— Дина, пожалуйста… — хрипел Тимур, — не отпускай мою руку!
— Я не могу…
— Можешь!
Она увидела Ангела. Сейчас он был почти прозрачным. С его ладоней тонкими струйками стекал огонь. Дина вдруг поняла, что это он вычерчивал вокруг нее защитный огненный круг, и вспышки его еще мерцали в поглощающей их тьме. Она сжала ладонь Тимура одной рукой, а второй зачерпнула тлеющий огонек. Он задрожал на ее коже, несколько раз мигнул, но вот уже стал разрастаться все больше и больше. Дина замерла, завороженная этим пламенем, и почувствовала, что крепнет вместе с ним. Огонь перекинулся на ее одежду, замерцал на волосах и в зрачках Тимура, с ужасом глядящего на нее.
— Мне не больно, — пораженно шептала Дина. — Мне не больно…
Она приподнялась и на коленях подползла к нему. Обхватив его лицо ладонями, вгляделась. Пламя отбрасывало тени, касалось его кожи, бликовало, и эта картина зачаровывала, отгоняя страх и сомнения.
— Ты спас меня…
— Я не мог отпустить…
— Дина… — голос Ангела, словно эхо, достиг ее сознания.
Она вздрогнула и обернулась. Ангел парил над землей, и тело его просвечивало, словно тончайшая вуаль на окне. Он указывал в сторону парка, где слепяще горел Свет.
Следовало закончить свой путь.
Дина закрыла лицо руками. Кончено… все кончено… Слезы смешались с кровью, душа рвалась на части…
— Тимур, — она не смогла закончить фразу, захлебнувшись в собственных рыданиях.
— Я понимаю… — он вытер рукавом глаза.
Поднявшись, они стояли друг напротив друга и жадно впитывали последние мгновения.
— Скоро все повторится, — прошелестел Ангел. — И я уже не смогу…
— Ты отдал мне все, — Дина протянула руку, чтобы коснуться его, но ощутила лишь воздух. — Но почему?..
Ангел уже плыл по направлению к Свету.
— Почему?!
— Идем, — позвал Тимур.
Свет прорезал Тьму, дав им возможность остаток пути пройти без страха. Они слышали вой, доносящийся из закоулков, но сосредоточенно продолжали шагать по узкому световому лучу, пробивавшемуся между деревьями и домами. Языки пламени, окружавшие Дину, сконцентрировались в одном месте — там, где соединились их с Тимуром руки, и жар этого тепла согревал их и наполнял светлой грустью.
Несколько раз Дина пыталась что-то сказать, но лишь сбивалась, глядя на Тимура. Ему тоже было очень больно, и именно поэтому он с такой силой сжимал ее пальцы и тяжело вздыхал, встречаясь с ней глазами…
Глава 20
Когда они подошли к воротам парка, свет окружил их со всех сторон. Дина ахнула и зажмурилась на мгновение, будто ослепленная солнечными лучами. Но этот свет не был солнцем, как не был луной или пламенем. Когда она пригляделась, то увидела мерцающие, хаотично движущиеся в одном им понятном направлении, искры. Дина даже рискнула зачерпнуть эту бурлящую сверкающую массу, такой живой она казалась, однако поймала лишь воздух.
Ангел стоял чуть в стороне. Его губы шевелились, словно он разговаривал с кем-то, но Дина почему-то решила, что он читает молитву. И, наверное, если бы она вспомнила хоть одну, то это пришлось бы сейчас очень кстати. Но она думала совсем о другом. Ее мысли были о Тимуре, и о том, как хорошо было быть рядом с ним все это время, несмотря на пережитые ужасы. Конченая грешница, сказала бы мать. Но даже у грешников, оказывается, есть Ангел. Он почувствовал ее взгляд и обернулся.
— Почему? — одними губами спросила Дина.
Он не ответил, но улыбнулся, махнув на прощание рукой. Растворился в мерцающем белом мареве, оставив после себя лишь воспоминание.
— Он ушел, — сказала Дина.
— Я знаю… — Тимур, не отрываясь, смотрел куда-то вперед. — Я вижу их…
— Кого? — прошептала она.
Тимур покачал головой. Он выглядел так, словно ему открылось нечто настолько необыкновенное, что невозможно было выразить словами.
