друга ребенок с аутизмом, так вот более доброго и открытого мальчика я не встречал. Он очень любит рисовать... Видела бы ты какие пейзажи у него выходят! Многие особенные дети талантливы.
— Это правда.
— Значит, твой театр будет только для избранных?
— Нет, его двери будут открыты для всех желающих. Я уверена, что здоровые дети будут лояльнее относиться к особенным, если перестать разделять их. Все равны, просто все разные. Только кому-то нужно немного больше времени, чтобы освоить урок.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать.
— А рассуждаешь как взрослый человек.
— Это комплемент? — улыбаюсь.
— Да, очевидно, — поднимает свою кружку с соленым чаем. — За твою мечту! Пусть она осуществится скорее.
— Точно!
Андреас, кажется, совершенно искренен в своих словах. Хочется рассказать ему о том, что у меня, вообще-то, есть еще одна мечта: найти отца. Но признаться в этом слишком трудно.
— А вы расскажете о себе? — заполняю паузу.
— Мне сорок пять лет, холост, детей нет. Обожаю свою работу и хобби. К слову, и то и другое умещается в одно слово: яхтинг.
— А почему не женаты? — срывается с языка.
— Да как-то не срослось. Я по природе своей свободный человек… — задумывается, будто о чем-то вспоминая. — Да и не каждая готова ждать капитана из плавания.
— Вы часто уплываете?
— Сейчас уже нет, но раньше я жил на лодках. Ну не могу усидеть на одном месте, море постоянно манит. Это зависимость похлеще других вредных привычек, — усмехается.
— Неужели никогда не хотелось завести семью?
— Сейчас вот смотрю на тебя и понимаю, что хочется.
Краснею. Что за разговор?!
— Не пойми превратно, — уточняте, заметив мое вытянутое лицо, — я имею в виду, что мне бы вот такую вот взрослую и разумную дочь. Чтобы не заниматься памперсами, сосками, подростковыми проблемами и прочим, — хохочет. — Чтобы было о чем поговорить, порадоваться успехам, взять с собой в путешествие, научить чему-то, а потом и внуков понянчить успею.
— Как семья по-быстрому?
— Типа того.
— Говорят, что моряки всегда носят с собой конфеты... — вдруг вспоминаю глупую шутку. — Потому что не знают наверняка, какой из встречных малышей в порту может оказаться его.
Андреас начинает смеяться так, что едва не выпускает стакан из рук.
— Знаю таких, надо им подсказать! Посоветовать носить конфеты…
— Так что, может быть, и у вас где-нибудь растет дочка или сын.
— Чудес не бывает.
— Думаете?
— Да.
— А вот я верю в чудеса.
Наш разговор прерывает помощник капитана.
— Прости, Венера, мне нужно возвращаться на мостик. Было приятно с тобой познакомиться.
— Мне с вами тоже, — улыбаюсь.
— Если захочешь еще чаю с солью, заходи. Я бываю в порту по выходным.
Он оставляет меня со странным, двойственным ощущением. Мне казалось, как только встречу родного отца, смогу понять: вот он! Безо всяких экспертиз. В этом случае я только сильнее запуталась. Поэтому отменять встречу с другим кандидатом в папы пока рано. Возможно, с ним будет проще. Во всяком случае Андреас — ресторатор знает, что я в поисках отца. Значит, и говорить с ним можно более открыто.
— Ну что? Склеила капитана? — у бара появляется Катерина. — А он ничего такой, я бы с ним…
— Не стыдно тебе? — убираю пустую чашку и протискиваюсь мимо девушки, которая так сильно раздражает, что терпеть ее больше нет ни желания, ни сил.
— А тебе не стыдно? — хватает меня за майку.
— Мне нет. Я свободная девушка. — вырываю кусок тельняшки из ее пальцев и специально задев плечом, выхожу на воздух. Что-то слишком душно в помещении рядом с ней.
— Стерва. И как только Гриша тебя терпит… — слышу вслед, но убеждаю себя не возвращаться. Иначе это будет ее последняя прогулка со своими зубами.
Обратная дорога не приносит особенного удовольствия. Я слышу, как Катя что-то высказывает Грише, стоя на палубе. Камиль предусмотрительно надел наушники, чтобы не портить себе настроение их перепалкой, а я решаю посидеть в баре все оставшееся время до порта.
Мне нравится на яхте, и я обязательно поплыву еще. Но уже без лишних людей.
Прикрываю глаза на секунду представив, что капитан и правда оказывается моим отцом. Фантазирую как мы вместе с ним, мамой и Демисом уходим под парусом. Отец показывает нам самые красивые места на острове, а может быть, даже и вовсе увозит в целое путешествие! Было бы так здорово посмотреть Европу! Ницца! Лазурный берег! Острова в средиземном море! Ох, как это было бы замечательно! Просто сказка… еще одна большая мечта в моем маленьком списке. Да, я так хочу настоящую семью, что во всех красках представляю, как папа ведет меня к алтарю на фоне белоснежной церквушки, стоящей на берегу моря. А там, меня ждет мой принц.
Размечталась… борт яхты ударяется о кранец, или попросту шину, и я прихожу в себя. Причалили.
Андреас машет нам рукой, снова приглашая забегать на чай. Улыбаюсь и обещаю зайти. На этом и прощаемся.
Путь в отель мы проводим в молчании. Как бы странно это ни звучало, но ни у кого нет настроения на разговоры. Катя дуется, сверкая глазами в сторону нас с Гришей, а Камиль что-то напевает себе под нос, так и не убрав наушники. Друзья, да уж… Впрочем, и я не стремлюсь вести разговоры, хотя меня переполняет желание поделиться новостями с Гришей. Да и он бросает на меня недвусмысленные взгляды, а лишь только мы тормозим, выскакивает из авто. И, сунув Катерине ее багаж, хватает меня под руку и уводит в сторону комнаты.
— Ты чего?
— Возвращаюсь к тебе. Устал.
— Ну… Она мне глаза не выцарапает?
— Не дам.
— Тогда заходи. Расскажу тебе кое-что интересное.
Гриня забирается с ногами на постель, и мы болтаем до самого вечера. Рассказываю, про общую любовь к соленому чаю, про то, как он живет своим делом, и даже о его нежелании жениться… В общем, выкладываю все, что удалось узнать о папе-капитане.
— А ты не догадалась показать ему фотографию мамы? — вдруг спрашивает Гриша.
— Нет…
— Он же сказал, что ты похожа на его знакомую. Может быть, фото смогло бы подстегнуть его память? Развязать язык, — смеется.
— Или, наоборот, испугало.
— У меня сложилось впечатление, что Андреас не из робких. Не знай я,
