Хорошо, была зима, он вцепился ей в руку. Но к счастью, порвал только куртку. Папа любит собак. До Иртыша у нас двенадцать лет жила немецкая овчарка, но Джек, к сожалению, умер. Папа говорит, что от старости. Но двенадцать лет это ведь не много. А Иртышу пошел четвертый год. Мне кажется, что с каждым годом он становится только агрессивней. Его папе коллега подарил, когда тот был еще совсем щенком. Он был таким милашкой, но через несколько месяцев вся милота куда-то испарилась. Так что во дворе у нас живет настоящий волкодав. И я очень переживаю за Сергея.
— Ты пекла вчера что-то? — папа рассматривает стол, на котором остался помытый противень. Я вчера не убрала его обратно в духовку.
— Ага. Штрудель.
— Отлично. С ним я кофе и попью, — улыбается мне он.
— Ой. А я его съела. Прости, пап. Ты же не любишь мучное. Я как-то не подумала, — блею себе под нос я. Идиотка! Идиотка! — Если хочешь, я сегодня после занятий еще испеку.
— Да ладно. Переживу. Испечешь как-нибудь.
Папа садится за стол. Я делаю ему пару бутербродов с сыром и маслом. И собираюсь выйти из кухни.
— А ты?
— А я чего-то не хочу. На ночь объелась вчера. В столовке перекушу что-нибудь.
Я быстренько смываюсь к себе в комнату. Там обнаруживаю Сергея, сидящего в кресле.
— Сереж, я твою куртку в шкаф в прихожей засунула и кроссовки туда же. Еле успела.
Он ловит меня в объятия и целует.
— Сереж, подожди. Папа же дома.
— Но здесь ведь его нет.
Я кое-как высвобождаюсь из его объятий.
— У нас очень серьезная собака. Если я не смогу его закрыть. Не вздумай выходить. Будь у меня в комнате. Папа ко мне не заходит. Я что-нибудь придумаю. Сейчас он повезет меня на учебу. Попробуешь выйти. Если пес будет гулять по двору. Заходи обратно. Я постараюсь отправить куда-нибудь папу и вернусь.
— Да что он съест меня?
— Может, и не съест, но покусает. Это точно.
— Света, собирайся, — слышится голос папы из коридора. Заталкиваю Сергея в ванную. — Меня в больницу вызывают. Отвезу тебя немного пораньше, — папа заглядывает в комнату. Я встречаю его в дверях.
— Хорошо, пап. Пять минут, и я спущусь.
Он закрывает дверь и уходит. Сергей выходит из ванной.
— Я сейчас одеваться буду. Ты что, смотреть будешь?
— Конечно, буду, — с ухмылкой говорит парень. И садится в кресло
Стою, смотрю на него как дурочка. Его рука у меня сегодня в трусах побывала. Я прекрасно это ощутила, когда проснулась. А я стою и мнусь. Боюсь халат снять. Да, вчера я была и так слишком смелая. Куда сегодня эта смелость подевалась? Может, дело в присутствии папы в доме. Я и так напряжена как пружина. А он глаз с меня не сводит.
— Может, отвернешься?
— Не, а, — улыбается он и подмигивает мне. — Свет, не лишай меня удовольствия. Я обещаю только смотреть. Руками трогать не буду.
Да ты и смотришь так, что меня то в жар, то в холод бросает, — думаю я. Но ждать некогда. Сама отворачиваюсь от него, открываю шкаф. Достаю бежевое вязаное платье и капроновые колготки. Руки сами потянулись. Честное слово! Нет бы схватить первые попавшиеся джинсы, кофточку и переодеться быстренько. А мне платье понадобилось. Поворачиваюсь к нему и направляюсь в ванную. Сергей за мной не идет. Я бы, наверное, переоделась и при нем. Но вот колготки… То, как я надеваю колготки, вряд ли можно назвать эстетичным зрелищем. Поэтому я скрылась в ванной. Там же я расчесалась и подкрасила ресницы. Тушь еле открыла, она засохла напрочь. Пользовалась ей, наверное, еще весной, когда в концерте участвовала.
Выглядываю из комнаты. Сергей сидит на том же месте. Вот чего он улыбается? Он сейчас в такой ситуации ужасной находится. А у него рот до ушей.
— Сереж, ключи тебе оставляю, закроешь на верхний замок. Папа всегда так делает. Надеюсь, соседи тебя не засекут. Я и забыла про них. У нас такой вредный дед по соседству живет.
Я наклоняюсь и слегка касаюсь его губ своими. Сергей перехватывает мой затылок и углубляет поцелуй.
— Ты такая красивая, Светка!
— Будь осторожен. Хорошо?
— Светлана! — снова папин голос.
— Бегу!
Выбегаю из комнаты. Папа уже ждет меня в прихожей. Мы выходим. Он замыкает дом. А я направляюсь к машине. Выезжаем за ворота.
— Пап. Прости, я скрипку забыла. Я быстренько сбегаю. Дай ключи!
— А где твои?
— Я сегодня с другой сумкой. Их я тоже переложить забыла.
Возвращаюсь во двор. Иртыш, лежит у себя в вольере. Мне и заманивать его не пришлось. Я просто замкнула его и все. Он даже не отреагировал на это. Продолжил лежать в той же позе и не издал ни звука. Забегаю в дом, хватаю скрипку, которую оставила в гостиной. И не поднимаясь на верх, бегу обратно. Надеюсь, Сергей меня понял и к возвращению папы его уже здесь не будет. А как собака оказалась закрыта? Не знаю. Главное, чтобы он вышел благополучно.
Папа смотрит на меня, хмурится.
— Ну, прости, — возвращаю ему ключи обратно. — Ты везешь меня на учебу на час раньше. Я просто не успела собраться. Пап, можно я сама буду добираться? Хотя бы утром.
— Нет! Мы уже с тобой это обсуждали.
— Ну ты же все равно каждый день не можешь меня возить!
— Значит, буду возить, когда могу!
— Па. Вечером, заберешь меня от Лили часиков в девять?
— С чего вдруг?
— У нас прослушивание в конце ноября. Мы будем у нее готовиться.
— Хорошо. Заберу.
Весь день я как на иголках. Надеюсь, все хорошо. В пять двадцать заканчивается последняя пара. Я договорилась с Лилей, она меня прикроет. После пар, до Сергея, постараюсь добраться быстро. Это, конечно, окраина, но транспорт туда ходит. Часов в восемь вернусь к Лиле. Это на тот случай, если папа решит приехать раньше. Больше я таких ошибок, как утром, допускать не буду. Нужно быть осторожнее.
Вижу Сергея издалека. Он стоит около машины, припаркованной рядом, и разговаривает с пожилым полноватым мужчиной. Он на полторы головы его выше. Я каждый раз вижу его по-новому. Сейчас он в рабочей одежде. Но меня все равно это не отталкивает. Он мне любым нравится. Я иду в сторону СТО. На автобусе я добралась сюда за пятнадцать минут. Правда, я чуть не проехала остановку. Пришлось просить водителя остановиться, а то топать бы мне на каблуках пришлось еще дальше.
Я машу ему рукой и улыбаюсь. Он
