тело откликается. Поет и вибрирует под бывшим, вспоминая все.
— Разве это важно? — уходит от ответа. — Потом поговорим, малыш?
Мне хочется больше всего на свете, чтобы не спрашивал. Это странно, но я как должное принимаю, что он тут со мной. Взялся из ниоткуда, а я веду себя, как будто все должно случиться именно так было. Только есть одно существенное обстоятельство.
Я горю сейчас. Я хочу, чтобы предатель меня целовал. Хочу не только поцелуя. И дело не в том, что живу без секса с тех пор, как ушла. Хотя нет! Нет, конечно! Что говорю… Именно в этом. Мне просто нужно. Срочно нужно заняться любовью. То есть заняться сексом. Это физиология. Да! Просто влечение и все.
— И все же? — упрямлюсь, оттаскивая себя от неизбежного.
— Свет, Светочка, — лихорадочно осыпаю поцелуями.
Кожа соленая от воды, но меня настолько вставляет вся ситуация, что готов все море выпить и не поморщиться. Она такая родная, такая нежная. Скучал. Как же я скучал по ней. Моя девочка, моя любимая, моя самая-самая.
— Денис, не надо, — пытается отталкивать, но улавливаю что сопротивление очень слабое. — Бред какой-то. Откуда ты взялся? Как снег на голову.
Вместо ответа, отшатываясь с трудом. Жадно разглядываю ее грудь. Небольшая и аккуратная. Соски от прохлады сморщились и затвердели. Жена замечает мой голодный интерес. Мимолетно ловлю ее взгляд, в котором нет несогласия. Она дрожит и просто молчит сейчас.
Не отрываясь от ее глаз, склоняюсь и засасываю острые вершинки. Вкус ее позабытого тела наполняет и будит все спящие точки. Словно тысячи инъекций удовольствия сразу получаю. Раскатываю его по рту, гоню в кровь. Медленно-медленно-медленно.
Устраиваю нас удобнее на выступе и припираю ее сильнее. Твою мать, какая она вкусная. Детка моя, любимая. Ослоебище я тупое! На чей поганый рот тебя променял. Задыхаюсь от нежности и отчаяния. Как я скучал, только ад знает.
— Не могу без тебя, — насасываю ее кожу. Все зализываю: шею, губы кусаю и сразу же ласкаю, грудь, плечи. — Свет, вернись ко мне. Я тебя люблю, малыш.
— Денис! — протестует, пытается вырваться.
Понял, не дурак. Пока не готова слышать мое раскаяние. Да это и ясно, но блядь… Как же хочется ее назад.
— Ш-ш-ш. Все. Родная моя, — она вжимается лицом в мои плечи. Касается губами, и я, сука, улетаю на Марс. Сама поцеловала. Сама! — Девочка моя драгоценная. Я так скучаю. Тысячу раз повторю тебе.
Светик молчит. Только обнимает и все. Но я рад этому. Рад этой реакции. Значит у меня есть маленькая надежда.
— Ты в командировке здесь? — внезапно спрашивает. — Или с кем-то?
Молчу, только крепче обнимаю. Пытаюсь придушить в себе ревность. Я знал, что она сюда приехала с этим. Знал. Собственно, поэтому сорвал важное совещание и срочно улетел. Наплевать, чем аукнется. Мне дороже моя жена. И я собирался оттащить своего оппонента пиздюлями от нее.
Секретарь звонила и кричала в трубку, пока мчал в аэропорт, что главный сбесился. Орал и угрожал снять с должности, но мне все равно. На хрен всех послал. Я и так там перерос все. Давно собирался сваливать. Не для кого мне больше наживать состояние. А для себя не хочу. Как будет теперь. Со своими знаниями не пропаду. В конце концов открою свое дело. Да наплевать. Если Света моя захочет, то мир переверну.
Это мудило Женя вцепился как клещ. Вился около как подорванный. И Светуля начала поддаваться. Понимал, что надо подвести черту. Сделать то, что когда-то я, и возможно могло получиться.
Я понимал это. И теперь в полной мере ощущал, что моя девочка чувствовала тогда. Протащил малышку через ад. Ее, мою нежную и ничем не испорченную, волок по огненным кратерам и заставил полоскать ноги в лаве. Теперь же сам там стою. Больно!
— Один. Никакой командировки. За тобой летел, — в этот момент важна честность.
— Так я была здесь с … — прикусывает губу и замолкает.
Сглатываю комок. Горькая слюна в слизь скатывается и затыкает дыхательные пути. Кровь в голову толчками бьет. Ревную! По-выблядски жестко ревную! До красных кругов перед глазами. Дыхание срывается. Мне кажется, что сердце с перебоями включается и выключается. Позади хлопает по воспаленной макушке гребень шальной волны и отрезвляет меня.
— Ты замерзла, — пытаюсь ровно сквозь сжатые зубы выдавить. — Давай на берег.
Отстраняюсь и помогаю вылезти. Спрятанная злость не мешает окинуть взглядом жену и заметить, как она еще больше похорошела. У нее и раньше фигурка блеск была, все мужики шеи сворачивали, а теперь вообще глаз не оторвать. Занимается в зале, что ли? Почему тогда не знаю об этом. Если да, то необходимо пробить кто тренер. Мужик или баба?
Как жрет внутри черная подозрительность. Высасывает меня напрочь. Против воли хмурюсь и злюсь, хоть и клялся, что сдержусь. Но по всем показателям хреновый из меня держатель клятв. Какая тварь хочет влезть моей жене в трусы? Поубиваю всех.
— Что-то не так? — насмешливо спрашивает Света, глядя на мою перекошенную морду. — Денис.
Что ж, имеет право. Имеет!
— Все нормально.
— М-м-м, — натягивает на мокрое тело сарафан. — Ясно. Ну я пойду тогда?
Порыв ветра треплет тонкую ткань, заворачивая вокруг тела. Капли воды выступают на хлопке, бесстыдно обнажая манящую грудь. Света сверкает глазами, как бешеная львица. Треплются длинные волосы, которые наматывал на кулак когда-то, когда она так сладко стонала подо мной. В глазах темнеет. В сердце буря поднимается. Какая красивая она. Какая неистовая. Львица, царица моей души.
— Никуда ты не пойдешь.
— Да что ты! — упирается в грудь.
Не даю оттолкнуть. Подножкой валю на камень, придерживаю чтобы мягко приземлилась. Как только удостоверяюсь, что лежит на спине, бросаюсь сверху. Согнутый локоть под голову, тело рывком припаиваю, чтобы свободного места не осталось.
В отблесках луны и высоких фонарей сверху всматриваюсь в лицо жены. До боли глаза напрягаю, лишь бы рассмотреть любой намек. Света закатывает глаза и закусывает губу. Изо рта вырывается приглушенный сип. И этого хватает.
Задираю ей подол и рвусь сдирать трусы. Мокрая ткань легко расходится по швам. Отбрасываю в сторону комок, следом тут же накрываю ладонью влажные складки малышки. Только вязкая жидкость кончиков пальцев касается, как меня простреливает.
Замираю и нажимаю совсем немного, растягиваю и массирую. Света тихо стонет. Впивается ногтями в плечи, а мне так приятно, что выразить невозможно. Щемящая тоска по ней по телу разливается. Взгляд плывет. Я, блядь, плакать готов сейчас, только бы вернулась ко мне.
— Денис, мы не должны…
