— А с квартирой что, кстати? Она действительно ее подарила? — я снова всхлипнула.
— Я взглянул одним глазком и даже без юридического образования вижу, что договор составлен черт-те как. Оспорить такой раз плюнуть, дело пары часов. Ну и леща бы хорошего не помешало…
— Ну кто бы сомневался… — даже в таком состоянии я не смогла не улыбнуться.
— Сейчас наберу одному человечку, он шарит, завтра утром будет здесь. Не волнуйся, ну ты что, все ок будет, — он улыбнулся, и я меня захватило чувство такой всепоглощающей благодарности…
— Спасибо тебе, Свят, правда. Если бы не ты, я… не знаю, я бы чокнулась здесь от всех этих новостей. Даже не представляю, как тебя отблагодарить.
— Может быть… — и опустил взгляд на мою грудь.
— Ты издеваешься?
— Тогда хотя бы зачет автоматом?
— Нет!
— Я так и думал.
Размазывая сопли и слезы я рассмеялась, но смех был больше похож на истерику. Новость просто выбила меня из колеи, нужно было время, чтобы осмыслить случившееся.
Да, будет непросто, но ведь мы справимся? Тем более Свят говорил, что этот пансионат очень хороший…
— Геля, Святослав, поздно уже, идите спать, — постучала мама.
Я быстро вытерла слезы и, нарисовав улыбку, открыла дверь. Все недопонимания, что были между нами раньше исчезли, будто их и не было. Я смотрела на свою маму и понимала, что нужна ей сейчас как никогда.
— Ну и чего смотришь? — спросила она. В эту минуту она была собой. — Двенадцатый час, между прочим. Я вам там в твоей комнате постелила.
Не совладав с порывом, я обняла маму и прижала к себе крепко-крепко.
— Гель, ты чего это?
— Я так тебя люблю, мам. Все будет хорошо.
— Конечно, будет, — проворчала она, но по-доброму. — Идите, давайте-давайте. Святослав, — выглянула из-за моего плеча, — ты мерзляк? Одеяло потолще принести? У нас ужас как дует, первый этаж.
— Не, я закаленный, теть Надь. Да и кто знает, вдруг вообще ночью будет жарко, — развязно мне подмигнул, и я одарила его грозным взглядом.
— Хороший у тебя мальчик, Геля, вот хороший! Не то, что тот твой был… Как его там звали? Егор? Или подожди… забыла…
— Спокойной ночи, мам, до завтра, — я чмокнула ее в щеку и, взяв Свята за руку, подтолкнула к своей комнате.
Глава 16
В моей комнате ничего не изменилось: горы книг на полках, цветастый ковер на стене, идеальный порядок и небольшая разобранная полуторная кровать, с двумя подушками вместо одной…
Я посмотрела на нее и поняла, что так дело точно не пойдет.
— Надеюсь, ты понимаешь, что будешь спать на полу? Сейчас принесу тебе толстый плед, был у нас где-то в кладовке.
— Ну уж нет, первый этаж, дует, — и бесцеремонно плюхнулся на кровать, от чего допотопный матрас жалобно всхлипнул. — Ты с краю любишь или у стеночки?
— Бойко, имей совесть!
— Да не буду я руки распускать, клянусь.
— Тогда на полу лягу я.
Я сходила в прихожую, принесла из кладовки плед, еще одно одеяло и демонстративно принялась раскладывать добро.
— Я бы тебя вообще в гостиницу выперла, но ты так много сделал для меня сегодня, я в отличие от тебя совесть имею.
— А вдвоем теплее, — и, протянув руку, тронул радиатор. — Батареи еле пашут. Не замерзнешь?
— Ничего, не зима еще, — достала из сумки принадлежности для ванной и теплую пижаму. — Надеюсь, когда я приду, ты будешь спать.
Я так вымоталась морально за этот вечер, что особенно ничего не почувствовала, когда мама постелила нам двоим в одной комнате. Мне было чем забить голову. Я долго лежала в нашей старенький чугунной ванной, отмокая, и думала о том, как жить со всем этим дальше, справимся ли мы.
Потом решила, что это уже произошло, распускать сопли и лить слезы — пустая трата нервных клеток. Нужно принять действительность и учиться жить с новой реальностью.
