прочь, за сплошной горизонт. Я щеками ловлю его свет. Чуть дёргаю ножками в такт жизнерадостной песне, звучащей в моей гарнитуре.
— Настя! — слышу, но виду не подаю.
— Насть! — кричит он погромче.
Лениво и нехотя вынимаю наушник:
— Ах, ты уже дома?
Он хмуро вздыхает:
— Коробки… Я отнёс их в кладовку. Пусть там постоят.
Не пойму, это вопрос? Или он ставит в известность?
«Постоят до каких пор?», — хочу я спросить. Но великодушно киваю:
— Окей.
Желаю продолжить свою релаксацию. Но в этот самый момент дверной звонок извещает меня о прибытии службы доставки. Как вовремя! Точно по плану.
— Это ко мне, — осаждаю его любопытство.
И, прижимаясь к стеклу, прохожу. Чтобы только его не задеть! Не коснуться. Как будто я брезгую им! Где-то оно так и есть. Представить себе не могу, чтобы снова притронуться к телу Самойлова. Чтобы лечь с ним в одну постель. А недавно ещё я ждала и хотела…
— Спасибо, — улыбаюсь доставщику.
Парень кивает, вручает еду.
Заказала фунчозу с тунцом. Суп фо. Это что-то вьетнамское. И малюсенький сет «Филадельфия». Пиццу не стала брать. Машка бы мною гордилась! Возможно, я всё и не съем. Но оставлю на завтра.
Завтрашний день объявляю частично разгрузочным. Ибо вечером я буду кушать шашлык. Да, да, да!
Улыбаюсь, припомнив его смс.
«Как самочувствие, Настя?», — тон очень сдержанный. Но его интерес очевиден!
Я ответила также:
«Спасибо, Эльдар! Похоже, иду на поправку».
«Отлично! Я рад. Так, может быть, в пятницу?».
Я взвесила всё. Почему бы и нет?
«С удовольствием», — написала ему.
И запрыгала, словно девчонка. Уже предвкушая, что в этот раз точно пойду! И никто, абсолютно никто не заставит меня передумать!
Выгружаю покупки на стол. Кухня тут же наполняется неземным ароматом. Предвкушаю. Желудок урчит. Извлекаю тарелки из буфета. Чтобы всё было не абы как, а красиво. Супчик — в глубокую. Фунчозу — в красивую мисочку. И, завершающий штрих, на плоской тарелочке — роллы. Ох, как я всё это съем…
Самойлов заходит. Ведёт носом «по ветру». Лицо перекошено спазмом. Голодный! Ах, миленький мой, извини. Это всё — мне одной. Да, вот такая обжора твоя благоверная.
Вооружаюсь вилкой и ложкой. Посыпаю зелёнкой супец.
— Приятного аппетита, — бросает.
И ждёт, вероятно, что я предложу угоститься. Ан, нет! Не дождался.
— Спасибо, — киваю ему, улыбнувшись. И, зачерпнув ароматный бульон, отправляю его прямиком в свой распахнутый рот.
Вижу, как он нервно сглатывает. Поди, целый день голодал по привычке? Ждал, что дома накормит жена. Прошли те времена, когда я кормила тебя, Илюша. Теперь сам! Только так.
Наблюдаю, как он идёт к тумбочке. Вынимает… И, что бы вы думали? Пачку пельменей. У него их там целый запас. Закупился.
Кашляет, рвёт упаковку, как варвар. Давай, рассыпь ещё!
Я же ем с упоением, громко причмокивая. Цепляю вилочкой ролл. И макаю его долго-долго в темнеющий соевый соус.
Косится через плечо. Ставит воду. Видно, готов уже съесть их сырыми!
— Как на работе? — интересуюсь я, чисто из вежливости. Тишина напрягает.
— Нормально, — отвечает он хмуро.
«А чего невесёлый такой?», — хочу я спросить. Но взамен отвечаю:
— Хоть где-то нормально.
Вкусно безумно! И я с нетерпением ем, пробуя то одно, то другое.
