class="p1">– Я просто не хочу, чтобы ты волновалась. – Голос Дэниэла стал серьезным: никакого ерничества или шуток.
Невольно у меня вырвался истерический смешок:
– Видимо, поэтому ты прислал сегодня ко мне своего отца?
Глаза Дэниэла широко распахнулись. На миг мне показалось, что я застала его врасплох этой новостью.
– Что он сказал? – отведя взгляд, спросил он.
– Предложил выйти за тебя замуж!
В повисшей тишине особенно громко прозвучал голос моего отца:
– Мия, черт возьми! О чем ты сейчас говоришь?!
Замерший в дверях, он походил на разъяренного Зевса, а его свирепый взгляд метал молнии.
Да что же это за день-то сегодня такой?! А обещали «два дня покоя».
Дэниэл и Тэхо вскочили и замерли в поклонах.
Ладно Тэхо, но британец-то куда?..
Закрыв за собой дверь, папа подошел к нам:
– Мия, я требую объяснений! – Он говорил по-русски, а значит, сейчас ему интересно только мое мнение.
Что я могу ему объяснить, когда и сама толком ничего не понимаю?!
– Сегодня отец Дэниэла пришел от лица компании Centaurus LTD и семьи Этвуд и сделал мне предложение выйти замуж за Дэниэла.
Судя по вытянувшемуся лицу Тэхо, он был удивлен и шокирован не меньше моего отца.
Папа шумно выдохнул, явно пытаясь переварить услышанное:
– Я что-то не могу понять. С кем из этих двух парней ты встречаешься?!
– Ни с кем, – избегая смотреть на парней, ответила я.
– Тогда какого черта один из них ночует вместе с тобой, а второй хочет жениться? – рявкнул отец, и в тот же момент все события последних дней показались абсурдными и нелепыми.
И правда – какого черта?!
Я опустила голову, сгорая от стыда и мечтая скорее пережить эту ситуацию.
– Потому что нам обоим нравится ваша дочь, – по-русски, с едва уловимым акцентом, сказал Тэхо.
У меня перехватило дыхание.
Что он такое говорит, да еще глядя в глаза моему отцу?!
Несмотря на мои ожидания, отец оценил смелость Яна Тэхо и, убрав дрожащие от ярости руки в карманы, уже по-английски спросил:
– Раз моя дочь постоянно увиливает от объяснений, попытайтесь вы как наиболее заинтересованные стороны объяснить мне: что происходит в жизни Мии и как так вышло, что она находится сейчас в непонятных отношениях с вами обоими?
Подловил так подловил. Как детей!
Расскажут – я на них больше не взгляну, промолчат – отец найдет способ сделать так, чтобы они меня больше никогда не увидели. Повисла долгая пауза. Мое сердце колотилось так, что казалось, все в палате слышат этот грохот.
– Папа, прекрати! – не выдержала я. – Я сама все расскажу тебе.
Тэхо сделал шаг ко мне. Я чувствовала, что он хочет помочь, но не знает как. Перерезав ему путь, папа прошел мимо и сел в кресло напротив меня:
– Давно пора.
Я выдохнула и прикрыла глаза, пытаясь скрыть навернувшиеся от обиды слезы.
– С вашего позволения, многоуважаемые молодые господа [17]! – Папа наигранно склонил голову, открыто намекая, что нам предстоит серьезный разговор, а все остальные могут выметаться.
Дэниэл и Тэхо вышли, и тут же в палату проскользнул секретарь Юн, который быстро навел порядок на столе, убрав остатки еды. Только когда за ним закрылась дверь, отец сказал:
– Я слушаю. Все с самого начала и поподробнее.
Мне понадобилось двадцать минут, чтобы пересказать все, что случилось с момента нашего приезда в Сеул. За кадром остались лишь поцелуй с незнакомцем и слишком фривольное предложение Дэниэла «потусить с ним до утра».
Отец слушал, сложив на груди руки. Когда я закончила, он долго молчал. У меня от затянувшейся паузы нога начала дергаться.
– Что и следовало доказать, – сказал папа наконец. – Я тебя совсем не знаю. Твои поступки… Это же юношеский максимализм чистой воды. Я полдня переваривал наш утренний разговор, а тут, оказывается, все еще запущеннее. – Он помолчал, а затем поднялся и направился к выходу. – Сегодня ты ночуешь в больнице. Посещения всем, кроме меня, запрещены. Завтра мы вернемся домой, и я приму решение о твоем дальнейшем обучении в Daimendé.
Отец вышел, громко хлопнув дверью. Какое-то время я еще сидела в кресле, которое стало для меня ненавистным сегодня, а потом встала и подошла к окну. Уже наступили сумерки. Собирался дождь, и облака висели низко над городом.
Я обхватила руками плечи и позволила себе минуту слабости. Две слезинки – не больше. Пока они катятся по щекам, я буду жалеть себя и думать о случившемся, но потом – начну жить дальше с высоко поднятой головой! Проигранная битва не означает проигранную войну. Четыре месяца и тринадцать дней отделяют меня от совершеннолетия. Я ждала два с лишним года, подожду еще немного.
Отец выполнил все, что пообещал.
По три часа в день со мной занимался профессор Мин, а после него приходила госпожа Чан, которая методично и безэмоционально вбивала в меня необходимые для сдачи сунын знания по корейскому языку.
Уже четыре дня как я сидела дома, зубрила буквы и законы физики, не имея возможности выйти на улицу. Даже мне стало тоскливо. Ближе к вечеру четвертого дня заключения в дверь позвонили, и на пороге возникла Ян Су с еще горячими корндогами. Я даже обняла ее, смутив до порозовевших щек. Это на меня было совсем не похоже, но, судя по всему, я тронулась умом в заточении.
Ян Су рассказала мне, что происходит в школе и классе. Что они писали самостоятельную работу по физике и ей удалось набрать высший балл.
– Дэн и Тэхо очень переживают, – сказала она тихо.
– Из-за чего? – попыталась я изобразить «дурочку», но получилось не очень.
– Не из-за чего, а из-за кого! Из-за тебя, конечно! – Она взяла меня за руку. – Мия, они оба сильно изменились после твоего появления в школе.
Я насторожилась, эта тема не сулила мне ничего хорошего.
– Дэниэл всегда такой веселый и беззаботный не потому, что у него все прекрасно, вовсе нет. И если тебе показалось, что он пустой и поверхностный парень, то ты ошибаешься. Дэн рос в очень богатой семье, воспитывала его в основном мама, которая постоянно предъявляла к нему завышенные требования. Они переезжали из страны в страну, пока пять лет назад не осели здесь, в Южной Корее. Отец вечно был занят, Дэн не знал обычного человеческого тепла. Поэтому и вырос таким… равнодушным к чувствам других. Иногда меня пугало его холодное отношение к людям и обстоятельствам, такие вещи он говорил и делал. Но появилась ты и…
– И он впервые чего-то захотел по-настоящему, – грустно процитировала