О квартире я даже не волновалась, Свят же обещал все решить, а еще он обещал связаться с пансионатом… И снова он. Получается, все мои проблемы легли на его плечи, а ведь я об этом даже не просила.
Бескорыстно ли это или он потребует потом что-то взамен?
Тот, другой Свят, которого я сначала узнала, Свят, с которым я застряла в лифте, он точно потребовал бы. А этот?
Только лишь выбравшись из ванной я впервые ощутила чисто женское волнение. Мы снова будем спать в одной комнате… В квартире, где прошло мое детство.
Там, дома, я чувствовала себя защищенной, а здесь такой уязвимой…
Это все нервное потрясение.
Я вошла в свою крошечную спальню и увидела, что он не спит. Скрестив длинные ноги, лежит поверх одеяла, закинув за голову руки.
Футболка небрежно перекинута через спинку венского стула — он разделся, оставив лишь джинсы.
Невозможно, просто до тошноты притягательный парень.
— А у тебя миленько тут, — покрутил головой. — Фантазировала о каком-нибудь Леше Иванове из параллельного лежа в этой кроватке? М? Фантазировала же, по глазам вижу.
— Слава Богу, ты вернулся. Я уж ненароком подумала, что ошиблась на твой счет, — я сложила на кресле свою одежду и, встряхнув одеяло, легла на пол, накрывшись до самых ушей. — Спокойной ночи.
— Точно не хочешь присоединиться?
— Точно не хочу.
— Улавливаю в твоем голосе нотки неуверенности.
— Это слуховые галлюцинации. Спи.
***
Следующий день, начиная с самого утра, вышел крайне суматошным: быстро позавтракав чуть подгоревшими сырниками (мама элементарно забыла, что оставила на плите сковороду), я занялась тем, что начала перебирать документы. Мама педантично собирала в отдельную папку каждую бумажку — многолетняя привычка, и я точно знала, что найду там нужны мне ответы касательно ее здоровья.
Так и вышло. Если судить по первым выпискам в медицинской карте: многочисленным осмотрам неврологов, психотерапевтов, различных диагностик и МРТ, болезнь впервые начала проявлять себя около двух лет назад. Именно тогда наши отношения стали крайне напряженными, мы сильно отдалились. Поэтому я просто упустила момент с ухудшением ее здоровья, о чем сильно теперь жалела.
Увидела я так же ворох разнообразных листочков-напоминалок, разбросанных то тут, то там, с важными номерами телефонов, с именами нужных людей (например, почтальона или слесаря), с перечнем лекарств, которые нужно принимать по часам. Да и просто мелочи, которые могли помочь восстановить память:
«Максим Матвеевич — сантехник. Усы. Звонить после обеда»
«Нина — сиделка. Родинка над губой»
«Ангелина, дочь. Живет в Санкт-Петербурге»
То, что она написала упоминание даже обо мне больно укололо. Выходит, все слишком плохо…
Нина действительно оказалась сиделкой, которая приходила трижды в неделю помогать по дому. Бесплатно, от соцзащиты. Мы созвонились и она подтвердила мои опасения — оставаться одной маме небезопасно, нужен постоянный присмотр.
— В прошлую среду она оставила включенным утюг и уснула, а позавчера ушла за молоком и потерялась, с горем пополам отыскали в другом районе.
Мне было дико жаль маму и я решила, что заберу ее себе. Да, пусть живет у меня! — чем и поделилась с ее лечащим врачом, которому тоже смогла дозвониться. На мое решение басоподобный голос на том конце трубки ответил категоричное «нет!».
— Сейчас еще может и ничего, но через полгода, боюсь, ей понадобится круглосуточный присмотр.
— Ну и что! Я готова! — с жаром отозвалась я, но доктор быстро развеял мою самонадеянность. Придется бросить работу, забыть о личной жизни и посвятить себя немолодой женщине словно ребенку.
— Есть прекрасные пансионаты для пожилых с подобными проблемами, в которых соблюдены все условия, и по вполне демократичным ценам.
Как бы мне того не не хотелось, но, видимо, придется воспользоваться предложением Бойко и связаться с пансионатом, где проживает его бабушка.
Кстати о Бойко: рано утром приехал его товарищ Антон, который оказался довольно известным юристом в нашем городе. Он, отказавшись от завтрака, внимательно изучил бумаги и подтвердил слова Свята — договор составлен необычайно криво.
