class="p1">Но потом Дрейвен покончил с собой.
Он бросил меня.
И я цеплялась за единственного мужчину, который, хорошо это или плохо, никогда не бросал меня.
До того дня, когда он это сделал.
— Прес, ты там?
— Да.
— Ты собираешься говорить?
— Нет.
Он вздохнул.
— Мне жаль.
Рана, которую он нанес мне в июне, широко раскрылась.
— Ты унизил меня.
— Я забыл.
— О нашей свадьбе? — Мой голос дрогнул, и я вспылила. — После всего, через что мы прошли, ты забыл? Пошел ты. — Вот это было приятно. Слишком приятно.
— Я не хотел жениться.
— Э-э, я поняла это, — вскипела я. — Но почему ты не сказал мне раньше? Ты сидел рядом и наблюдал, как я планирую свадьбу. Я купила платье. И ты не сказал ни слова.
— Я был сбит с толку. Я не…
— О, заткнись на хрен. Меня не волнуют твои причины. Это было неправильно, и ты это знаешь. — Неважно, какие у него были оправдания, это никогда не сотрет того, что он сделал.
— Прес, — остановил он меня, — послушай, мне кое-что нужно.
Я усмехнулась. Так вот из-за чего был этот телефонный звонок. Джеремая всегда в чем-то нуждался, и мне до смерти надоело быть той, кто дает ему это.
— Нет.
— Выслушай меня.
— Нет.
Это было все равно что разговаривать с Шоу. За исключением того, что сказать Шоу «нет» было похоже на прелюдию, на битву воль, чтобы посмотреть, смогу ли я выстоять со своим каменным сердцем против его убедительной улыбки. Сказать «нет» Джеремае просто показалось запоздалым.
— Что-то еще? Я занята. — Мои глаза были устремлены вниз по дороге, пока я ждала. Я давала ему пять секунд, затем вешала трубку.
Пять. Четыре. Три.
— Мне нужен номер телефона Скарлетт. Я потерял его, и я просто… мне это нужно.
Мой желудок сжался. Тот душевный подъем и гордость за себя, которые я испытывала исчезли.
— Зачем?
— Я не знаю зачем. Ты можешь дать его мне?
— Нет.
— Пресли. — Жалобный тон в его голосе исчез, сменившись ноткой разочарования. — Мне нужен номер Скарлетт.
— Зачем? — повторила я.
— Ты действительно хочешь знать?
Я закрыла глаза, мое сердце снова разбилось, как это было у алтаря, когда я велела людям забрать свои подарки домой.
— Нет. Думаю, нет.
— Тогда просто дай его мне.
— Ты знал, что я пригласила ее на свадьбу? Ты поэтому не пришел? Потому что волновался, что она там будет? Кстати, ее там не было.
Мы с Джеремаей собираемся пожениться 1 июня в Клифтон Фордж, штат Монтана.
Ответа не последовало.
Я пригласила свою сестру, потому что она была моей сестрой. Я отправила сообщение на номер, который принадлежал ей в старших классах — по иронии судьбы, на телефон, который купил ей Джеремая. Он должен был запомнить его. Но, возможно, это был уже не ее номер, я не была уверена. Она ни разу не ответила мне, ни после сообщения с приглашением на свадьбу, ни после любых других, которые я отправляла ей за эти годы.
Я не разговаривала со своей сестрой десять лет. Со своими родителями тоже. В тот день, когда я покинула Чикаго, я пообещала себе, что эта новая жизнь, моя жизнь, будет создана мной самой. Мне было восемнадцать лет, и единственный способ, которым я была достаточно сильна, чтобы начать все сначала, — это отказаться от них.
Я отказывалась жить в страхе.
Не было ни одного дня, когда я скучала по своим родителям. Я ни разу не пожалела, что уехала, даже не попрощавшись.
Но Скарлетт, она была другой.
Я часто думала о ней. Я всем сердцем надеялась, что она освободилась и обрела счастье. Я надеялась, что она нашла кого-то, кто полюбит ее, как я когда-то верила, что Джеремая любит меня.
Или, может быть, Джеремая был влюблен в Скарлетт все эти годы.
Может быть, я была дублером. Может быть, когда пришло время взять на себя настоящие обязательства, он не смог произнести мое имя вместо ее.
— Ты любишь ее? — прошептала я. — Все еще?
Он не ответил, что было способом Джеремаи сказать «да».
— Почему ты вообще сделал предложение? — Мне хотелось закричать. Почему? — Мы были хорошими друзьями. Зачем?
— Это не имеет значения.
— Для меня имеет. Пожалуйста, — умоляла я. — Сделай для меня одну вещь. Скажи мне, чтобы я могла забыть об этом. Ты у меня в долгу и знаешь это.
— Я не знаю. Тогда все было безумно. Ты уехала. Мы со Скарлетт расстались. Я продолжал жить своей жизнью. Потом я захотел узнать, как у тебя дела.
Джеремая уехал из Чикаго через пять лет после моего побега. Однажды он появился в Клифтон Фордж, и я была потрясена. Он сказал мне, что ему нужно было немного побыть подальше от своих родителей — с их холодными плечами и пренебрежительными взмахами. Хотя, учитывая, что он не работал, очевидно, что они не забрали его бумажник.
Ни одна из причин не имела значения, потому что было так приятно видеть его и чувствовать эту связь с прошлым. Джеремая был постоянным источником света в моей жизни, когда я была подростком. Он был влюблен в Скарлетт, но он был моим другом. Моим единственным настоящим другом.
Затем мальчик, который был моим другом и спасителем, стал мужчиной, которого я полюбила.
— Почему ты уехал из Чикаго? — Независимо от того, сколько раз я спрашивала, Джеремая никогда не давал мне прямого ответа. Ему было скучно. Он был готов к переменам. — Это было из-за Скарлетт? Ты сказал, что между вами давно все кончено. Это правда?
— Она вычеркнула меня из своей жизни, Пресли. Точно так же, как это сделала ты. Только я знал, что если приду к тебе, ты не захлопнешь дверь у меня перед носом.
— Тогда почему ты хочешь поговорить с ней сейчас?
— Просто дай мне ее номер, и мы покончим с этим.
С этим. С нами.
С нами было покончено первого июня.
И мы, вероятно, были обречены с самого начала.
— Прощай, Джеремая. — Я завершила разговор с помощью пульта управления на рулевом колесе, затем нырнула за своей сумочкой. Мои руки дрожали, когда я достала свой телефон и, просматривая контакты, набрала его имя. Мой палец завис над экраном на долю секунды, прежде чем я нажала «Заблокировать».
Это никогда не касалось меня. Это всегда была Скарлетт.
Джеремая и Скарлетт.
Сколько раз я произносила их имена вместе? Сколько раз я говорила себе, что если бы она действительно любила его, то тоже ушла бы десять лет назад?
Слеза скатилась из моего
