пропал напрочь.
Как он вообще додумался предлагать мне брак?! Как перешел от постели к предложению стать его женой? И главное – почему выбрал меня? И главное – зачем?
Вопросов было столько, что у меня началась мигрень, и мне пришлось срочно ехать домой, ведь я знала, чем заканчивались подобные приступы.
– Ну как же так, дорогая? – причитала мама, помогая мне лечь в кровать. Приехав с водителем, я еле доползла до своей комнаты, где и обнаружила меня мама. – Я думала, мигрень в прошлом.
– Я тоже так думала, – накрываюсь я одеялом и уже под ним снимаю с себя одежду вместе с бюстгальтером. Не хочу, чтобы мама видела мои шрамы, и радуюсь, что она принимает это за стеснительность. – Закрой, пожалуйста, жалюзи.
– Конечно, моя хорошая, – тут же кидается она выполнять мою просьбу, после чего приносит мне снотворное вместе с обезболивающим. – Выпей, и сразу почувствуешь себя лучше, – подает она мне воду, а потом сидит со мной, гладя по голове, прямо как в детстве, пока я не засну.
Просыпаюсь словно от толчка. Перед глазами всё еще образ демона, за которого я имела несчастье выйти замуж, обманувшись его внешней красотой.
И ведь первые три года были вполне терпимы. Да, Азим был вспыльчив, но не доходил до крайней точки. Да и большую часть времени отсутствовал, проводя половину месяца в разъездах.
А ведь как всё красиво начиналось…
Глупая двадцатилетняя я, повстречавшая взрослого мужчину на десять лет старше, считающая, что за внешним лоском сына депутата скрывается настоящий мужчина с большой буквы. Сейчас, вспоминая все его собственнические жесты еще до свадьбы, желание контролировать то, как я одеваюсь, куда хожу, понимаю, что всё это было тревожным звоночком, который я проигнорировала.
В силу своей молодости я считала, что раз ревнует, значит, любит. Да и мой старший брат, который продвинулся на своем посту благодаря моему будущему свекру, не мог нарадоваться тому, что я попаду в такую хорошую семью, и подталкивал меня к Азиму, восхваляя его лучшие стороны.
Всё закрутилось так быстро, что я даже не поняла, как стремительно мы сыграли нашу свадьбу, после которой и начался мой персональный ад.
Встряхнув головой, чтобы прогнать непрошеные воспоминания, я тут же об этом жалею, ведь мигрень всё еще не прошла. Беру телефон, в котором куча непринятых и сообщения от Дударова.
«Нам нужно поговорить».
«Почему ты отреагировала так, словно я предложил тебе что-то неприличное, а не брак?»
«Я готов выслушать твои условия».
«Хватит меня игнорировать».
И куча всего в этом духе. Последнее сообщение пришло в три часа ночи. Решив ответить, я быстро строчу огромный текст, но потом удаляю его, оставив короткое:
«Не пиши мне».
На часах шесть тридцать утра, но Шамиль, как ни странно, тут же отвечает.
«Нам нужно поговорить!»
«Нам не о чем говорить!» – пишу и закрываю сообщения.
Не объяснишь же ему, что, даже если бы хотела, не смогла бы стать его женой.
* * *
Решив взять выходной, я принимаю душ и, одевшись в домашнее платье, спускаюсь вниз, чтобы приготовить себе один из чудодейственных отваров Алии. Он хоть и не излечит мою головную боль, значительно облегчит ее.
Весь дом спит, так что я в полной тишине готовлю его себе и, пока он стынет, решаю позавтракать, хоть у меня и нет аппетита.
Запускаю мультиварку, решив, что каша как раз приготовится к моменту подъема семьи, и, затолкав в себя тост, поднимаюсь к себе.
Со вздохом смотрю на стакан горького отвара и, присев на кресло, залпом выпиваю, кривясь и кашляя.
– Надеюсь, это был не алкоголь? – заставляет меня подскочить на месте знакомый голос.
– Что ты тут делаешь?! – оборачиваюсь я к окну, около которого стоит Дударов, сложив на груди руки. – Как ты сюда попал?! – истерю я, бросаюсь к своей двери и закрываю ту на замок.
– На удивление просто, – недовольно смотрит он. – Ты в курсе, что к тебе проберется любой желающий?
– Как ты узнал, что это моя комната?! – продолжала я сыпать глупыми вопросами, вместо того чтобы потребовать его уйти.
– Видел, как ты стояла на балконе. Сомневаюсь, что в шесть утра ты стала бы делать это в чужой комнате, – шагает он ко мне.
– Не подходи! – выставляю я вперед ладони, не зная, что делать с огромным мужчиной в своей спальне.
– Не нужно было меня игнорировать! – шипит он, но, слава богу, останавливается в паре шагов от меня.
– Я спала! – возмущаюсь я. – И я всё тебе сказала! – чувствуя, как усиливается головная боль от волнения, говорю я. – Ты вообще в своем уме – забираться в чужой дом?!
– Нам нужно поговорить, – хмурясь, выдает он, но я по взгляду вижу, что он и сам понимает неправильность своего поступка.
– Я не хочу с тобой говорить! Если Мурад проснется и обнаружит тебя здесь…
– Будет скандал, я в курсе, – кивает наглец, огибая меня и садясь в кресло, с которого я вскочила.
– Да что ж ты творишь?! – не зная, что предпринять, шепчу я, пребывая в полном шоке от его действий. – Что за безумная выходка?!
– Так когда у нас свадьба, Красоточка? – словно не слыша меня, спрашивает он. – Я не уйду, пока не получу внятного ответа.
– Я уже дала тебе ответ, идиот! – зло топаю я ногой, нависая над ним. – Сейчас же убирайся отсюда!
– Это не ответ, – глубоко вздыхает он, словно сдерживая себя.
– Другого у меня нет! Уж прости, если он тебя не устраивает! – не могу поверить в его непробиваемость.
– Я же видел, как тяжело тебе было прощаться с Имраном, как ты привязалась к нему. Мне нужно от тебя нечто большее, чем просто нет! Должна быть причина отказа и я хочу знать ее!
– Я не хочу замуж, ни за тебя, ни за кого-либо другого! Вот тебе причина! – уже отчаявшись, что он проявит понимание, говорю я.
– Почему? – спрашивает так, словно пытается заглянуть в мою душу. – Не можешь забыть своего мужа?
– Не могу, – говорю как есть, и пусть он видит в этих словах совершенно другой смысл. – Я не смогу больше выйти замуж, и моя семья знает это.
Дударов мрачнеет после моих слов и сидит какое-то время молча, прежде чем выдать:
– Дело только в сексе?
– Ты… – краснею я от его бесцеремонности.
– Давай без возмущений, мы оба взрослые люди и прекрасно понимаем, что это, – не дает он мне договорить. – Так дело в этом?
– Да, дело в этом! – выдаю как есть в надежде, что он от меня отстанет и уйдет.
– А если
