— Юленька! — всё ближе становилась бабуля.
Махать мне рукой так и не перестала. Пришлось помахать ей ответ. Разумеется, другой, не так занятой рукой. Ну и, конечно же, тоже улыбнуться.
— Может, вы в машине подождёте? — сквозь эту улыбку для бабули, а заодно и зубы, но уже для сопровождающего меня, предложила я.
— Поздно, — нисколько не проникся Константин Владимирович и тоже нахально заулыбался моей бабуле, а потом и вовсе повторил наш жест с приветствием рукой. — Мы же не хотим, чтобы она решила, будто я сбежал? — съехидничал. — Ты же вряд ли ей признаешься в том, что выгнала меня, — в довершение и вовсе обвинил.
Улыбаться я и тогда не перестала. Хотя вряд ли то уже можно было назвать искренней улыбкой. Аж челюсть свело, пока я прикидывала количество садового инвентаря, которое имелось у старушек, способное помочь кое-кого прикопать под одной из их яблонек.
И это я не про себя!
— Вовсе я вас не выгоняю, — процедила опять сквозь зубы. — Вы преувеличиваете, — укорила.
— Да? — сделал вид, что удивился. — Наверное, мне показалось, — типа смилостивился надо мной.
Сказала бы я…
Но возможности не осталось.
— Юленька, — позвала в очередной раз бабуля, а вместе со словами крепко обняла, оказавшись рядом.
— Доброе утро, — отозвалась я, обнимая её.
Да, млин, по-прежнему всего одной свободной рукой!
Виновник последнего, кстати, тоже поздоровался. Куда более сдержанно.
— Здравствуйте, Таисия Алексеевна.
Она заулыбалась и для него. Я же обречённо вздохнула в своих мыслях, а на деле продолжила напоказ беспечно улыбаться.
— Знакомься, бабуля, — вынужденно представила мужчину. — Это Константин Владимирович — мой…
Не договорила.
— Девки! — не стала дослушивать все мои возможные уточнения по типу «босс» или «начальник» Зотова-старшая, все нужные ей выводы быстренько сделала сама. — Моя внучка наконец-то жениха привела!
Очень-очень неправильные выводы!
Я от них чуть в голос не взвыла. А даже если б и взвыла реально, мой полный отчаяния стон всё равно бы никто не услышал. В момент нашего появления на выложенной брусчаткой дорожке, увидеться поближе к нам поспешила не одна моя бабуля. Другие старушки, пусть и не так быстро, но тоже подтянулись. Именно к ним она и обратилась, обернувшись вполуоборота. Доказывать обратное оказалось бесполезно. Моё прозвучавшее обращение к Константину Владимировичу по имени-отчеству вообще никого не смутило и ни на какие закономерно сопутствующие мысли не навело. Все бабульки в принципе давным-давно только и ждали, когда я этого самого жениха к ним приведу. Какой там артрит, больные колени и повышенное давление? Прискакали, как те же резвые молодые козочки. Я ж тут у них давно не просто внучка Таисии Алексеевны, а общая.
Со всех сторон сплошная подстава…
Обнимать и целовать в обе щёки принялись уже все. Не только меня. Моего названного жениха тоже. И если сперва я чуть не впала в депрессию, то потом, глядя на то, как едва ли достающие ему до плеча бабульки тискают его со всех сторон, словно плюшевого медведя, решила…
Так ему и надо!
Сам же захотел, чтоб я его будущую жену изображала. Вот, пусть мучается теперь на здоровье.
А я буду наслаждаться!
— Ох, и богатырь, — восторженно крутилась около мужчины Зинаида Аркадьевна.
Его самого крутить во все стороны, чтоб разглядеть тщательнее, также не забывала.
— И имя-то какое, — покивала на слова Зинаиды Аркадьевны Софья Петровна. — Краси-ивое, — протянула не менее восторженно.
— Очень подходит, — подхватила Вера Павловна.
На этом они, разумеется, не остановились. Чего только не наговорили, пока оценивали попавшегося им в загребущие ручонки, словно жеребца на аукционе. Не удивилась бы, если б и зубы пересчитали. Жаль, в этом Константину Владимировичу повезло. Ограничились только расспросами о том, чем он занимается и как зарабатывает на жизнь. Отвечал он кратко и сдержанно, но старушкам и того хватило, чтоб опять прийти в восторг.
— Юленька у меня тоже вообще-то, каких ещё поискать, — фыркнула по итогу на все их приступы восхищения моя бабуля. — В пятнадцать закончила школу и поступила на экономический! — подняла указательный палец вверх с назидательным тоном. — С отличием закончила!
