на ходу послабляет галстук, снова усаживается за стол.
Мы с Замутом уже привыкли к не гостеприимству в подобном обществе. Даже самые именитые ферзи боятся последствий от общих дел с нами. От этого нас ненавидят.
— Что ты хочешь, Громов?
— Расслабься, Фархад. Я предлагаю тебе сделку. Пройдет удачно — плачу пять миллионов, ну и Вике выберешь любую цацку из моего магазина. Провалишь — сдохнешь.
— Думай, что говоришь. У меня жена и дети.
Алиев до белых костей сжимает кулаки, но внешне сохраняет спокойствие. Опять переглядываемся с Замутом, что вальяжно развалился на позолоченном диване и бесит хозяина дома табачным дымом.
— Да если бы не Гром, ты бы сейчас червей кормил где-нибудь под березой. Он за тебя впрягся. Шею Филатову свернул. Пора бы и должок отдать. В Якутию поедешь. Надо чмырей одного индивида давануть. Узнаешь информацию про Айхана — и можешь быть свободным.
— Как ты себе это представляешь? Я бизнесмен, а не преступник.
— Какие же вы арабы хитрые! Сразу прибедняетесь.
Замут называет арабами всех, кто имеет восточные корни. Вне зависимости от национальности.
— Сам-то русский, что ли?
Фархад в удивлении смотрит на Замута. Черного, как смоль. Но мы не знаем доподлинно, к какому народу принадлежит боец. И никогда не задумывались.
Сплевываю на пол. Мне начинает надоедать бесполезный треп. Достаю из-за ремня пистолет. Кладу на стол дулом к морде Фархада. Щелкаю предохранителем.
— У тебя выбора нет. Выполнишь небольшую услугу для нас — получишь филки.
Алиев ухмыляется и мысленно уже пристрелил меня вместе с Замутом.
Дверь в кабинет со скрипом открывается, и на пороге показывается кудрявая жинка с подносом в руках. Искала повод, чтобы снова подслушать наш разговор. Тут же прячу пистолет.
— Ой, мужики, а я вам водочки принесла. Лимон порезала. Нате!
Ставит поднос на стол между мной и Фархадом. Алиев залпом опрокидывает рюмку. Вика мрачнее тучи разглядывает нас. Она поняла без слов, что ее мужу придется идти на риск и тоже осушает рюмку с горя, но в отличие от мужа, Виктория слишком суровая, чтобы закусывать. Я выпиваю алкоголь за компанию.
Замут поднимается с дивана и как бы случайно касается зада Вики. Игнорирует стопку, отхлебывает из горла бутылки.
— Вот спасибо, хозяюшка, бутылку с собой заберем. — Обращается ко мне. — Гром, можно идти?
— Да, думаю, мы Фархадом друг друга услышали.
Я встаю с кресла. Вместе с Замутом оставляем Алиевых. Покидаем особняк и возвращаемся в машину. Замут садится за руль. Я обжигаю свою глотку огненной водой. Вспоминаю Фортуну.
— Гром, завтра встреча с местными авторитетами в клубе «Луна» и …
— И? Фортуна все равно пойдет со мной.
— Это не лучшая идея. Вероника Сергеевна неженка. А там из баб одни фурии будут.
— Пусть привыкает.
Сердобольный Замут сворачивает на нашу улицу и останавливается у ворот. Охрана через внешнее наблюдение замечает внедорожник. Распахивает створки. Заезжаем на территорию.
Отхлебываю из почти пустой бутылки, глубоко вдыхаю. Отдаю Замуту. Выхожу из машины. Немного голову кружит, но я хочу видеть свою Фортуну. Прямо сейчас.
Фортуна.
На заднем дворе особняка Громова ничуть не лучше, чем на остальной территории. Та же безжизненность и мрачность. За исключением Аришки в ярко-желтом костюме. Дочь разбавляет скучную серость.
Я в стороне обнимаю себя руками и молча наблюдаю за малышкой и Касымом. Сначала наемник мне показался отвратным и наглым, когда, вопреки протестам, вторгся в игровую. Сейчас же я пытаюсь найти хоть крохотную дольку человечности, давно затерявшуюся в каменном сердце преступника. Мужчина сам вызвался с нами на прогулку. Лично смастерил для Аришки нечто похожее на тарзанку, привязав веревку с палкой между высоких железных столбов. Не то что этот невоспитанный варвар Замут.
В отсутствие Громова мы с дочерью успели ознакомиться с новыми темами уроков, чтобы не отставать от программы. Я бы очень хотела позвонить директору школы, да вот на участке связь на моем телефоне не ловит совсем. Это странно, но я догадываюсь о наличии специальных блокирующих приспособлений. И интернета нет. Как в тюрьме.
Я обнимаю себя руками и носком ботинка ковыряю бетон под ногами. Аришка вдоволь накачалась на тарзанке и сейчас они с Касымом в игровой форме изучают кунг-фу. Касым в роли мастера Шифу, а Арина, естественно, Тигрица.
Я слышу скрежет металла и глухие хриплые голоса. Слышу рев мотора и дверной хлопок. Громов вернулся, стало быть.
— Фортуна…
Знакомый голос за спиной звучит радостно и тихо. Мне непривычно слышать этот тон из уст Громова, становится не по себе. До внутреннего напряжения в каждой мышце. До легкого покалывания в груди.
Оборачиваюсь. Мой здоровенный Громов уже расстегнул вполовину черную спортивную кофту. Он словно застыл за углом дома. Аж светится. Светлые почти бесцветные глаза блестят.
Касым и Аришка увлечены игрой и не замечают Громова. Да и он не спешит показываться, а жестом подзывает меня подойти. Окидываю взглядом дочь. Душа не на месте. Впиваюсь в себя руками, с опаской шагаю к Артёму, очень странно выглядит… Под кайфом, что ли?
— Слушаю, Громов.
— Идем со мной. Фортуна. Зачем отстраняешься?
Я чувствую резкий запах алкоголя и начинаю понимать, откуда неслыханная радость Громова.
— Ты пьян.
— И что?
Я до конца не могу раскрыться перед Громовым, когда он трезвый и полностью контролирует себя. А что говорить сейчас? Не скажу, что Артём в стельку, но его сознание затуманено. Походка шаткая. Мне страшно, хотя страх уже начал входить в привычку.
— Куда ты меня тащишь? Пусти. Руку больно. Можно поаккуратней? Я вообще-то женщина, а не твой наемник, — шиплю, чтобы никто не услышал.
Бессовестный вандал. У меня еще не прошли синяки на пояснице с прошлого раза.
— Я соскучился. Прости.
Громов чуть ослабляет захват и быстро идет к входной двери дома. Я замечаю Замута с бутылкой в руке. Безымянных наемников, окруживших бородатого чеченца. Громов заводит меня в дом и приказывает остальным выйти.
— Что ты задумал, Громов? Нет, не надо. Уронишь!
Он берет меня под ребра и закидывает на плечо. Поднимается по лестнице наверх.
— Я же говорю тебе — соскучился.
— Ты дикарь, Громов.
Бью кулаком в мужскую спину и тут же вздрагиваю. Артём ногой пинает дверь в свою спальню, так что она с грохотом ударяется о стену. Кратковременное ощущение полета сменяется ощущением холода от постели. Моей тахикардией и Громовым. Он расстегивает до конца кофту, снимает, отшвыривает на пол.
Ставит одно колено на кровать, проминая матрас. Склоняется. Упирается руками по обе стороны от моего лица. Аромат Громова
