музыкального инструмента, в смысле все делает профессионально. И не только так… Еще очень-очень горячо и страстно.
Его ладони собирают подол сарафана на поясе. Мягкая ткань заворачивается и комкается. Все равно, что помнется и черт знает как будет выглядеть. Мне это безразлично. Пальцы Матвея гладят кожу бедер, сжимают ягодицы и осторожно перемещаются на внутреннюю сторону ног. Еще немного, еще чуть-чуть и они касаются кромки белья, и останавливаются. Филатов отрывается от меня, но губы его дотрагиваются до моих, и когда он произносит слова, то их шевеление я ощущаю совершенно незыблимо.
— Так что, малышка Лера? Я продолжаю?
Вместо ответа чуть подаю бедрами вперед и кусаю его за плечо. Матвей лениво улыбается и довольно выдыхает. Пока перерабатываю его реакцию, внезапно вздрагиваю от того, что рука мажет по моей киске. Будоражуще прикасается и вместе с тем словно обжигает так, что невольно дергаюсь. Первое мгновение бьет сильная оторопь, но после трепетного и уже немного нетерпеливого скольжения пальцев, раскрываясь подаюсь навстречу. Замираю от хлынувших ощущений, жду еще большего. И Мот не подводит. Перемалывает мои складки, то нажимает, то ослабляет кружения. Понимаю только, что поднимаю бедра за направляющими движениями.
Сдвинутое белье давно промокло, но я не замечаю этого неудобства. Вся растворяюсь в ласках Филатова. Забываю обо всем: о времени, об опасности того, что кто-то может внезапно зайти, о том, что будет потом. Мне сейчас ничего не важно. Нахожусь в эпицентре своего личного землетрясения и смещения всех ориентиров, проживаю падение в пропасть, но пока лечу на глубокое дно, отказываюсь понимать, что разобьюсь насмерть. Почему думаю об этом, ведь не будет ничего такого. Мысль внезапна и режет горечью. Не хочу размышлять, бред какой-то. Все будет прекрасно!
Обнимаю Матвея и прижимаюсь сильнее, чтобы совсем забыться и поскорее ощутить большее, опускаю руки к его ремню. Раскрываю пряжку и хватаю за болты. Филатов приподнимается и ждет, когда расстегну их все.
— Нравится со мной. Да? — пока расправляюсь с его штанами, горячий шепот льется на меня потоком возбуждения.
Вместо ответа спускаю его штаны вместе с трусами ниже, обнажаю его и тем самым даю согласие. Взгляд Мота становится темнее и грознее, что проецирует отказываюсь понимать, просто списываю это на непреложное желание. Его жажда столь дика и бешена, столь прямолинейна и беспристрастна, что становится яснее некуда: приди мне в голову сейчас нервная мысль о побеге — без вариантов, не смогу улизнуть. Отчего такое странное сравнение не понимаю, но оно есть и никуда не девается. Гоню от себя все ненужное. Сейчас главное совершенно иное.
Упругий член прижимается сильнее. Я чувствую каждую его выпуклую вену, крупную и напряженную. На задворках мелькает мысль о презервативе, но только на секунду. Мот справится и без него. Волноваться не о чем. Только одно сейчас занимает мысль: через короткое мгновение мы займемся любовью, и этот факт перечеркнет все наши устои. Никогда и ничего не будет прежним, все рухнет. И как потом? Ответа на вопрос не существует, потому что Матвей, отодвинув ткань прижимает головку ко мне и плавно входит, закусив до белизны нижнюю губу.
И как только он проникает, я ни о чем больше не могу думать вообще. Только судорожно выгибаюсь на встречу и трусь об него. Ну как настолько может быть хорошо? Это феноменально! Непередаваемый никакими словами кайф рвет мои вены, связывает их вновь и наполняет чистейшим видом запредельного удовольствия. Не выдерживаю лавины сногсшибательных ощущений и непроизвольно громко выстанываю это состояние.
Едва пережив первые ощущения, смотрю на Филатова. Скрещиваем взгляды словно сабли, только искры летят. Матвей смотрит жадно и алчно, но вместе с тем максимально трепетно. Как можно намешать микс эмоций такой, я не понимаю, но тем не менее он есть. Не говоря ни слова, он подхватывает мою ногу, согнутую в колене, и задирает чуть выше, сразу же толкается. Потом еще и еще, сильнее и мощнее. Принимаю его с такой же жадной нетерпеливостью и хочу снова и снова.
Толчок. Толчок. Быстрая серия. И сложные сносящие переживания бомбят с обоих сторон. Словно опомнившись, заряжает фрикции снова. И снова. И опять. Боже! Как это выдержать!
— Ты моя маленькая… Лерка… — стонет он мучительно и невозможно зазывно. — Я тебя хотел, как приехал. На хера ты с этим Максом? Будь со мной… Я лучше, малышка. — толчок-толчок-толчок — Будешь, Лера?
— Ш-ш-ш… — закрываю ему рот ладошкой. — Давай не сейчас. Мне так хорошо, что не хочу портить момент. Матвей…
Он кивает и заряжает дальше.
Мои ноги на его плечах. Гнусь во все стороны, подстраиваюсь под Филатова. Не смотря на наш угар, я, наверное, все же больше контролирую ситуацию, хотя и проваливаюсь в бессознательное гораздо сильнее, чем хочу. А Матвей потерялся. Я это вижу настолько четко, что иной раз становится страшно. Он словно с цепи сорвался. Забирает меня, насыщает себя моими эмоциями, будто застолбить невесть что хочет. Мот искажен нашим странным небытием и сейчас находится за чертой.
— Лер, почему не отвечаешь, — атакует вновь и вновь, словами и едва переживаемыми действиями, которые порождают предельный шквал ощущений. Я задыхаюсь в них, перемалываюсь просто в труху. Хочу вновь и вновь, потому что первый раз такое чувствую. — Останься со мной. Не уходи больше. Давай все изменим.
Эти слова…
Нектар по моим венам. Кружит голову. Мутит сознание. Обнимаю его, впиваюсь ногтями в плечи. Именно в этот момент горячеет внизу живота и закручивает. Кусаю губы и закатываю глаза, не могу больше терпеть это и вместе с тем жажду получить еще больше. Да как с ним так можно? Секс на грани безумия. Перевожу ноги с плеч и обхватываю поясницу, сильнее сжимаю и приподнимаюсь к бьющим ударам. Хочу сильнее.
— Матвей, еще, — все, что могу сказать, потому что язык больше не повинуется мне. — Пожалуйста, — он улыбается и добавляет, попутно нежно целует и входит-входит-входит. — А-а-а-х…. М-м-м… Боже…
Течет и пошло хлюпает. Я горю и плавлюсь. Ловлю горящие сполохи.
— В тебя можно? — опаляет шепот. — Я хочу в тебя кончить.
Ошалело мотаю головой, беззвучно прошу о том, что я к такому не готова. Мот понимает и не злится. Только раздвигает мои бедра шире, подсунув руки под мои колени и раскрыв. Навис, тяжело и тягуче рассматривая, взгляд скользит по моему лицу, он внимательно рассматривает мои губы, грудь. При этом еле двигаясь внутри меня, дает успокоится. Но потом…
Мощные проникновения обезоруживают и разматывают в хлам. Вытрясает последние связные мысли. Создает безумнейший вихрь эйфории и сказки, который выносит