Дина пыталась прочитать объяснение в его глазах, но его расширенные зрачки отражали лишь блеск.
— Скажи, что ты видишь?! — закричала она, тряся его за плечи.
— Я вижу… — Тимур отшатнулся. Прямо перед ним возникло световое пятно настолько яркое, что он прикрыл глаза рукой. И все же, тут же убрал ладонь и сделал шаг, оказавшись в самом центре слепящего шара.
Дина часто заморгала. Грудь сдавило от осознания, что сейчас Тимур просто исчезнет. Она смотрела не отрываясь, пока не почувствовала, что уже не видит ничего перед собой, кроме расплавленной золотой массы. Сознание ее стало заполняться этой массой, стирая боль и сожаления… Стирая все, что она когда-либо чувствовала…
Словно вынырнув из глубокого омута, Дина заметалась на месте.
— Тимур! — шаря руками вокруг себя, крикнула Дина. — Где ты?! Пожалуйста, пожалуйста… Господи, ну пожалуйста, вернись!!!
Он появился из ниоткуда. Оказался прямо перед ней, словно и не пропадал. Он жадно скользил глазами по ее лицу, не пропуская ни одного миллиметра.
— Как же я сразу не догадался? — его губы дрогнули. — Ты даже не представляешь, какая ты…
— О чем ты говоришь? — спросила Дина, схватив его за руки. Где бы она потом не оказалась, возможно, воспоминания о его голосе будет единственным, что скрасит ее одиночество… Одиночество, которое будет сопровождать ее целую вечность…
Одним движением Тимур сгреб ее тонкую фигурку и сжал в объятиях.
— Я бы увез тебя на край земли… Чтобы ты всегда была со мной. Чтобы сделать тебя счастливой…
Дина заплакала, уткнувшись в его шею. Возможно ли не сожалеть о том, чего не знаешь? Если вдруг понимаешь, как близко было счастье. Вот оно — в ее руках. Маленькая птичка, оказавшаяся в ладони… Но сердце знает, что ее надо отпустить. И болит от того, что нет никаких сил, чтобы сделать это… Что останется после них через какие-то мгновения? Сохранит ли память души воспоминания о любви, которая, словно росток, только начала пускать корни? Лишь короткий промежуток времени, всего несколько минут или мгновений… Дина обняла Тимура и потянулась к нему, не видя и не слыша того, что происходит вокруг. Нет ничего важнее этого момента, нет никого ближе, чем он, нет ничего желаннее, чем первый поцелуй… Первый и последний…
Дина обхватила его голову. Припав к его губам своими губами, пила его дыхание и тепло, желая только одного, чтобы это продолжалось вечно. Сердце ее разрывалось в клочья.
— Я не могу… не хочу… останься со мной…
«Ты отказываешься от покоя…» — прозвучало в ее голове. Голос был необычным, лишенным каких-либо эмоций и оттенков, не принадлежащий ни мужчине, ни женщине. Но Дине было все равно, кто говорил с ней, и что хотел донести до нее.
— Мне не нужен покой… — давясь слезами, ответила Дина вслух. Мне не нужно ничего, кроме… Она прижалась щекой к груди парня. — Тимур, а ты? Разве ты хочешь уйти?
— Нет… — ответил он. — Я не хочу расставаться с тобой.
— Тогда… давай сделаем это вместе? Ты же хотел, чтобы мы остались, — она потянула его обратно к воротам.
Тимур смотрел на нее затуманенным взглядом. Сделав шаг, обернулся к свету и произнес:
— Я знал, что все не так…
— Пожалуйста, — торопила его Дина. — Пожалуйста, пошли…
Золотое марево стало тускнеть, пока совсем не исчезло. Тепло, которое еще совсем недавно окружало их, сменилось холодом. Тимур и Дина вновь оказались посреди мрачного пейзажа. Воздух вновь сгустился, и стало понятно, что власть над этим местом опять принадлежит жестоким теням. Стоило оказаться за воротами, чудовищный вой перерос в непрекращающуюся какофонию, от звука которой выворачивало наизнанку, ломало кости и заставляло кровь сворачиваться в венах.
Дина отчетливо поняла, что отказавшись от дарованного покоя, она обрекла и себя, и Тимура на нечто такое, что было гораздо хуже смерти и забвения. О чем она думала, когда принимала это решение?!
