— Вот, пожалуйста, мороженое и яблочный пирог. Как ты просила, Эйми, — сказал он.
Эйми улыбнулась.
— Ты меня балуешь. А я наслаждаюсь каждой минутой.
Джейк поставил поднос ей на колени.
— А потом чай или кофе?
— Чай, пожалуйста, и спасибо за это. — Она взглянула на мороженое. — О, Джейк, ты помнишь, что я люблю смесь фисташкового с клубничным.
Джейк кивнул, широко улыбаясь, довольный тем, что сумел доставить ей удовольствие. Последнее время Эйми никогда не жаловалась, но он знал, что ее часто мучают боли. Если устроенный им пикник хоть в какой-то мере облегчит ее страдания, другого ему и не надо.
— Вернусь через минуту, родная, — сказал он и направился обратно на кухню. — И не жди меня. Я только приготовлю себе кофе.
Эйми съела немного мороженого и чуть-чуть яблочного пирога. Аппетита, как обычно в последнее время, не было, она не смогла доесть до конца. И снова откинулась на стуле, поджидая Джейка.
Внезапно сад наполнился звуками музыки, и Эйми улыбнулась: значит, Джейк умудрился протянуть проводку и установить усилители. Те Канава пела «Vissi d'Arte», ее необыкновенный голос возносился к небу.
— Откуда слышится музыка, Джейк? — спросила Эйми, когда он вернулся с чашкой чая для нее.
— Поющие камни, — объяснил он, — прямо здесь, за клумбами.
Она восторженно засмеялась.
— Не хочешь еще сладкого? — спросил Джейк.
— Нет, спасибо. Все, чем ты меня угостил, было очень вкусно.
Взяв у нее тарелку, он сел рядом, держа свою чашку с кофе.
— Надеюсь, загородный пикник тебе понравился, — тихо сказал он, глядя на нее.
— Да. Спасибо за то, что пожертвовал своим единственным выходным. Я знаю, как ты дорожишь воскресеньями.
— Я тоже получил удовольствие. Ты ведь знаешь, Эйми, я на все готов, лишь бы тебе было лучше.
Слегка повернувшись на стуле, Эйми сосредоточенно на него посмотрела. Она любила его. Он был единственным мужчиной, которого она когда-либо любила… начиная с двенадцатилетнего возраста. Он всегда занимал в ее жизни особое место, и благодаря ему она тоже чувствовала себя особенной. И он был так добр. Всегда. Эйми считала себя счастливейшей из женщин — ведь у нее был такой муж, а она его жена. Подруги завидовали ей, но она-то знала, что их привлекала главным образом его внешность. А о том, что он за человек, знала только она.
— Почему ты так смотришь на меня, Эйми? Что-нибудь не так? У меня лицо грязное?
Она покачала головой.
— Просто я думала о том, как давно мы знакомы. — Она помолчала, кашлянула и осторожно продолжила: — В пятницу Мэвис возила меня к адвокату, и я…
— Эйми, о разводе не думай. Сначала тебе надо поправиться.
— Развод тут ни при чем. В нем нет необходимости.
Он смотрел на нее с невозмутимым видом, не зная, что ответить.
— Я умираю, Джейк. Мне не дожить и до конца года… Я это точно знаю.
— Но, Эйми, — поспешно перебил ее Джейк, — доктор говорит, что ты быстро набираешь силы.
Эйми покачала головой.
— Возможно, он так думает, но я-то знаю, что он ошибается. Как бы то ни было, я была у адвоката, поскольку хотела составить завещание. Сейчас, когда мамы нет в живых, это необходимо. Она завещала мне свою собственность, в том числе дом в Нью-Милфорде со всей обстановкой. И немного денег. В своем завещании я отписала все это тебе.
Джейк безмолвно уставился на нее, затем сказал:
— А как же насчет тети Вайолет и Мэвис? Они ведь твои ближайшие кровные родственники.
— Нет, Джейк Кэнтрел, ты мой ближайший родственник. Ты мой муж. Мы все еще женаты, пусть и не живем вместе. И я, твоя жена, завещаю тебе все свое имущество. За исключением некоторых мелочей для тети Вайолет и Мэвис — кое-что из маминых драгоценностей, фарфора и подобных безделушек. А все остальное достается тебе.
— Не знаю, что и сказать, — он умолк и воззрился на Эйми.
Она слабо улыбнулась.
— Ничего не надо говорить, Джейк.
— Что ж, Эйми, если такова твоя воля, спасибо, — смущенно пробормотал он.
— И еще кое-что, Джейк. Я хотела бы извиниться, попросить прощения за то, что была тебе плохой женой.
— Эйми, ради Бога, это не так! — воскликнул он. — Ты всегда старалась. Я знаю.
— Моих стараний было недостаточно. Недостаточно для тебя, Джейк. Я всего боялась и никогда тебе не помогала, когда ты хотел изменить нашу жизнь к лучшему. Я всегда делала не так. И я искренне сожалею.
