Гаспар состряпал этот план с отчаяния, для которого у него были причины: никак ему не удавалось пробудить ревность Камиллы. А измена ни с того ни с сего уже не влекла его после мимолетной связи с Матильдой Кларанс. Он больше, чем когда бы то ни было, думал о своей жене и теперь смотрел на свое глупое и пошлое приключение сквозь призму презрения к самому себе.
Зебра сошел с поезда на первой же остановке, в Мансе. Переночевал в гостинице, стены которой источали тоску, и вернулся в Лаваль лишь на следующий день, дабы соблюсти декорум и подкрепить правдоподобие своей лжи.
Гаспар думал, что застанет Камиллу в сильном волнении. Пока что она не выказывала никаких признаков ревности; ее пассивное сопротивление начинало действовать ему на нервы. Однако Зебра надеялся, что скоро Камилла не выдержит. Эта ночь, проведенная, как она, скорей всего, думает, в объятиях Анны, сделает свое дело.
Выйдя из здания вокзала в Лавале, Зебра взял такси.
– Куда едем, мсье?
– В Санси, дом Мироболанов знаете?
– Так вы – нотариус, который изготовляет фальшивые пятифранковые монеты?
Такси тронулось, пошел разговор, шофер включил счетчик, который по прибытии показал кругленькую сумму. Зебра, польщенный тем, что его знают, оставил шоферу щедрые чаевые, затем прошел по тенистой липовой аллее к дому. Над цветущими деревьями плыли по небу тяжелые облака. Зебра узнал любовную песнь дрозда, но ответа самочки не услышал.
Спокойно поднялся на крыльцо. Он еще не знал того, что должен был бы предчувствовать, обладай он целостностью романного персонажа; но Зебра был легкомыслен, как человек, созданный Богом, а не литератором.
В прихожей, на выстланном плиткой полу, Зебра увидел записку от Камиллы:
Гаспар!
Я покидаю тебя, потому что я тебя поняла. Я покидаю тебя, для того чтобы мы никогда не стали пожилой супружеской парой. Я покидаю тебя из любви, прежде чем наши чувства выродятся в привычки. Я покидаю тебя, как уходят из кино, чтобы не видеть, как погибнет герой фильма. Я покидаю тебя, как отказываются смотреть на бренную оболочку умерших, которых любили, чтобы сохранить в памяти их лучистый взгляд. Я покидаю тебя, потому что любовь – величайший в мире поэт, а поэты умирают молодыми. Я покидаю тебя, потому что Ромео и Джульетта не смогли отпраздновать свою серебряную свадьбу. Я покидаю тебя, чтобы сохранить в душе твой образ во всей красе, каким ты явился мне в ту ночь на лестничной площадке, повязанный махровым полотенцем. Гаспар, мы никогда не состаримся.
Камилла
Да, Камилла его поняла; но, будучи решительней его по характеру, довела его мечту до логического конца и одновременно втянула его в свою собственную игру. При такой картине история их совместной жизни оставалась ненарушенной, Камилле настоятельно надо было спешить. Долгие месяцы корриды измотали ее вконец.
Огорошенный Зебра пытался сначала усмотреть хитрость в уходе Камиллы. Даже поздравил себя с тем, что жена его наконец взяла инициативу на себя, чтобы поддержать угасающее пламя их страсти. Но он разочаровался, едва ступив на второй этаж. Комнаты Тюльпана и Наташи были прибраны, но пусты. Ни тебе плюшевого кролика, ни школьного учебника, ни резинки.
Тут до Зебры дошло, что исход его домашних – не розыгрыш. Как безумный помчался он к Альфонсу и Мари-Луизе и, приложив немало усилий, в конце концов выяснил, что Камилла вернулась к своей престарелой матери. Через четверть часа он ступил на соломенную циновку перед дверью тещи, которая жила на шестом этаже роскошного дома в центре города. Но ему пришлось звонить до одурения, проклиная вальяжную семидесятилетнюю даму, – дверь не отворяли!
– Камилла! – завопил он, до смерти напугав соседку по этажу, которая изнутри второй раз повернула ключ в замке.
Не дождавшись отклика, Гаспар поведал предавшей его жене:
– Камилла! Я не любовник Анны. Она – любовница Грегуара. А я хотел только заставить тебя поревновать.
Через секунду дверь открылась. Зебра увидел гневно сверкающую глазами Камиллу.
– Это правда? – холодно спросила она.
– Да, правда, что это была ложь. Я выдумал эту историю от начала до конца.
– Но это же еще хуже…
Зебра без приглашения ворвался в квартиру, чуть не опрокинув низенькую тещу, которая с криком укрылась в кухне, и увидел, что детей здесь нет. Переведя дух, попробовал призвать Камиллу к рассудку, но из этого ничего не вышло. Та стояла на своем и заявила, что ее уход из дома – единственный выход, если он действительно хочет, чтобы время прекратило подтачивать их союз. Заодно выплеснула ему в лицо всю ненависть, пробужденную его поступками, и поклялась жизнью детей и своей собственной, что никогда больше не будет пешкой в его шутовской игре.
Тогда Зебра, вконец отчаявшись, открыл ей свое сердце, воображая, что делает это искренно:
– А ты хотя бы спросила себя, что заставило меня принимать такие меры? Почему я не останавливался ни перед чем? Да потому что полгода назад я увидел тебя всю в крови на топчане в приемном покое больницы. В тот миг я понял, что необходимо как можно скорей и как можно больше любить друг друга, прежде чем нас разделит смерть. С того дня, всякий раз как ты засыпаешь, у меня возникает страх, что твои глаза больше не откроются, всякий раз как выходишь из дому, говорю себе, что, может быть, вижу тебя в последний раз. Мне все время кажется, что твоя жизнь висит на волоске. А знаешь ли ты, что я собираю и храню твои отстриженные ногти и пряди твоих волос, чтобы сохранить доказательства твоего земного существования? Знаешь, зачем я отлил из свинца наши соединенные руки? Чтобы они не размыкались никогда.
Камилла была так поражена излияниями мужа, что отступила на шаг; меж тем Зебра все-таки немножко играл, несмотря на серьезность положения, ему хотелось представить дело так, будто он открыл жене тайные мотивы своих поступков, а также чувства, которые всячески поддерживал в себе много месяцев. Он, как никогда, верил в созданный им собственный образ – человека, за которым смерть гонится по пятам; но в данный момент ему надо было оставить всякую игру. Искренность иногда бывает самой действенной хитростью. С убежденностью адвоката, защищающего собственную шкуру, он продолжал:
– Ты спрашивала себя, почему я разыгрывал комедию? Да потому что супружеские пары, перевалив за сорок, начинают вырождаться. Посмотри вокруг. Только исключительные меры могут позволить нам преуспеть в том, в чем остальные терпят поражение. Да, я играл комедию, но этой игрой я со всей страстью пытался отвергнуть законы реальности и поставить на их место свои. Сделал все, что было в моих силах, чтобы наша жизнь была такой же содержательной, как у персонажей пьес, романов и фильмов. Камилла, как мне хотелось бы повстречаться с тобой в какой-нибудь пьесе Шекспира и умереть, как только упадет занавес, чтобы навечно остаться на подмостках театра! Ты понимаешь меня? Любить по-другому я не могу. Прости, что я действовал на ощупь – не было образца для подражания. Ну чем я виноват, если вся наша культура ничего не говорит о муже, который снова завоевывает любовь своей жены! – горестно воскликнул он под конец и залился слезами.
