Всю неделю она получала дважды в день послания от Джонатона Шера и наконец отправилась в однодневное турне в Чикаго.
Стояла ясная солнечная погода. Полет из Ла-Гвардия в аэропорт О'Харе прошел без приключений. С девяти тридцати до полудня Марийка провела в офисе Иллинойса Белла, обсуждая макет рекламного проспекта фирмы, подготовленный ее агентством. Ровно в половине первого она без опозданий подъехала к Дрэйк-отель, где ее уже поджидал Джонатон Шер.
— А вы очень осторожная дама! Прилетели на утреннюю встречу, согласились встретиться со мной только во время обеда, и потом улетаете в Нью-Йорк. Покуситься на вашу честь нет никакой возможности.
— Но обед — такое приятное время для встречи.
— Вы мастер уклоняться от боя.
— Я бы хотела остаться подольше, но сейчас очень напряженное время, и я уверена, у вас тоже нет ни одной лишней минуты в вашем расписании, так что я бы все равно с вами не увиделась бы больше, даже если бы осталась.
— Что вы знаете о моем расписании?
— Вы сказали мне, что пытаетесь купить компанию в Луизиане, которая выпускает комплектующие детали для производственных машин. Когда я позвонила, вы сказали, что должны оформить сделку за неделю, иначе вы потеряете эту компанию. Вот я и подумала, что вам надо улететь не позднее сегодняшнего вечера. Я также знаю, что вы вторую неделю откладываете свою поездку на Ближний Восток.
— От вас ничего не скроешь, — расхохотался Джонатон.
— И запомните это.
Разговор легко перешел на другие темы. Джонатон рассказал о своей матери, которая едва ли не каждый день звонит ему из Калифорнии. Марийка поделилась о романе Лайзы и Серджио. Они поспорили о политике, но когда Марийка слишком распалилась, что-то доказывая ему, он прервал ее замечанием, что шелковое зеленое платье очень подходит под ее "восхитительные зеленые бархатные глаза". Марийка рассмеялась и забыла, о чем она только что спорила.
Позже, когда она опять не согласилась с каким-то его политическим выводом, Джонатон сказал:
— Когда вы так держите мою руку в своей под столом, как я могу с вами спорить. Если вы считаете, что я ошибаюсь, пусть так, я не прав. Коснитесь меня еще, Марийка.
Внезапно она осознала, что уже полтретьего.
— Мне нужно срочно ехать в аэропорт, чтобы успеть на четырехчасовой рейс.
Джонатон довез ее до аэропорта и поцеловал на прощание. Они смогут увидеться не раньше, чем через две недели. Ей этот срок показался вечностью.
В полете Марийка стала перебирать свои записи, сделанные в ходе разговора с Беллом. Она вчитывалась и не могла понять ни слова. Марийка в прострации уставилась в иллюминатор, не замечая ничего вокруг.
Она, кажется, влюбилась в Джонатона Шера. Марийка улыбнулась своим тайным мыслям.
* * *
Лайза и Серджио сидели в комнате, попивая из банок содовую воду. Марийка просила их задержаться, прежде чем они отправятся к своим друзьям на пиццу, а потом в кино.
Она нервничала. Настало время познакомить Лайзу с Джонатоном. От внимания дочери не ускользнуло, какие перемены вызвал этот мужчина в жизни ее матери. Она даже сказала:
— Мам, не только твое выражение лица, но даже твой голос меняется, когда ты говоришь о нем. Должно быть, в нем что-то есть…
Марийка опасалась, что Джонатон и Лайза не понравятся друг другу. Что тогда ей делать?
Сегодня вечером им предстоит наконец заняться любовью. Он столько об этом говорил, что она, слава Богу, согласилась. Она хотела его, ее тело все дрожало в предвкушении, даже прикосновение его руки возбуждало Марийку. А что, если они не подойдут друг другу?
Ее рассмешили эти девичьи страхи и приготовления к его приезду — долгое купание в ароматизированной ванне, растирание душистым кремом всего тела, потом она надушилась духами, включая шею и запястья. Марийка критически осмотрела себя в зеркале и напоследок еще брызнула духами между грудями.
Лайза тут же учуяла излишний аромат.
— Мама, от тебя пахнет как от продавщицы в универмаге, на которой покупательницы опробуют свои покупки.
Серджио был более галантным.
— Синьора, от вас были бы в восхищении даже стражники перед входом в рай! — сказал он по-итальянски.
Ровно в восемь раздался звонок в дверь. Джонатон вошел в прихожую и собирался обнять Марийку, но тут увидел за ее спиной двух молодых людей. Он только чмокнул ее в щеку и тихо сказал:
— Бог мой, как же я рад тебя снова видеть. Ты выглядишь сегодня сногсшибательно!
Марийка представила ему дочь и ее друга, впервые почувствовав, что ее смущает присутствие дочери и Серджио.
— Я принесу тебе что-нибудь выпить. Что ты хочешь, Джонатон?
— Ты не поверишь — содовой воды.
Он уселся на большой мягкий диван и завел разговор с Лайзой и Серджио. Марийка принесла ему большой запотевший стакан и тут заметила, насколько он измотан.
— Ты выглядишь усталым.
— Спасибо. — Джонатон улыбнулся и сказал Лайзе: — Нет ничего приятнее прийти в незнакомый дом после нескольких дней тяжелой работы на Ближнем Востоке и услышать, что ты выглядишь не так, как озорной отдохнувший Адонис.
— Сколько часов вы провели в полете? — спросил с пониманием и симпатией Серджио.
— Почти двадцать два часа, совсем не спал, не спал и сутки до вылета.
— Ладно, ты выглядишь слегка усталым, — миролюбиво поправила Марийка. Ей хотелось обнять его, прижать к себе, почувствовать всем телом, но никто не должен заметить ее желания. Она не хотела, чтобы дочь поняла, как она страстно хочет этого мужчину — сейчас и всегда.
— Надеюсь, ты оценишь мое нетерпение, — сказал Джонатон. — Я пролетел мимо Чикаго, удлинив свое путешествие еще на два часа, чтобы увидеться с тобой.
— Я уже оценила.
Лайза заметила, какими заговорщицкими взглядами он обменялся с ее матерью. Лайза потянула Серджио за руку.
— Мы уходим, мама. Всего доброго, мистер Шер. Было очень приятно с вами познакомиться.
Марийка приготовила роскошный ужин. Джонатон попытался рассказать ей о своей поездке, но тут осекся и сказал:
— Знаешь, что я говорил себе, когда клал трубку после звонка тебе каждый день? — Он секунду помолчал. — Почему ты так далеко от меня? — Джонатон встал со своего стула и перетащил его поближе к Марийке.
Она перенесла ему на новое место тарелки, салфетки, бокалы, ножи и вилки, поставила поближе яства.
— Я так хотел снова почувствовать твой запах. — Джонатон уткнулся носом в ее волосы. — Я давно схожу с ума от твоего аромата.
Марийка вся вспыхнула. Ее внутреннюю дрожь и нетерпение уже невозможно было скрывать. Наконец это должно произойти, но пусть он возьмет инициативу в свои руки.
