подслушивала разговоры в гараже, пока ожидающие клиенты рассказывали о людях по всему городу.
После свадьбы я поклялась больше не делать этого.
Назовите это невежеством, но теперь, когда я узнала, каково это, когда люди говорят обо мне за моей спиной, я никогда больше не стану распространять ни малейшей сплетни. Если бы я могла их не слышать, я бы так и сделала. Даже если это означало, что мне придется отрастить волосы и два часа ехать в Бозмен к новой парикмахерше.
Я подкатила свою тележку к кассе и загрузила свои вещи на ленту конвейера. Мои глаза были прикованы к товарам в корзине, я не хотела встречаться взглядом с кассиршей до последней возможной секунды.
Когда я это сделала, она грустно улыбнулась мне — все улыбки, направленные в мою сторону, были грустными, — я отвернулась к витрине со сладостями, чтобы скрыть закатывание глаз. Когда она пробила последний товар, я нацепила улыбку и приступила к оплате покупок.
Продукты были загружены, и я выезжала со стоянки, когда зазвонил телефон. Я чуть было не ответила на звонок Джеремаи, как делала это тысячу раз до этого. Привет, малыш.
Он больше не был моим. И я не принадлежала ему. Так почему же он звонил мне?
Телефон звонил дважды, трижды, пока мое сердце бешено колотилось. Должна ли я ответить? Чего он хотел? Почему он звонит мне сейчас?
Телефон зазвонил в четвертый раз, затем прекратил. Я моргнула, положив руки на руль и сосредоточившись на дороге.
Мне не нужно было с ним разговаривать. Не нужно было слышать его голос, и ничего хорошего из этого не вышло бы. Может, он позвонил мне случайно, по старой привычке.
— Я не буду ему перезванивать, — пробормотала я.
Мне это не нужно. Телефон зазвонил снова, и на дисплее высветилось его имя.
— Грр. Чего ты хочешь? — выплюнула я.
Он должен был знать, что между нами все кончено. Я не собиралась принимать его обратно после всего, что произошло. Никогда. Но что, если что-то было не так? Что если он был болен? Или ранен? Возможно, у него были какие-то проблемы с клубом.
Я стиснула зубы, а телефон продолжал звонить. Кожа, обтягивающая руль, заскрипела, когда я сжала ее ладонями. Каждый звонок казался громче предыдущего, заставляя меня подпрыгивать на сидении.
Затем наступила тишина — блаженная тишина — и я снова смогла дышать. Я выдохнула воздух из легких и расслабилась.
Мое сердце выпрыгивало из груди к тому времени, когда я свернула с Центральной дороги, чтобы вернуться домой по жилым улицам. Я была в пяти кварталах отсюда, когда мой телефон зазвонил снова.
Джеремая.
— Уф. — Он собирался звонить весь вечер? Должна ли я покончить с этим? Попрощаться с ним для себя, затем повесить трубку и жить дальше? Мой большой палец принял решение за меня, нажав на кнопку ответа. — Что?
— Привет, Прес.
Я стиснула зубы.
Его голос звучал мягко и по-доброму. Извиняющимся. Я ненавидела извиняющегося Джеремаю. Он был жалок во всех отношениях, что заставляло меня прощать его. Но не в этот раз. Черта была проведена, и если я пересеку ее, то стану намного ближе к тому, чтобы снова стать своей матерью. Я умру раньше, чем это случится.
Поставив ногу на тормоз, я сбавила скорость и направила джип к обочине, припарковав его.
— Чего ты хочешь?
— Я просто хотел услышать твой голос.
Услышать мой голос? Это не то, что он должен был сказать. Как насчет того, чтобы, блять, извиниться?
— Я занята.
Мой голос был ровным. Был ли это тот голос, который он хотел услышать?
— Ой. — Молчание затянулось, тягостное и неуютное. Но это он позвонил мне. Если он чего-то хотел, он мог бы высказаться. — Ты сумасшедшая.
У меня отвисла челюсть. Серьёзно? За этого парня я хотела выйти замуж? Я была такой глупой.
— Сумасшедшая даже близко не подходит к тому, чтобы описать меня.
Снова воцарилась тишина.
Почему я не послушала ребят? Почему? Дрейвен, Дэш, Эмметт и Лео — все они ругали Джеремаю. В течение многих лет они бормотали себе под нос такие слова, как «неудачник», «тупой ублюдок» и «кусок дерьма», всякий раз, когда я заговаривала о нем. Каждый раз начиналась ссора. Я защищала Джеремаю, пока они поджаривали его на углях. Ссора за ссорой.
Меня так достали их комментарии, что в конце концов я вышла из себя. Я отругала их за то, что они не поддержали меня, и сказала, чтобы они не лезли не в свое дело. В то время ни у кого из них не было отношений, и никто из них не был в состоянии указывать мне, что мне делать со своей личной жизнью.
Мое упрямство подняло свою уродливую голову.
Они всего лишь пытались помочь.
Дрейвен зашел так далеко, что попытался предостеречь Джеремаю. Это было как раз перед тем, когда должны были огласить вердикт по делу об убийстве Амины. Мы все знали, что его признают виновным, и он потратил недели на приведение в порядок своих дел, в том числе фактически уволился из гаража и назначил меня офис-менеджером.
Это было тогда, когда между бывшими «Тин Джипсис» и «Арроухед Уорриез» было много вражды. Я оставалась на острие, стараясь не вмешиваться, но прислушивалась к предупреждениям и внимательно следила за Воинами в городе. Дрейвен и Дэш подозревали, что они скрываются и могут попытаться причинить вред одному из нас.
Да, они скрывались.
В моем доме.
Джеремая приводил с собой друзей, с которыми познакомился за покерным столом. Он играл в карты два или три раза в неделю. Иногда он выигрывал. Иногда проигрывал. Но это делало его счастливым, поэтому я держала рот на замке.
Я так боялась потерять его, что ходила по яичной скорлупе из-за отсутствия у него работы, денег и… любви.
Друзья Джеремаи на самом деле были Воинами. Очевидно, я этого не знала. Они не носили свои костюмы, не выделялись своими кожаными жилетами, они были просто друзьями Джеремаи.
Когда я узнала, кто они такие и что они пытались вытянуть из меня информацию о Дрейвене и Дэше, я была поражена. Я сказала Джеремаи, что им не рады в нашем доме, надеясь, что он разорвет все связи. Нет. Вместо этого он решил вступить в их клуб.
Стать частью братства.
Ты знаешь мою семью, Пресли. Это хорошо для меня.
Дрейвен пошел к Джеремае и посоветовал ему стать Воином. Он был уверен, что если Джеремая переедет в Эштон, это будет концом нашей помолвки.
