И если бы кто-то из них проявил неуважение к ней, поднял на нее руку, я бы точно его выпотрошил.
Если бы Бриа сняла топик, пока братья все еще были в бильярдной, я бы устроил такую резню, что резня в рассказе моего отца показалась бы гребаной сказкой на ночь.
Шепот беспокойства пробегает по коже, когда я вспоминаю ее тяжелое молчание, когда я повернулся к ней спиной. Только поэтому я мог продолжать уходить. Я не хотел видеть жалость в ее глазах. Она никогда раньше не видела следов, оставленных ее отцом.
Я был вне себя от ярости, когда нырнул в бассейн — отчасти чтобы прикрыть ее, отчасти от непреодолимого желания взять ее прямо там, в воде.
Ярость победила, хотя мои яйца до сих пор болят от эрекции, которую я испытывал весь день без всякой разрядки. Мне стоило огромных усилий отойти от нее, вместо того чтобы перекинуть ее через плечо и отнести ее непокорную задницу прямо в комнату, где я бы дал ей то, о чем она умоляла, и даже больше.
При одной только мысли об этом мой член напрягается, и я тянусь вниз и поправляю его с резким проклятием. Если она продолжит эту игру, я не уверен, что у меня хватит сил продержаться.
Эта извращенная мысль приводит меня в восторг, и монстр облизывает губы в предвкушении.
Фары сверкают вдоль стены ржавого здания, и я поднимаю глаза и вижу, что к стоянке подъезжает «Бентли» Люциана. Он один. Когда он выходит из машины и подходит к нам, я киваю.
— Я слышал, братья Лорелль провели увлекательный полдень, — говорит он в знак приветствия.
Гнев распаляет мои расшатанные нервы, и я сжимаю руки в кулаки.
— Неужели в этом городе не происходит что-то такое, о чем ты не слышал? — Он пожимает плечами, не обращая внимания на мой грубый тон.
— Очень мало. — Он подходит ближе. — Сальваторе согласился отложить свадьбу, — говорит он. — На неделю.
Еще одна вспышка ярости напрягает мои мышцы. Это даже близко не тот результат, которого я хотел.
— Я думал, Вайолет имеет больше влияния на своего отца. — Его глаза вспыхивают. Любое упоминание о жене в негативном ключе поднимает его оборону.
— Кассатто болен, — говорит он, засунув руки в карманы. — Он умирает.
Я медленно киваю. Эта информация не так шокирует, как должна бы. Я уже давно заметил, насколько слабым стал отец Бриа. И все же это объясняет нетерпение большого босса выдать дочь замуж.
— Кассатто хочет побыстрее уладить все свои дела, — продолжает Люциан. — У него нет сыновей, которых он мог бы поставить во главе. Насколько я могу судить, он договорился с Сальваторе, чтобы тот временно возглавил его клан, пока Брианна не произведет на свет наследника мужского пола. И быстро. Такова их договоренность.
Ядовитая смесь отвращения и безумной ярости подтачивает мое терпение. Я испытываю яростное желание выследить братьев Лорелль и выместить на них свою ярость.
Бриа заставляют произвести на свет наследника.
Если ее поставили в известность об этом соглашении, это объясняет ее гнев и то, почему она отчаянно рвется к выходу. Мысленно и физически.
Сжав челюсти, я смотрю на мотылька, порхающего вокруг света, и мои мысли так же маниакальны, как и хлопанье его пыльных крыльев.
— И Сальваторе не сможет разорвать брачный контракт?
— Ты же знаешь, что так не бывает, — говорит Люциан, а потом качает головой. — Почему бы тебе просто не попросить руки Брианны, Ник? Сделать Кассатто собственное предложение? — Я качаю головой, опуская взгляд на гравий.
— Кассатто никогда не согласится. Его обида на моего отца перешла на меня. Единственная причина, по которой я еще дышу, — это верность, в которой я ему поклялся. — Я смотрю на Люциана, и на моем лице появляется извращенная улыбка. — Идея доминировать над сыном Поэта и мучить его была для него более привлекательной, чем просто убить меня. Хотя теперь, как и его, я уверен, что мои дни сочтены.
Понимающая гримаса исказила лицо Люциана.
