Герцог стоял словно окаменевший и восторженно смотрел на Сару. В комнате повисло неловкое молчание. Румянец розой расцвел на ее щеках, и она ничего не могла с собой поделать. Она не сомневалась, что даже румяна, которые нанесла одна из горничных кисточкой, не скроют того, как пылают ее щеки.
– Ты выглядишь прекрасно! – Саймон прочистил горло и буквально заставил себя перевести взгляд на Эзме. – То есть… вы обе. Вы готовы?
– Да, – голос Эзме слегка дрогнул, и Сара потихоньку сжала ее руку в знак солидарности и поддержки.
Они покинули гостиную и через парадную дверь вышли на улицу, где ожидала карета. Сара уже знала, что, хотя весь Лондон огромен, герцог Трент бывал в основном только в центре города. Поэтому она не удивилась, что дорога до дома леди Беллингхем заняла всего несколько минут.
Нервы у Сары были натянуты до предела, но это было ничто по сравнению с тем, как переживала Эзме. Юная леди сидела неподвижно и так крепко сжимала руки, что побелели костяшки на пальцах.
Сара не знала, как ей помочь.
Саймон, по-видимому, не замечал, что его сестра едва не теряет сознание и больше похожа сейчас на мумию, а не на живого человека. Или делал вид, что не замечает.
Сара не понимала, чего так боится Эзме. Однако она хорошо помнила торжественное и многозначительное выражение на лицах людей, когда они говорили о предстоящем выходе Эзме в свет в прошлом году. Эзме не рассказывала ей всех подробностей, а Сара сама не смела спрашивать.
Как бы там ни было, но Эзме до сих пор была сильно напугана. Это было отчетливо видно по ее бледному как смерть лицу. Хотя, пока шли приготовления к балу, от нее не поступило ни единой жалобы.
– Помните, вам не следует сегодня ни с кем обсуждать ситуацию с нашей матерью, – напомнил им Саймон, когда карета остановилась перед домом в кругу золотистого света от газового фонаря. – Для нас сейчас важно создать видимость того, что ничего не случилось. Но глаза и уши нужно держать открытыми для любой информации.
– Хорошо, – ответила за них обеих Сара.
Эзме, казалось, не слышит ничего вокруг. Она испуганно уставилась на дверцу кареты, когда лакей открыл ее.
– Смелее, миледи. – Сара шепнула ей прямо в ухо. – Я не оставлю вас. Обещаю.
– Да, – выдохнула в ответ Эзме, оперлась на предложенную лакеем руку и вышла из кареты.
Дом был сделан в изысканном стиле итальянского архитектора Палладио. Один из немногих в Лондоне, имеющих изогнутую подъездную дорожку и газон. Трент-Хаус, например, не обладал подобными изысками, но был удачно расположен на границе Грин-парка, что давало большее ощущение открытости пространства.
Свет фонаря окрашивал золотом белый фасад особняка леди Беллингхем. Люди сновали повсюду. Кто-то только подъехал и выходил из карет, а кто-то уже неспешно общался, наслаждаясь прохладным весенним воздухом.
Сара почувствовала, что начинает замерзать. У нее не было даже шали, чтобы прикрыть голые руки. Поэтому она была рада, когда Саймон повел их сразу к дверям. Они проходили мимо большой группы элегантно одетых леди и джентльменов, пожимая им руки. Казалось, все собравшиеся хорошо знают Саймона и Эзме и выражали свою радость от знакомства с Сарой.
Она постоянно держала Эзме в поле своего зрения. Та, несмотря на свое полуобморочное состояние в карете, держалась достойно, улыбалась, кивала головой и тихо отвечала на приветствия.
Они вошли в огромный, полный народа бальный зал. Здесь было тепло и шумно. Люди перемещались по залу или стояли группами, общаясь и поднимая бокалы с шампанским. Саймон был все время рядом, и от этого Сара чувствовала себя увереннее. Она стояла рядом с Эзме, почти прижавшись к ней, и внимательно разглядывала зал и гостей бала.
В центре резного потолка висела огромная люстра, и еще две поменьше дополняли ее по бокам. Казалось, в люстрах горят сотни, если не тысячи свечей. И еще на стенах висели золоченые бра. Все вместе они давали столько света, что создавалось впечатление, будто сейчас не поздний вечер, а солнечный день.
Сара заметила богато украшенные бронзовые перила, ряд которых тянулся вдоль верхнего этажа огромного зала. Там стояли и разговаривали десятки людей. Группа музыкантов, расположенная в одном из углов, настраивала свои инструменты.
– Ваша светлость!
Сара, Эзме и Саймон дружно повернулись к подошедшему к ним молодому человеку. Тот начал энергично трясти руку Саймона.
– А, Уитворт. Рад вас видеть, – сказал ему Саймон.
Молодой человек взглянул на Эзме и расплылся в улыбке. Саре эта улыбка показалась не слишком искренней.
– Леди Эзме, как приятно вновь видеть вас в Лондоне, – произнес он с поклоном.
Эзме сделала реверанс, но ответила довольно грубо:
– А мне вот не слишком-то приятно присутствовать здесь.
И не добавила ничего, чтобы как-то смягчить свой ответ. Сара и Саймон переглянулись. Сара знала, что ей не следует говорить, пока ее не представили этому джентльмену. Но Саймон встал между ними, заслонив собой их с Эзме от Уитворта.
– Да, я привез свою сестру из Айронвуд-Парка всего несколько дней назад. Я решил, что ей и ее компаньонке следует сопровождать меня во время визитов в этом сезоне. А вы знакомы с мисс Осборн? Мисс Осборн, разрешите вам представить мистера Уитворта, второго сына леди Беллингхем.
– О да, конечно. – Сара сделала реверанс. Она заметила внешнее сходство между этим молодым человеком и царственной особой, встречавшей их у входа. – Мне очень приятно познакомиться с вами, мистер Уитворт.
– Мне тоже приятно, – сказал он вежливо и тут же вновь повернулся к Эзме: – У вас уже есть партнер на танец, миледи?
– Нет.
Уитворт помедлил, ожидая продолжения фразы, и когда понял, что девушка больше ничего не добавит, сказал:
– Может быть, тогда я буду вашим партнером?
Сара наблюдала за Эзме, которая в упор смотрела на Уитворта.
– Вы наверняка слышали, что танцую я ужасно. Не так ли, мистер Уитворт?
– Что? – воскликнула Сара. – Нет! Конечно нет! Вы отлично танцуете, миледи!
Эзме бросила на нее суровый взгляд. Саймон кашлянул. Рука Уитворта дотронулась до галстука, как бы ослабляя его, а затем вновь опустилась. Его пальцы сжались.
– И все же я хотел бы потанцевать с вами. Вы согласны? – спросил он тихо.
Сара подумала, что этот молодой человек весьма терпелив и добр к Эзме. Она же всем своим видом демонстрировала свое неприятие.
От мертвенной бледности Эзме не осталось и следа. Сейчас ее щеки горели румянцем. И она ответила:
– Да. Конечно. Спасибо.
Молодой человек поклонился Эзме, улыбнулся Саре и кивнул Саймону.
– Ну что же, тогда я вас пока оставлю. Узнаю, не требуется ли чего-нибудь матушке.
