедливо. Я всего лишь имел в виду…
Джейк нахмурился. Почему он перед ней оправдывается? Они познакомились два дня назад. Нет, это было только вчера. Похоже, рядом с ней он потерял ощущение времени. У нее своя жизнь, а у него своя.
«Будь честным с самим собой, Уайлд».
Короче говоря, он хочет знать, какие чувства она испытывала к этому Чарли.
– Я просто хотел узнать, любила ли ты его.
– Разве я недостаточно ясно выразилась? Чарли был моим другом. Боже мой, ты такой же, как все остальные. Веришь в то, во что хочешь ве…
Выругавшись, Джейк резко притянул ее к себе и накрыл ее губы своими. В этом поцелуе не было нежности. Он был страстным и требовательным. Она обвила руками шею Джейка и послушно ответила на него.
– Прости меня, Эдоре, – сказал он. – Я тебе верю. И даже если ты бы его любила…
– Я его любила, как отца, а он меня – как дочь.
Джейк кивнул.
– Хорошо, – хрипло произнес он. – Потому что я бы не вынес, если бы его дух преследовал нас.
Эддисон мягко рассмеялась:
– Джейкоб, это не имеет смысла.
Ему это тоже казалось нелогичным. Он всего минуту назад напомнил себе, что встретил эту женщину только вчера. Что не имеет права на нее претендовать.
Что он не хочет на нее претендовать. Зачем ему это, если он собирается отсюда уехать?
– Джейк?
– Да, дорогая.
Он велел себе придерживаться фактов. Это безопаснее всего.
– Каким был твой друг?
Эддисон улыбнулась:
– Тебе бы он понравился. Он был очень практичным. Он был моим коллегой, но в тысячу раз превосходил меня в профессиональном мастерстве.
– Готов поспорить, ты Кларенс Дэрроу в юбке.
Она рассмеялась:
– Если я и стала хорошим юристом, то только благодаря Чарли. Он был моим наставником. Я называла его «мой герой».
На щеке Джейка дернулся мускул.
– Герои бывают только в сказках, – произнес он.
Эддисон коснулась рукой его лица.
– Ты герой, – мягко сказала она.
– Это не так. Я просто делал то, чему меня учили.
– Зачастую делать то, чему тебя учили, и есть проявление героизма.
– Это чушь, придуманная газетчиками, – фыркнул Джейк.
– Нет, это правда. – Немного помедлив, она добавила: – Мой отец был пожарным.
– Согласен, эти парни настоящие герои.
– Его научили входить в горящие здания. Он погиб, спасая из огня людей.
– Мне жаль, Эдоре. Сколько лет тебе тогда было?
– Шесть. Я все еще помню, как он меня любил. Каким он был смелым.
– Это разные ситуации.
– Нет, – возразила она. – Ты тоже спасал человеческие жизни.
Он нахмурился:
– Тебе, как никому другому, следовало бы хорошенько подумать, прежде чем верить в каждую историю, которую ты слышишь.
– Джейкоб…
Пройдя мимо нее, он открыл дверцу холодильника:
– Я думал, мы собирались поесть.
Эддисон видела, как напряжены его плечи. Она задела его больное место и не хотела делать этого снова, поэтому обошла его и во второй раз за пять минут проверила содержимое полок:
– Посмотрим, что у нас здесь есть. Йогурт, домашний сыр, хлеб, помидоры, салат-латук и немного тофу.
Джейк молчал. Эддисон чувствовала кожей исходящее от него напряжение.
– Тогда тофу с гранолой, – весело сказала она. – И тосты с домашним…
Джейк выступил вперед и закрыл дверцу.
– Я этим не питаюсь, – ответил он, повернувшись к ней лицом.
Его мрачное настроение прошло, уголки рта приподнялись в слабой улыбке.
Эддисон тоже улыбнулась. Похоже, она инстинктивно знала, что упоминание о соевом твороге и овсяных хлопьях с изюмом и орехами может вернуть такого мужчину, как Джейкоб, к реальности.
– Я собираюсь угостить тебя ужином, – сказал он.
– В полночь? В этой богом забытой дыре?
– Сделай лицо попроще, Эдоре, а то кто-нибудь решит, что ты считаешь, будто в Уайлд-Кроссинге нет хороших ресторанов.
Она фыркнула.
– Как ты смотришь на то, чтобы заключить небольшое пари? – ухмыльнулся он.
– Ставлю пятьдесят центов на то, что мы не найдем здесь ничего приличного. Предупреждаю сразу: «Макдоналдс» не в счет.
– Пятьдесят центов? – возмутился он. – И ты называешь это пари?
Эддисон дерзко вскинула подбородок:
– Тогда предложи что-нибудь сам.
Он обнял ее за талию:
– Может, если я выиграю, мы заменим йогурт взбитыми сливками?
На ее щеках проступил очаровательный румянец.
– Взбитые сливки с гранолой? – Она захлопала ресницами, делая вид, будто не поняла его намек. – Я не знаю.
– Взбитые сливки и ты, – произнес он низким сексуальным голосом. – Твои губы. Твоя грудь. Твои бедра.
Встав на цыпочки, Эддисон поцеловала его.
– Договорились, – прошептала она, – в случае моего выигрыша я намажу взбитыми сливками тебя.
