немного вымученной.
— Ко мне приехал друг и рассказал мне о программе, которая у них была. Итак, я согласился.
— Он всё ещё здесь?
— Нет, на самом деле он вернулся в Калифорнию после окончания учёбы. Но в университете у меня появился ещё один друг, и мы остались близки.
Мне стало интересно, кто был его другом. Улыбка доктора Пирса выглядела счастливой и довольной, и я подумала, была ли это женщина. Укол ревности пронзил меня, и мне пришлось бороться с тем, чтобы не закатить глаза от того, как глупо ревновать к возможной девушке своего учителя.
Чувство голода также поразило меня, и, как будто признание, что я не обедаю, было недостаточно постыдным, в животе заурчало. Я съёжилась и потянулась за своей бутылкой с водой, надеясь, что это поможет.
— Голодна? — спросила доктор Пирс.
— Всё в порядке. Возьму что-нибудь, когда закончу здесь. Поскольку я пришла пораньше, у меня будет достаточно времени, чтобы купить кое-какие продукты, прежде чем отправиться домой. — Я старалась делать осторожные глубокие вдохи, чтобы остановить прилив крови к щекам. — Давайте просто скажем, что я усвоила урок о том, что не стоит лениться с покупками, — произнесла я, пытаясь пошутить.
— Держи, — сказал он, протягивая мне половину своего сэндвича. — Раздели со мной мой сэндвич. Донна принесла мне целый, когда я хотел только половину. Он просто пропадёт даром.
Я приподняла бровь. Мы оба знали, что мужчине его комплекции нужен сэндвич целиком.
— Возьми сэндвич, Оклин.
— Спасибо, — промолвила я, забирая его у него. Первый укус был феноменальным. Это был простой сэндвич, но я была так голодна, что вкус бекона и сыра взорвался у меня на языке. Я закрыла глаза и проглотила стон вместе с кусочком во рту.
Когда я открыла глаза, он смотрел на меня с безошибочно узнаваемым жаром в глазах. В других случаях я игнорировала это, прятала под ковёр, называла это своим собственным воображением. Но то, как он смотрел на меня — на мои губы — невозможно было игнорировать этот жар. То, как потемнели его ярко-голубые глаза, когда я провела языком по нижней губе, чтобы собрать крошки.
Невозможно было скрыть, насколько мне это понравилось.
Но даже если бы я не могла это игнорировать, я попыталась бы сохранить это в тайне, потому что он был моим профессором, и взгляд ничего не значил. Люди постоянно наблюдали за мной в «Вуайеристе». Если я пялилась на симпатичного парня в кафе, это не означало, что я действительно хотела его. Я просто находила кого-то привлекательным. Ничего больше.
Кроме того, что бы я сделала? Преследовала его? Флиртовала? Сделала это столь очевидным? Он слишком искушён, чтобы поддаться влечению к студентке. Слишком умён. Он мог легко заявить на меня за неподобающее поведение. Я бы лишилась стипендии или дополнительного дохода. И всё из-за этого глупого чувства.
Итак, я решительно подавила это и двинулась дальше, разрушая чары.
— Итак, Калифорния? Держу пари, ваши родители скучают по вам, — повторила я то же самое заявление, которое он сделал мне на днях в классе.
Доктор Пирс кашлянул в ладошку и отвёл взгляд, прежде чем ответить.
— Уверен, что да, но они часто навещают меня.
— А вы когда-нибудь навещаете их?
— Нет.
Ответ был коротким и жёстким. Вообще без колебаний, как будто он даже не рассматривал такой вариант. Я снова задалась вопросом, не случилось ли чего-то такого, что заставило его уехать и, возможно, не захотеть туда возвращаться.
— Ох, м-да. Это, вероятно, долгая поездка, — сказала я, давая ему выход.
Он кивнул, принимая его, и доел последний кусочек своего сэндвича.
— А что насчёт тебя? Ездила домой на Рождество?
— Нет. Это было слишком дорого, и мне приходилось работать.
Лёгкая гримаса, промелькнувшая на его лице, сменилась слишком быстро, чтобы я успела заметить, но он продолжил свои вопросы прежде, чем я успела ещё что-то обдумать.
— Держу пари, твои братья и сёстры и вся семья скучали по тебе.
— Я единственный ребёнок в семье, но моя большая семья действительно дружная. Мне определённо не хватало их в этом году.
Я доела последний кусочек и не могла вспомнить, когда я чувствовала себя более удовлетворённой. Конечно, это было слишком драматично, но я была очень голодна. Может быть, потому, что сэндвич был от него, но он был намного вкуснее.
— А как насчёт вас? Есть ли у вас братья и сестры? Двоюродные братья, с которыми вы близки?
Бумага смялась, и я посмотрела, чтобы увидеть, как его кулак крепко сжимает лист.
— Я тоже единственный ребёнок в семье, — спокойно ответил он, выпуская бумагу, как будто у него только что не было никакой реакции.
Доктор Пирс разыграл это так хладнокровно, что я начала сомневаться, не показалось ли мне это, но смятая бумага перед ним доказывала это.
Это не моё дело, какой бы любопытной я ни была.
— Держу пари, вы были звёздным ребёнком, — мои глаза блуждали по нему, отмечая его крупное телосложение. — Футбол?
Его смех наполнил комнату, и, казалось, он всегда поражал меня, как будто это было в первый раз.
— Вряд ли. Больше похож на президента класса и лидера физического кружка. Хотя я немного играл в футбол.
— Я тоже, — сказала я, радуясь, что у нас есть что-то общее. — Но я полный отстой.
— Боже, я тоже. Мой приятель сказал, что это был величайший подарок команде, когда я ушёл. Я всё равно никогда не понимал этот вид спорта.
Моё тело сотрясалось от смеха, представляя, как он возится вокруг мяча.
— Мне нравилось. Я была отстойна. Но мне нравилось. Однако в итоге я присоединилась к танцевальной команде в выпускном классе, чтобы оставаться активной.
Его бровь приподнялась, как будто я удивила его этим. Его ожидания от моих танцевальных навыков, вероятно, были слишком высоки, и он представлял кого-то, кто хорошо танцует.
— В этом я тоже была отстойна. Всё было в порядке. Но я не умею танцевать. Двигаться под ритм — это совсем не то, что найти свой ритм.
— Ты создаёшь потрясающую картинку, — произнёс Пирс, поднимая стакан с водой, чтобы отпить.
— Дайте угадаю. Вы потрясающий танцор. Би-бой? Хип-хоп? Вакинг?
Он чуть не выплюнул воду через весь стол, немного воды соскользнуло с его поджатых губ, пока он боролся со смехом. В итоге он закашлялся, что смешалось с его сдавленным смехом.
И я засмеялась вместе с ним. В комнате просто смешались наши звуки, создавая прекрасную музыку.
Но все резко оборвалось, когда кто-то у двери прервал нас.
— Кэллум?
Высокая стройная блондинка вошла и направилась
