– Елизавета Федоровна, вы что будете? – прервал ее мысли голос Алексея Григорьевича.
– Ах, простите, я отвлеклась… Только кофе…
– Нет, советую съесть хачапури, неизвестно, когда и где придется поесть в следующий раз. А хачапури здесь – сказка.
– Но я завтракала!
– Это первый приказ босса!
– Поняла! Приказы не обсуждаются! Хачапури и вправду были восхитительными, и Лиза с удовольствием поела. Это тебе не каша «Быстров» и не сыр «Виола»!
…Когда они вернулись в офис, Лиза первым делом убрала следы ночевки босса. Интересно, почему он тут остался? Может, с бабой? Но никаких следов женщины не обнаружила. А потом Сметанин усадил ее за компьютер, объяснил, что от нее требуется в данный момент.
– Еще вопросы есть?
– Есть.
– Валяйте.
– Если будут звонить, что я должна отвечать?
– Не понял?
– Адвокатская контора «Сметанин и сын»? Или как-то иначе? Кстати, вы Сметанин или сын?
– Я сын, хотя и Сметанин. Мой отец тоже был очень известным адвокатом, и контору мы открыли вместе. Но он… Ладно, об этом как-нибудь в другой раз. А что касается телефона, отвечайте просто «Алло», и звонящий сам спросит, туда ли он попал. А впрочем, если вам нравится и не лень, отвечайте по первому варианту. И еще одна деталь… Если голос женский, не подзывайте меня сразу, а уточните, кто спрашивает, и громко переспросите, чтобы я понял, кто звонит. Я сделаю вам знак. Понятно?
– Вполне!
– Вот и замечательно.
Рабочий день начался. Ну и тип, подумала Лиза, у него молодая красавица жена, а он боится каких-то баб… Видно, тот еще ходок! Но сколько обаяния и какой голос… А глаза… Умереть не встать. Примерно полчаса они работали.
Он копался в бумагах, а она искала в Интернете сведения о какой-то парфюмерной фирмочке. Потом вдруг начал звонить телефон. Но звонили только мужчины. С кем-то Сметанин говорил подолгу, с кем-то обменивался двумя-тремя фразами.
– Елизавета Федоровна, вызовите мне такси, пожалуйста!
– Я могу вас отвезти.
– Нет, вы лучше останьтесь, записывайте все звонки и, если позвонит некто Игошев, скажите, что я буду в четыре ждать его здесь.
– А другим что отвечать? Когда вы вернетесь?
– Не раньше трех!
Черт побери, я была начальницей, потом скатилась до водилы, а теперь опять пошла на повышение – в секретарши выбилась и – все за полтора месяца! – без всякой горечи думала Лиза. Она почему-то страшно нравилась себе в роли охотницы за мужчиной! Такого в ее жизни еще не было. И не потому что мужчины так уж охотились за ней, но просто ей всегда было лень… К тому же она всегда полагала, что мужчина-дичь не может быть ей интересен. А сейчас… Он меня вообще не считает за женщину. Он ведь видел меня во всем блеске и тоже не обратил внимания, то есть в упор не замечал. Почему ж я надеюсь, что теперь что-то изменится? А, ладно, поживем – увидим.
Она быстро справилась с тем, что он ей поручил, и решила хорошенько освоить офисное хозяйство. Тут имелась роскошная кофеварка, маленький холодильник, микроволновка и электрический чайник. Все это находилось в чуланчике, рядом был туалет. И ни одного цветочка в горшке. Да и вообще, все свидетельствовало о том, что здесь работают мужчины. Неуютно. Официально. Тоску наводит. А ведь сюда люди приходят не с радостью… И почему его жена не навела здесь уют? Интересно, а как у них дома? Лиза осмотрела письменный стол босса. Никаких фотографий. Наверняка он водит сюда баб и не хочет, чтобы они видели его жену. Кстати, диван здесь роскошный, очень подходящий для любовных утех. Ей безумно хотелось открыть ящики стола, но она с детства усвоила – это табу! Зазвонил телефон.
– Адвокатская контора!
– Кто говорит? – спросил резкий женский голос.
– Помощник адвоката!
– А где адвокат?
– Алексей Григорьевич будет не раньше трех!
– Послушайте, помощник, откуда вы взялись?
– Извините, вы не представились, что передать Алексею Григорьевичу?
– Ничего! Я сама с ним разберусь! Начинается!
Потом позвонили в дверь.
– Извините, девушка, адвокат есть? – спросил толстый пожилой мужчина. Лицо его было залито потом.
– Нет. Он будет не раньше трех.
– Понимаете, я приехал из Владимира… На улице жарко, вы не позволите тут подождать?
Лиза растерялась. Она не знала, как следует поступить в этом случае.
– А вы записывались на прием? – осторожно осведомилась она.
– Да, мы договорились, что я приеду… Моя фамилия Игошев. Владимир Константинович Игошев.
– О, тогда, конечно, заходите, Алексей Григорьевич меня предупредил, что вы будете звонить.
– Да я с утречка звонил, но никто не отвечал, а я уж в Москве, дай, думаю, заеду.
– Но Алексей Григорьевич будет только в три, не раньше.
– Ох, грехи наши тяжкие! Девушка, позвольте, я тут подожду.
– Целых два часа? Ну, пожалуйста, ждите! Хотите кофе?
– Кофе? Хочу! Только у вас кофеварка прошлый раз барахлила. Не починили?
– Понятия не имею, я сегодня первый день тут работаю!
– А! Знаете что, давайте попробуем, и, если она не фурычит, я попытаюсь ее починить, благо время есть.
– Серьезно?
За два с лишним часа Игошев починил не только кофеварку, а еще и подтекавший бачок унитаза, и искрившую розетку в кабинете босса.
Лиза напоила его крепким кофе с вафлями, которые обнаружила на полке.
– А курить позволите?
– Ну конечно! Босс ведь курит.
– Хороший он человек, а уж адвокат просто блестящий! Он два года назад меня спас, ситуация была не приведи бог, все говорили, если пять лет дадут, это будет мое великое счастье, а благодаря Алексею Григорьевичу мне дали два года условно! Есть разница?
– Еще бы! – воодушевилась Лиза. – А сейчас он вам опять понадобился?
– Нет, сейчас не мне, а моему племяннику – его капитально подставили. Обвинили в изнасиловании. А он ни сном ни духом. Просто стерва одна мстить ему вздумала. Гадина! У нее папаша большая шишка тут в Москве… Одна надежда на Алексея Григорьевича. А вы, Лиза, тоже юрист?
– Да нет, я случайно сюда попала и ненадолго, пока Волик в больнице.
– Так вон что! Жалко, с вами тут как-то приятнее стало.
– Правда? – обрадовалась Лиза.
– Ну конечно, совсем другое дело! Женский дух… А то, бывало, придешь, контора и контора. Вы даже кофе как-то иначе подаете. С душой, что ли…
Слышать это было почему-то очень приятно. Вскоре вернулся Сметанин:
– А, Владимир Константинович! Здрасте-здрасте, прошу вас ко мне, поговорим!
Они проговорили часа полтора. Уходя, Игошев сказал:
– Помощница у вас золотая! Мы так душевно тут поговорили, пока ждали вас…
– Замечательно! Всего наилучшего, Владимир Константинович.