— Ты под защитой моего синдиката, — говорит он, успокаивая меня. — Это значит, что вы с Эленор находитесь под защитой Коза Ностры. Союз, который предшествует брачному контракту Кассатто и Сальваторе. Кассатто был бы глупцом, если бы…
— Он практически мертв, — говорю я, прерывая друга. — Его уже не будет рядом, чтобы страдать от последствий. Нет, он оставит все это на совести своей дочери. Кроме того, мы оба знаем, как легко обставить мою смерть как несчастный случай.
Наши взгляды застыли в напряженном понимании. Было бы поэтически иронично, если бы меня постигла та же участь, что и моего отца.
Люциан выпрямляется.
— Время еще есть, Ник, — говорит он. — Не делай ничего безумного.
Он единственный, кто может сказать мне это и не получить пулю в голову. Как следует из его прозвища «Безумец», Люциан Кросс — безумец. Когда-то давно вся его семья была уничтожена Коза Нострой, что привело его к безумной миссии мести и возмездия.
Титул, который он когда-то ненавидел, но теперь носит с честью, поскольку смог уничтожить своих демонов и отомстить.
У меня нет такой же надежды избежать разрушительного наследия моего отца.
Мой демон уже в земле.
Я сражаюсь в одиночку, ежедневно ведя войну с самим собой.
На мой телефон приходит уведомление, и я вынимаю устройство, чтобы подсветить экран. На экране появляется сообщение от одного из лакеев Кассатто, предупреждающее, что я должен отправиться прямо в его поместье.
— Похоже, теперь меня вызывает большой босс. — Шагнув вперед, я похлопал Люциана по плечу. — Спасибо, что сделал все, что мог, — говорю я и направляюсь к своей машине. — Передай Вайолет мои благословения и еще раз поздравляю.
— Ник… — Его настороженный тон останавливает мои шаги.
Я поворачиваюсь к нему.
— Я обещаю, что здесь не будет беспорядка, который нужно убирать, мой друг. — Я улыбаюсь, открывая дверь машины и садясь за руль.
Он прищуривается в подозрении, а в складках бровей проступают следы беспокойства.
Но я говорю ему правду. Никакого беспорядка не будет. В то время как моя репутация известна трупами и кровью, на этот раз я не оставлю никаких улик.
Я буду как ночной вор.
Мне не нужен маскарад, чтобы отомстить. Мне не нужна маска, ведь я ношу ее уже слишком долго. Нет, настало время снять маску раз и навсегда.
История всегда повторяется.
Только на этот раз умоляющие глаза ангела не остановят мой клинок.
В день свадьбы Бриа я стану Красной Смертью.
Глава 9
КАКОЙ СЛАДКИЙ ПОКОЙ ДОЛЖНО БЫТЬ ЖДЕТ В МОГИЛЕ.
Доминик
Поместье Кассатто огромно. Будучи одним из крупнейших и наиболее хорошо охраняемых комплексов в Пустоши, его крепостные стены ни разу не были взломаны. Интерьер главного особняка — роскошный и стильный: моя мать приложила руку к обновлению эклектичного вкуса покойной миссис Кассатто до более изысканного, в то время как в ее собственном доме все еще живет готический и тревожный шарм старого мира моего отца.
Поскольку Эленор проводит здесь большую часть времени с мужем, я взял на себя управление нашим домом. Я не видел причин обновлять особняк Эрасто; это единственное, что осталось от меня в преступном мире и до сих пор вселяет молекулу страха в сердца противоборствующих синдикатов.
Эти мысли роятся в моей голове, пока я стою в кабинете Кассатто. Кассатто, спиной к которому стоят его старшие члены клана, возвышается над своим огромным дубовым столом, упираясь руками в его поверхность для опоры.
— Где твои люди? — прямо спрашивает он меня.
Я поднимаю подбородок.
— В особняке, несут вахту. У меня была встреча с Люцианом Кроссом в доках, — честно отвечаю я. Я не сомневаюсь, что за моими передвижениями всегда следят.
Он хмыкает в знак признательности, не выглядя удивленным этой информацией.
— Кросс занимается торговлей, — говорит он, а затем подавляет кашель. — По этой причине братьев Лорелль видели сегодня выходящими из моего особняка?
