Я уже молчу про жжение на коже, которая пульсирует. Чай был горячим. Да черт с ним, с чаем! Пытаюсь отряхнуть подол, но разве же это поможет? В полном шоке, не понимаю, что делать.
В этот момент в гостиную забегает Гарифа:
— Что за шум? Софья, что ты…
Она хватается за сердце. Видно, что не может вымолвить ни единого слова. Расширенными глазами смотрит на продолжающее расползаться по платью пятно. Видимо, догадывается, что случилось, и сразу переводит негодующий взгляд на служанку.
Та сразу же подхватывается и принимается объяснять. Ничуть не растерявшись, к моему огромному изумлению!
— Зачем вы меня толкнули! Боже мой, такое прекрасное платье испортить, как же так! — рыдает в голос. — Не нужно было так злиться…
Ложь слетает с ее языка так легко и просто, что буквально немею, совершенно ошеломленная. Она еще и меня в этом умудряется обвинить?
— Вы меня сразу невзлюбили, специально травили, а теперь это! Я сразу не понравилась вам. Конечно, раз я служанка, для вас это как мусор под ногами…
— Айгуль, немедленно прекрати истерику! — рявкает тетушка. — Мне кто-нибудь объяснит нормально, что здесь случилось? Софья?
Опять слова не успеваю вставить, Айгуль продолжает сбивчиво тараторить.
— Я не хотела, правда, это госпожа Софья меня толкнула, и я не удержала поднос. Она меня оскорбляла, говорила ужасные вещи, что я неумелая, плохо ее обслуживаю, что она уволит меня, как только выйдет замуж за Карима Исхановича.
— Ты правда такое говорила? — Гарифа смотрит на меня с удивлением.
Уверена, она понимает, что я не могла сказать ничего подобного. Но зачем бы Айгуль врать? Она ведь не посторонний человек. Тетушка знает ее гораздо больше времени, чем меня, и нет оснований не доверять ей. Меня пугает, насколько просто оболгать человека, насколько просто подстроить подлость. Смотрю в злые глаза Айгуль и понимаю, что от нее мне не придется ждать ничего хорошего.
— Нет, не говорила ничего подобного…
Тут заходит Нурия, ее причитания разносятся на весь дом. На ее глазах слезы, она жалеет платье. Гарифа начинает с ней спорить, Айгуль рыдает. Полный бедлам. Меня подташнивает. Безумно хочется остаться одной. Я не стану унижаться и доказывать, как всё было на самом деле. Кажется, это уже никому не интересно.
— Мне нужно попробовать отстирать платье, — говорю, вместо того чтобы начать оправдываться. Гиблое дело, не хочу тратить время на бесполезные оправдания и пререкаться со служанкой.
Гарифа поджимает губы, качает головой из стороны в сторону. По выражению ее лица всё понятно. Она верит Айгуль.
Вбегает девушка, которая привезла платье. Тетушки начинают сбивчиво объяснять ей, что это случайность, но Айгуль снова выкрикивает свою версию. У меня ломит виски. Сцена становится невыносимой.
— Мы, разумеется, всё вам компенсируем.
— Это само собой. Но как жаль! Такая красота, всё безнадежно испорчено.
— Убрать не получится?
— Очень сомневаюсь, — качает головой девушка.
И не только платье, но и настроение тетушек Карима, которые с таким воодушевлением сегодня преподнесли мне этот красивый свадебный наряд.
— Идемте, я помогу вам снять платье, — сочувственно говорит представительница салона. Мы скрываемся в смежной комнате, где осталась моя одежда. — Мне так жаль, — вздыхает. Ой, у вас ожог! Чай был, видимо, очень горячий. Нужна мазь…
Выше колена кожа воспаленная, красная. Дотрагиваться больно.
Глаза щиплет. Потому что эта девушка, я даже имя ее не запомнила, первая, кто проявил ко мне сочувствие.
— Да, я найду что-нибудь, — киваю.
— Ладно, тогда пойду. Мне жаль, но не расстраивайтесь. Это всего лишь платье.
Да. Просто платье. Или знак, что мне не стоит выходить за Абашева? Что будет больно. Появятся и другие шрамы, куда страшнее этого легкого ожога.
Переодеваюсь. Увы, чтобы вернуться к себе в комнату, нужно снова пройти через гостиную, где по-прежнему шумно и людно. Делаю глубокий вдох, захожу туда. На служанку смотреть не могу, противно.