Тут она нисколько не преувеличила. Я ведь и правда долго и упорно училась в лучших традициях истинного ботаника, чтобы добиться таких результатов в ранние сроки. Просто потому, что когда голова забита правилами, формулами и теоремами, намного легче справляться с тем, что теперь ты считаешься сиротой, а противное давящее чувство пустоты, пожирающее изнутри, чувствуется не так остро и невыносимо.
— Умница и красавица, — стало неожиданным согласием на её слова от… босса.
Я, как услышала, так и позависла с приоткрытым ртом, уставившись на него недоверчивым взглядом. Нет, я и раньше слышала про «умницу», но в этот раз интонация была совершенно иная. До того пропитанная неприкрытой теплотой, что моментально захотелось верить. Хорошо, я вовремя напомнила себе, что мы тут не одни и это прозвучало скорее для всех остальных, нежели для меня.
— И до сих пор выглядит, словно всё ещё пятнадцать, — похихикала в полнейшей солидарности Ольга Геннадьевна.
Где-то здесь я утвердилась в мысли, что не так уж и плохо было, когда главным лотом смотрин был Константин Владимирович, не я. Стало неловко. Особенно, в тот момент, когда вспомнила, что генеральный, как всегда, одет с иголочки, а на мне — спортивный костюм, который вчера выбирала, руководствуясь практическими целями. Я ж не знала, что меня через сутки фактически невестой на витрину выставят, на контрасте с его строгим костюмом и белоснежной рубашкой. Обязательно бы подобрала себе что-нибудь более соответствующее.
И ладно бы, только в этом осталась моя проблема!
— А ведь меньше чем через три недели двадцать один будет, — отозвалась для Ольги Геннадьевны моя бабуля.
Та снова похихикала. Остальные покивали. И не просто покивали, быстренько прикинули по поводу моего возраста и другое. То, о чём я слышала от них много-много раз, практически в каждый свой приезд сюда, исполненное трагических размышлений: «Если давно двадцать и всё ещё не замужем, так и старой девой остаться недолго».
— А свадьба-то когда будет? — озвучила за всех Вера Павловна. — Учтите, у меня через две недели шунтирование назначено, планируйте так, чтоб я на ногах стояла, — добавила строго.
— А мне через полторы недели клапан на сердце менять, — по-своему согласилась с ней Софья Петровна.
— Да и день рождения Юлианочки тоже сперва как следует отметить надо, — поддержала Вера Павловна.
А мне опять оставленный ими садовый инвентарь и яблоньки вспомнились. Можно мне туда? Пожалуйста!
А то же спросили некоторые, но ответ ждут все!
— Юлиана ещё не решила. Через две с половиной недели как раз определится, — нагло скинул всю ответственность на меня Константин Владимирович.
Представила, как через две с половиной недели после такого представления мне придётся рассказать им, что мы не сошлись характерами и передумали, никакой свадьбы не будет. Одарила его мрачным взглядом. И руку, которая меня всё ещё не отпустила, сжала с такой силой, что ногти оставили следы. Жаль, его и то ничуть не проняло.
— Вы чем-то были заняты до нашего приезда? — не менее нагло перевёл тему мужчина, как и я недавно, обратив внимание на деревья.
С другой стороны, можно ему за это ещё и спасибо сказать. Старушки на заданный вопрос наперебой начали рассказывать о том, какой мини-огородик они устроили в том районе: посадили укропчик, морковь, лук, помидоры и огурцы. Сперва рассказали, затем и показали наглядно. Рядом с яблонями в самом деле был вспахан небольшой участок земли, устроено несколько грядок, огороженных невысоким белым заборчиком. А я пока их слушала, и наблюдала за всем, невольно улыбалась. Ну и да, сильно сочувствовала местному персоналу. Живущие здесь в полной мере чувствовали себя, как дома. Для многих это по сути и был их постоянный дом. Кто-то сильно нуждался в постоянном медицинском уходе, как моя бабуля, и жизнь здесь — идеальный вариант для подобного, если устроить иначе не получается, кого-то здесь просто-напросто оставили доживать свои годы. А если уж взбрело местным жительницам в голову, что овощи должны быть свои — натуральные, руками и собственным трудом выращенные, то всё… не переспоришь, хоть сколько у тебя докторских степеней имеется в наличии. Можно переместить старушку из Советского союза, но Советский союз из старушки не вытащишь. И без разницы им, что его давно нет. Для них он до сих пор живее всех живых, нерушимый и вечный.
