Суровым и дерзким.
И голым в моей постели.
Я подтянула колени, натянув его футболку на свои икры. Три зевка были способом моего тела напомнить мне, насколько оно устало, но я не хотела спать. Сон мог вернуться. Он был слишком близко к поверхности. Поэтому, прижавшись виском к окну, я вглядывалась в темноту. Одна.
Кошмар — воспоминание — всегда оставлял меня в одиночестве.
Мое дыхание затуманило стекло, а от прохлады дома по предплечьям побежали мурашки. Я уже собиралась сдаться, пробраться в спальню, чтобы принять горячий душ, когда комнату наполнило шарканье босых ног.
Гриффин вышел из прихожей, простыня была обернута вокруг его узкой талии. Его шаги замедлились, когда он заметил меня около окна в своей футболке.
— Ты в порядке?
— Просто не могла заснуть, — соврала я.
Никто не знал о моих кошмарах. Даже Скайлер. Он никогда не спрашивал, почему я просыпаюсь посреди ночи, лишь просил не включать свет. Это могло разбудить его, а у него работа.
Гриффин кивнул и подошел к своим джинсам, сбросив простыню, чтобы натянуть брюки на одну толстую, сильную ногу за раз. Он оставил верхнюю пуговицу расстегнутой, а пояс висел расстегнутым, пока он шел ко мне, проводя рукой по своим взъерошенным шоколадным волосам.
Я сама накручивала его раньше, держась за него, когда он втягивал мои соски в свой талантливый рот.
— Я лучше пойду. — Его глубокий голос был затуманен сном, и его грохот послал дрожь по моему позвоночнику.
— Хорошо, — кивнула я, рассматривая его обнаженную грудь.
Волосы на его груди были слишком соблазнительны, и я подняла руку и провела пальцами по ней. Его сердцебиение было таким твердым и сильным, как и все остальное в этом мужчине.
— Ты отдашь мне мою футболку?
— Ты заберёшь её у меня?
Его руки взялись за подол, поднимая ее над моей головой. Затем он ухмыльнулся, надевая ее на свое тело, прикрывая твердый живот и скульптурную V на бедрах.
Этот мужчина был лучше любой фантазии. Лучше, чем любой герой романа или кинозвезда. Лучше, чем любой любовник, который когда-либо брал меня в постель. Не то чтобы у меня их было много.
Холодный воздух из окна скользил по моей обнаженной коже, но я не двигалась со скамейки. Я ждала, пока Гриффин возьмет простыню и принесет ее, обернув вокруг моих плеч, а затем нашла его ботинки среди коробок.
В комнате воцарилась неловкая тишина. Случайные связи были мне совершенно не свойственны. Даже в двадцать с небольшим лет единственными мужчинами, с которыми я была в постели, были бойфренды. Потом Скайлер.
Я не знала, что сказать. Я не знала, что делать. Поэтому я осталась на месте, слушая, как Гриффин застегивает ремень. В баре было проще просто сесть в машину и уехать.
Мама как-то сказала мне, что я не из тех, кого устраивают одноразовые перепихоны. Я, как и она, была женщиной, которая любила. Неужели мама была не права, раз мне нравилась эта интрижка с Гриффином? Между нами не было любви, только похоть.
Я не хотела, чтобы мама в чем-то ошибалась. Я хотела, чтобы она осталась в памяти как прекрасная женщина, которая любила меня до этого кошмара.
— Эй. — Рука Гриффина легла на мое плечо, его большой палец нарисовал круг поверх простыни. — Ты в порядке?
— Да. — Я проглотила комок в горле. — Устала.
— Ты уверена?
Я кивнула и соскользнула с выступа скамейки.
— Спасибо, что остался. Когда Скайлер был здесь.
— Он будет проблемой?
— Я не знаю. — Но после того, как Гриффин показал презервативы, я сомневалась, что увижу Скайлер снова.
— Итак, эм… это, — он жестом показал между нами. — Наверное, не очень хорошая идея, если это станет регулярным. Я занят.
Занят. Этот термин действовал мне на нервы, но это не имело значения. Я тоже была занята.
— Согласна. — Оргазмы были неземными, но я была не готова для любых отношений, даже если это был только секс.
— Хорошо. — Он вздохнул, как будто ожидал, что я буду спорить. — Запри за мной.
Я была начальницей полиции, у меня был черный пояс по карате, и я знала, как обращаться с пистолетом, но этот человек хотел заявить о своей защите.
Я ненавидела то, что мне нравилось.
— Увидимся, Гриффин.
— Пока, Уинн. — Он помахал рукой, а затем направился к двери.
Я ждала у окна, наблюдая, пока его пикап не исчезнет в квартале, потом заперла дверь и пошла в спальню. В воздухе пахло Гриффином и сексом.
Простыня на матрасе была смята, а мой плед отброшен к изножью кровати. Черный будильник на полу рядом с выброшенной подушкой показывал, что уже три тридцать. Я никак не могла заснуть, не сейчас, поэтому я сбросила простыню и пошла в ванную, чтобы принять обжигающий душ.
Одетая в джинсы и черную рубашку на пуговицах, которую носил каждый офицер как часть своей униформы, я направилась в участок.
Ночная смена состояла всего из одного человека, поэтому было тихо, когда я припарковалась на зарезервированном месте. Диспетчер за стойкой удивленно дернулся, когда я вошла в дверь.
— О, э, привет, Шеф.
— Доброе утро, — улыбнулась я. — Надеюсь, у вас есть кофе.
— Только что поставил свежий чайник, — кивнул он, а затем пригласил меня войти, чтобы я не использовала свой ключ.
С кружкой в руках я вернулась в свой кабинет, где меня ждали стопки вчерашних файлов, и не теряя времени я погрузилась в работу. Пересменка в шесть часов была очень оживленной, и не один офицер посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, когда я вышла из своего кабинета, чтобы присоединиться к ним в коридоре.
Разговор был вялым. Смех был ограниченным. Я выслушала, как ночная смена представила свой краткий отчет, а затем вернулась в уединение своего кабинета, чтобы у них было несколько минут без подслушивания босса.
Может быть, однажды они примут меня в свои объятия.
Может быть, однажды меня не будет беспокоить то, что они этого не делают.
— Тук-тук. — Дженис просунула голову в мой кабинет. — Доброе утро.
— Привет, — улыбнулась я и помахала ей рукой.
— Ты в порядке? — спросила она, изучая мое лицо.
Я открыла рот, чтобы солгать, но вместо этого вырвался вопрос.
— Могу я кое в чем признаться?
— Конечно. — Она заняла место напротив моего стола, папка, которую она принесла с собой, лежала у нее на коленях.
— Это моя первая работа в качестве начальника. Ты, наверное, уже знаешь об этом.
Она кивнула.
— Да.
— Неужели так очевидно, что я не делала этого раньше?
— Нет, но мы все читаем газету.
Я скривила
