лет. Область ждет новый губернатор, я прав? Вы поэтому не сдаете мне Минаева? — спросил Волков, присаживаясь на край стола. Своими вопросами он явно давал понять, что отступать от борьбы за завод не намерен.
― У тебя очень красивая невеста, Стас. На ее руку было много претендентов, — загадочно ответил Феликс, не спеша раскуривая сигару. Небольшая комната быстро наполнилась запахом древесины и острым перцем, а табачный дым заполонил небольшое пространство густой пеленой. Волков подумал, что смотрящий по области напоминает ему ноябрьский туман, мрачный, мутный и непроницаемый. Феликс редко говорил прямо. Всегда намеками и полунамеками. Его странный подарок, его личный визит на церемонию и последняя произнесенная фраза заставили Волкова задуматься. Зачем такому человеку как Феликс настолько заморачиваться ради своего врага? Ему что-то было нужно от Волкова. Именно поэтому он своеобразным образом стал делиться с олигархом информацией.
― Только не говори, что Минаев был у Монастырского и хотел жениться на Анне, — догадался Волков, закатив глаза.
― Кандидат-вдовец вызывает много вопросов. Тем более, когда супруга мэра погибает при странных обстоятельствах, — ответил Феликс. — А вот губернатору хорошо быть женатым не просто на женщине, а на женщине с громкой фамилией.
― Монастырский, конечно же, его послал. Твою мать! — зарычал Волков, с силой стукнув кулаком по столу. Александр Петрович жестоко поплатился за то, что защитил дочь от такого извращенца, как Минаев. Эта жирная скотина была причастна ко многим жестоким убийствам и грязным делам. Но главной его особенностью были сексуальные извращения с молодыми девчонками. Его охрана хватала бедных девочек прямо с улицы, тащила к мэру, а потом останки жестоко изнасилованных девушек находили где-нибудь на окраине города. Все знали, чьих это рук дело. Но эта тварь хорошо заметала следы. Плюс ко всему, мэра прикрывали деды, потому что он был выгоден их криминальной организации. Вот почему Монастырскому пришла в голову идея выдать Анну замуж за Волкова! Отец хотел уберечь дочь, а в итоге, самолично подписал себе и своей семье смертельный приговор.
― Минаев же мог с ней… она полгода была без охраны… — внезапно Стаса осенило и от представленного ужаса издевательств над Анной он побледнел.
― А кто бы ему разрешил что-то сделать с девочкой? — хмыкнул Феликс. — Я тебе уже говорил. Монастырский обеспечил меня алиби. Я вернул свой долг.
― Феликс, я ж тебе не пацан, — хмыкнул Волков, прекрасно понимая, что смотрящий врет. — На девочку тебе плевать. Ты не отдал ему Анну, чтобы наказать за самоуправство. И того, кто его защищает. Чтобы они вспомнили, кто в доме хозяин.
Феликс загадочно пожал плечами. Он молча вертел в руках сигару, а у Стаса вопросов становилось все больше.
― Если не ты отдавал приказ на убийство семьи, то кто? Кто за ним стоит, Феликс? Явно не ты. Так кто? И чем я обязан таким “подаркам”?
Феликс потер подбородок, потянулся к куртке и вытащил из-за пазухи какие-то документы, свернутые в рулон.
― Что это?
― То, что ты спрячешь. Для меня, — ответил Феликс. — Лично для меня.
― Это огромные деньги, — присвистнул Стас, просматривая бумаги.
― Вот и подумай, как сделать так, чтобы о них никто и никогда не узнал.
― Феликс, ты хочешь отойти от дел? — спросил он в лоб смотрящего. Сумма была настолько впечатляющей, что можно было спокойно свалить из страны и всю жизнь провести на райском острове, ни в чем себе не отказывая.
― Нет, — хмыкнул Феликс. — Пока еще повоюю.
Волков задумчиво потер подбородок и настороженно смотрел ему в лицо. Называть имя защитника Минаева по какой-то причине Феликс не желал. Однако в этой истории был замешан еще один человек, которому Волков искренне желал смерти.
― Адвокат, с помощью которого вы провернули все это…
― Мне плевать, что станет с Эдуардом Петровичем, — хладнокровно отрезал Феликс. — Мавр сделал свое дело…
― Мне нужен особняк Монастырского, трастовый фонд Анны и еще… фамильные драгоценности ее матери, — Волков начал ставить свои условия. Через суд возвращать имущество обратно было крайне затратно, долго и не факт, что реализуемо по закону. А Феликсу на государственные законы было плевать. У этого человека имелись свои собственные. — Если сделаешь, я подумаю, как переправить твои финансы за границу.
― Весь трастовый фонд вернуть не получится. А вот долю Эдуарда Петровича, а так же Минаева — легко, — ответил смотрящий. Волков понял, что, несмотря на несанкционированные дедами действия мэра города, большая часть трастового фонда Анны пошла в общак. А оттуда уже никогда не вернется к прежней владелице. Может, Феликс и не врал. Возможно, не все представители криминальной организации были согласны с методами Минаева, тем не менее, отказываться от прибыльного куша они не собирались.
― Скажи честно, тебя пытаются убрать? Ты поэтому страхуешься? — Волков интересовался не от сильной “любви” к нынешнему смотрящему. Просто Феликс был единственным представителем криминальной касты, с которым можно было адекватно работать. Этот человек, хоть и был крайне жесток, но чтил воровские законы и честь, а также всегда держал свое слово. А вот другие члены банды не отличались подобными качествами, что делало их непредсказуемыми и ненадежными. А сюрпризы Стас терпеть не мог.
― Меня всю жизнь пытаются убрать, — безразлично ответил Феликс, потушив сигару и добавил. — Неделя максимум и у тебя будут все нужные документы. И еще… заканчивай спонсировать конкурента Баринова. Твой протеже демпингует цены. Это непорядок. Руслан грозится его взорвать.
― А не кажется ли тебе, что твой протеже Руслан Баринов обнаглел?
― Я знаю про вашу давнюю вражду, Стас. Это ваше личное дело. Одно прошу: разбирайтесь тихо. Достаточно громких смертей в пока еще МОЕЙ области, — а вот это была уже явная угроза. Волков дураком не был. Он ненавидел сутенера Руслана Баринова, но его всячески защищал Феликс. Смотрящий был готов разорвать любого, кто попытался бы навредить его воспитаннику. А у Волкова теперь были заботы поважнее, чем месть этому уроду. Ладно, несмотря на стойкое желание уничтожить бизнес Баринова, придется ненадолго отступиться от этой затеи.
Уже когда Волков провожал смотрящего, они столкнулись с все-таки пришедшим на торжество мэром города. При виде них лицо Минаева побледнело и