— Айгуль, иди уже, работы по дому полно, — говорит Нурия. Кажется, и она устала от показных слез.
— Я не виновата…
— Мы поняли, да. Иди.
Еще минут пять беседуют с девушкой-консультантом, пока она убирает платье в чехол. Тетушки перечисляют деньги на химчистку, хотя никто не верит в успех этой затеи.
— Все равно попробуем.
Только собираюсь выскользнуть, меня останавливает Гарифа.
— Софья! Подожди.
Поворачиваюсь к ней. Смотрит на меня строго. Раздраженно. Ее можно понять, они с сестрой потратили крупную сумму на наряд, а теперь всё испорчено.
— Ничего не нужно говорить Кариму, — заявляет Гарифа. — У него и так проблем по горло. Он ненавидит бытовые происшествия. Здесь всё на нас. Карим не должен отвлекаться на мелочи. Закажем другое платье, наверное, попроще. Раз ты такая, кхм, неуклюжая.
— Гарифа, это грубо! — перебивает ее сестра. — Я уверена, что Софья не нарочно.
— Да мне всё равно уже! Столько денег коту под хвост! — психует Гарифа. — И даже «мне жаль» не промямлила.
Да уж, на меня как ступор нашел. То ли в противоположность Айгуль, то ли от боли — я окаменела. Ни слова не могу выдавить. Чувствую себя оплеванной.
— Будет новое платье, милая, — успокаивающе гладит меня по руке Нурия.
Лишь пожимаю плечами, мне всё равно, в чем буду на «свадьбе». Карим продолжает отсутствовать. Сколько он проторчит в своем кабинете с соседкой? Это как пощечина. Может он нарочно так делает? Указывает мне «место»? Что я лишь декорация, у которой не может быть гордости и прочих чувств.
— Ладно, иди, дорогая. Тебе, наверное, хочется отдохнуть. Карим, кстати, уехал. Сказал, что будет вечером, — сообщает Нурия.
Хочется спросить, один ли. Но я ухожу молча.
Нога болит. Просить мазь у тетушек нет никаких сил. Больше всего сейчас мне нужно побыть одной, хоть немного.
Переодеваюсь в свободного покроя штаны на тонком флисе (самое оптимальное в моем случае, из-за ожога), толстовку и легкий пуховик. Незаметно покидаю дом Абашева.
Мне необходимо вырваться оттуда. Я задыхаюсь.
Глава 22
Глава 22
Сначала просто иду бездумно по дороге. Потом вызываю такси, еду в центр, в аптеку.
Водитель такси паркуется на перекрестке, расплачиваюсь и оглядываюсь. Аптек здесь несколько. Можно выбрать любую. Мне, собственно, всё равно, лишь бы купить мазь. Кожу на ноге продолжает щипать. Еще небось и шрамы останутся.
С тяжелым вздохом вхожу в аптеку с зеленой вывеской. Очередь небольшая, поэтому я быстро оказываюсь у кассы и покупаю мазь по совету фармацевта.
Пока рассматриваю упаковку, не смотрю вокруг. Поэтому голос рядом раздается очень неожиданно.
— Сонька, привет! Сразу тебя узнала, — мелодичный голос полон радости. — Мы с тобой совсем потерялись. Я так соскучилась!
— Ой, Лесь, привет! — поворачиваюсь и вижу старую знакомую. — Тебя не узнать, ты теперь блондинка? — сразу делаю комплимент бывшей однокласснице, которую не видела, кажется, сто лет. Она и правда похорошела, стройная, хорошо одетая, в руках модная сумочка, цветет и пахнет, в общем.
С Олесей Стрельниковой мы дружили в школе, но жизнь, как обычно происходит, развела нас в разные стороны. Отходим в сторонку, чтобы обменяться новостями. Она щебечет без умолку, я порой вставляю словечко и ловлю себя на приступе ностальгии. Школьные проблемы казались такими фатальными и неразрешимыми, а теперь кажутся самыми настоящими глупостями. Сейчас всё совсем иначе. Намного-намного серьезнее. Мне так хочется отвлечься и поболтать ни о чем, хоть вот даже о бывших одноклассниках. Узнать, как поживает Олеся.
— А ты занята? Тебе никто не ждет? — выглядывает за стеклянную стену аптеки. — Не хочешь со мной в кафе зайти? Посидим поболтаем. Сто лет тебя не видела. Староста наша что-то в этом году не организовала встречу выпускников.