Он удивленно смотрел на нее, снова не находя слов.
— Я действительно умерла в день аварии, — продолжала Эйми. — Моя душа отлетела от тела. Или мой дух, если угодно. Я побывала в другом мире, в другом измерении. И встретилась там с отцом. Меня сопровождала душа старой женщины, которая привела меня в хрустальную пещеру мудрости, где мне о многом поведали души двух женщин. Они-то и показали мне, как я ошибалась. Я увидела всю свою жизнь, Джейк, — мое и твое прошлое.
Джейк молчал, и Эйми продолжала:
— Сейчас я уже ничего не могу изменить — у меня не осталось времени. Однако я стала другой и должна попытаться исправить хоть какие-то свои ошибки. Ты скептически относишься к тому, что я говорю, верно? Насчет моей смерти и последующего возвращения?
— Вовсе нет, — отозвался он. — Мне известно, что нечто подобное испытали и другие люди, и об этом опыте написан ряд книг.
— А я и не знала, хотя догадывалась, что мой случай не единственный.
— То, что с тобой произошло, называется клинической смертью.
Эйми кивнула и закрыла глаза. Затем подалась вперед, внимательно глядя на Джейка.
Он изумился. Никогда раньше он не видел, чтобы ее глаза так светились жизнью, а улыбка выражала неподдельную радость.
— Я ведь видела не только наше прошлое, Джейк, — сказала Эйми. — Я видела и твое будущее. Свое будущее я не видела, потому что у меня его нет. По крайней мере в этой жизни.
— Мое будущее? — эхом откликнулся Джейк.
— Да. У тебя есть женщина, которую ты очень любишь. Она старше тебя, но это не имеет значения. Вы предназначены друг для друга. Вся твоя предшествующая жизнь была лишь подготовкой к встрече с ней. И наоборот. Когда-то вы были одной душой, а затем разъединились. И всегда стремились вновь обрести друг друга. Сейчас вы снова стали единым целым. Никогда в ней не сомневайся.
Джейк открыл было рот, но не издал ни звука.
— Эта женщина, — продолжала Эйми, — половинка твоей души, носит твоего ребенка. Она беременна уже пять месяцев. Ребенок должен родиться в феврале. У вас будет мальчик, Джейк, сын, которого ты всегда хотел. Тебя ждет прекрасное будущее. Ты будешь процветать — ведь не зря ты всегда стремился к тому, чтобы иметь свое дело. Ты преуспеешь, а эта всецело преданная тебе женщина, которая станет твоей женой, будет еще и твоей соратницей. У тебя будет все, чего ты хочешь, Джейк, и чего я никогда не могла тебе дать. Но только не дай успеху вскружить тебе голову. Ты прекрасный человек и никогда не изменяй себе.
— Эйми, я не знаю, что и сказать. Я действительно встретил женщину. Это случилось в апреле. Я никогда тебе о ней не говорил, боясь причинить боль…
— Ничего не говори. В этом нет нужды. Боль причиняла тебе я. Мне было дано это увидеть, а потом меня отправили обратно, чтобы я помогла тебе устроить будущее и оправдала бы себя.
— Помогла устроить будущее? Но как?
— Направить тебя по верному пути. Ты уже встал на него вместе с этой женщиной. Она сильная и мудрая, и ты должен во всем ее слушаться. — Эйми кивнула. — Следовать ее советам. Но ты должен следовать и своей интуиции. Обычно она тебя не обманывает. Больше доверяй себе.
— Я в полной растерянности, — начал Джейк и умолк.
Эйми пристально на него смотрела, и Джейка поразило, как она хороша. Ему показалось, что в ней произошли разительные перемены. Лицо сияло, обычно бледные голубые глаза искрились, и даже ее парик — белокурый в завитках — вдруг оказался как нельзя кстати.
— Теперь моя очередь спросить — почему ты меня так разглядываешь? — сказала Эйми.
— Просто я подумал, что ты излучаешь необыкновенное сияние.
— Знаешь, я сама это чувствую. Я сияю изнутри. Я хочу, чтобы ты мне кое-что обещал, Джейк.
— Да, Эйми. Все, что угодно.
— Обещай мне, что женишься сразу после моей смерти. Никакого траура. Все равно это будет фальшью — ведь мы живем врозь уже почти два года. — Она помолчала и посмотрела ему прямо в глаза. — А если прибавить те годы, что мы жили как чужие люди, то еще дольше. Обещаешь?
Джейк кивнул.
Эйми продолжала:
— Мне кажется, я скоро умру, Джейк.
— О Эйми, пожалуйста…
— Я должна сказать тебе еще кое-что: самое главное в жизни — это любовь.
— Ты права.
Эйми улыбнулась своей лучистой улыбкой и мягко проговорила:
— Я не боюсь умирать. Больше не боюсь. Теперь я знаю, что после смерти есть жизнь. Не та жизнь, которую мы познали здесь, а другая. Я спокойно избавлюсь от своей телесной оболочки, и тогда, наконец, мой дух освободится…