Лаврушка закончилась. Вижу, как он недовольно пыхтит, изучая пакетик. Хочу сообщить ему, где отыскать новый. Но молчу! Настя, не вздумай! Тебя не должна волновать его «трапеза».
Вода закипает, он делает газ максимальным. Я между тем продолжаю причмокивать. Помню, в былые времена мы так развлекали себя. Заказывали еду на дом. Устраивали маленькие праздники. Илья отвлекал меня от готовки!
Мы любили один ресторан. Там готовили вкусно и по-домашнему. И мы зареклись перепробовать все их козырные блюда. Но не успели. Застряли где-то на середине меню…
Вода закипела, и он, наконец, выгружает свой ужин. Я раньше лепила пельмени сама. Ещё на заре отношений. Мне так сильно хотелось его впечатлить. Хотя готовка никогда не была у меня в фаворитах. Лучше уж я уберусь десять раз, чем весь день простою у плиты. Зато, видя, как он с аппетитом их ест, понимала, ради чего это всё.
Телефон издаёт громкий звук. Это мой? Нет. Мой лежит на столе. А Илья свой теперь не кладёт, держит в кармане. Вынимает его, громко фыркает. Ложкой мешает пельмени. А левой рукой нажимает на кнопочки.
Но, стоит ему сунуть гаджет в карман, как он снова звонит. И уже не обрывистым звяканьем, а продолжительной трелью.
«Кто бы это мог быть?», — думаю я, наблюдая, как он, чертыхаясь, обрывает звонок. Кто-то упорный на том конце провода пробует снова. Самойлов рычит. Убавляет до минимум газ. И, взглянув на меня, выбегает из комнаты.
Продолжаю сидеть. Без него есть не хочется. Кому демонстрировать свой аппетит? Но я доедаю, хотя бы суп фо. Фунчозу складирую к роллам. Может, завтра доем.
Пока убираюсь, краем глаза слежу за пельменями. Сколько обычно их варят? Пока не всплывут. Так они уже всплыли! Готовы, наверно?
Порываюсь попробовать, но заставляю себя не смотреть. Пускай хоть в труху переварятся! Что мне с того? Выхожу на веранду. Дышу полной грудью. С неба срывается дождик. Даже не дождь! А какая-то морось дрожит в полутьме. Воздух, вечерний, бодрящий, врывается волнами внутрь. Побуждает дышать ещё глубже…
«Так красиво пахнет закат,
Так изящно прощается небо.
Подари мне влюбленный взгляд,
Будто прежде любим еще не был.
Вот и ливень уже позади,
Пахнет в воздухе влажной пылью.
Что же ты? Уходя, уходи!
Я тебя не держу насильно»,
— вспоминаю я строки стихотворения. Сейчас это всё про меня…
Сзади грюкает. Самойлов вбегает на кухню, хватает кастрюлю. Ошпарившись, что-то кричит. Что-то бранное! Вот же гад, сбил такой романтичный настрой.
Выключает пельмени. Или что там теперь у него? Про себя усмехаюсь. И, сделав серьёзную «мину», шагаю обратно на кухню. Вроде как, я тут вообще ни при чём.
— Чшщщщёрт! — «матерится» Самойлов, выгружая свой ужин в тарелку.
Я кусаю губу, ставлю чайник на газ. У кого что, а у меня — время для чаепития.
Смотрю краем глаза на эту квашню, которую он собирается есть. Тесто слиплось в комок, фарш наружу!
«Это тефтели?», — хочу я спросить. Но, сдержав себя, вежливо желаю ему:
— Приятного аппетита.
Он бросает убийственный взгляд. Понимает иронию! Но я непреклонна. Стою с равнодушным лицом, выбираю заварку. Чёрный? Зелёный? Фруктовый?
Садится за стол, наклонившись так низко к тарелке. Видно, надеется скрыть свой позор?
— Имя уже выбрали? — произношу легкомысленно.
Спиной ощущаю его испытующий взгляд. Не смотрит, а
