— Не могли… — завороженным эхом повторила Голая Спинка.
— Не могли… — откликнулась девушка с крысой.
— Если же верить схеме эволюции, то смерть в мире была изначально, — словно ответил им бородач. — Можно, конечно, предположить, встав на уши, что был бессмертным лишь человек как «образ и подобие Божие», а животные, живущие рядом с ним в раю, умирали. Но трудно представить такой рай, где все-таки существовали болезни, смерть, страдание, трупы, разложение… И мог ли Господь подумать про мир, где было все это, — «хорошо оно»? Конечно, и тут можно возразить: вот распускается цветок, растет, потом увядает и умирает, но и это на самом деле прекрасно. Смерть — неизбежный исход любой жизни, и философски любая жизнь, а равно ее и смерть — все равно закономерный процесс. Но вот что главное — орудием эволюции была смерть. Ведь генетическая информация передавалась, согласно теории эволюции, через многие поколения лишь по смерти многих популяций. Мог ли так, через смерть, создавать мир Господь? Дальше. Согласно эволюционной теории, выживали, изменялись, приспосабливались и передавали генетическую информацию те, кто лучше работал своими лапами, кто больше кусался, кто был агрессивнее, хитрее и злее, эгоистичнее.
— Ну да, я же говорю: погибают слабые! — в который раз вылез чурбачок.
Девушка с крысой глянула на него хмуро и нежно прижала к себе Бориску. Экскурсовод устало потер лоб.
— Верно. Согласно теории переходных форм, выживали сильнейшие в результате естественного отбора. Поэтому стоит разобраться в подобном подходе с этической точки зрения. Существует этика христианства, этика теории сотворения и существования всех по роду своему. Допустим, мир менялся — и менялся положительно! — в результате борьбы за выживание одних за счет других. Это легко перенести и на человеческое общество. Значит, высшей цели у человека нет. Ведь не было никакой идеи в сотворении мира. Он возник просто так, случайно — в биохимическом бульоне из неживой материи возникла живая. И дальше все шло не по промыслу Божьему, а согласно отчаянной борьбе между живыми существами за место под солнцем. Каждый дрался за себя. Напрашивается вывод — никакого особого смысла в нашей жизни нет, кроме как хорошо поесть, побольше понаслаждаться, думая при этом о себе, а не о других, оставить потомство и умереть.
Смысл нашей жизни, злобно подумал профессор. Проклятый вопрос…
— На Земле лучше всего будет жить более хитрый, эгоистичный и сильный, и он вполне может уничтожать других — так развивался и наш мир, — говорил бородач. — Вот к чему приводит на бессознательном уровне подобная теория. С этической точки зрения я ее не принимаю. Древняя Спарта, как мы знаем, применила к себе подобный метод: слабые и больные лишь портят род, поэтому их можно и нужно уничтожать, оставляя сильнейших. Но в результате Спарта почему-то пала. Почему-то такая сильная и агрессивная Спарта, стоящая на основе самого жесткого искусственного отбора, была позорно завоевана. И другой факт. Когда в Америке стали преподавать в школах теорию эволюционизма без всякой альтернативы, рассматривать ее как единственно правильную и верную, там буквально на глазах сразу в несколько раз вырос уровень преступности, а нравственность упала ниже всякого предела. И последнее… Я взял с собой экземпляр моей брошюры. И решил так: подарю свою книгу тому из вас, кто будет активнее и задавать самые интересные вопросы. Поэтому свою книгу я вручаю вам!
И он протянул Игорю белую брошюру. Тот, не ожидая ничего подобного, пробормотал растерянное «спасибо», даже дважды, и слегка поклонился.
— Простите, — задумчиво сказал рыжебородый, — мне откуда-то знакомо ваше лицо…
— Нет-нет, вы ошиблись. Спасибо, — вновь пробормотал Лазарев и поспешил отойти подальше.
Он терпеть не мог своей славы.
Через неделю поздно вечером, когда Игорь собирался домой, раздался телефонный звонок. Милейшая его Соня, Софья Петровна, уже благополучно отбыла домой, и Лазарев колебался, снимать трубку или нет. Сын всегда звонил на мобильник, мать тоже. Майя вообще не звонила. Тем более сейчас…
Телефон был настойчив и заливался усердно и трудолюбиво. Игорь подумал-подумал, плюнул и взял трубку.
— А-а! Поймала я тебя! — радостно возопил ему в ответ незнакомый и одновременно чем-то очень знакомый голос. — Поздно на работе сидишь, как про тебя и говорили. А после шести вечера в пятницу на работе остаются только идиоты.
Да, снова пятница, подумал профессор и сразу вспомнил этот голос.
— Мы же с вами, то есть с тобой, обо всем договорились еще неделю назад, — устало сказал профессор.
— Это ты со своей секретуткой обо всем договорился, а не со мной! — проницательно и жизнерадостно заметила бабенка. — И давным-давно! А чего, баба она неплохая, видная! Грудастая, и ноги при ней. Волосы тоже ничего, но зря она их не красит. Какая краса в седине? Так когда будем Федюшку мово оживлять?
— Достала ты меня, миссис приставала! — вскипел Игорь. — Прямо проходу не даешь! Теперь вот номер телефона узнала… Я тебе повторяю снова и снова: нельзя — воскресить — мертвого! Я не Господь Бог! А всего-навсего хирург.
— Понимаю я, что не Господь, — сразу как-то помрачнела и явно сникла бабенка и вдруг снова заполошно завыла: — Да к кому же мне идти, миленький?! Кого просить-то?! Худо мне без Федюшки мово, ох как худо! Пропадаю прямо!
— Как ты мне надоела… — простонал в ответ Лазарев, точно повторив ее интонацию. — Тебя как зовут-то, миссис несчастная?
— Вера, — сказала она и примолкла.
— Вера… — повторил ошеломленный Игорь. — Верочка… Три слога и вся жизнь…
— Чего? — недоуменно спросила бабенка.
— Пьешь много? — резко спросил доктор.
— Ну… это… бывает… — немного замялась Вера. — Не без того…
— А кем работаешь?
— Да тут вот… убираю… подъезды… квартиры… Слушай, — оживилась она вновь, — может, тебе чего где прибрать надо? Это я мигом, я шустрая! Полы, окна вымою, ковры пропылесошу… Я много чего умею! Тут я недавно убирала у одних… У-у! Они миллионеры скоро будут. Там мужик нефть нашел. Еще летом. Да чегой-то у него сразу не заладилось…
— Ладно, хватит болтать, миссис разговорчивость, — прервал ее замученный Лазарев. — Адрес запиши. И приходи в воскресенье часам так к одиннадцати. У меня мать давно помощницу ищет.
— Лады! Погоди, карандаш найду… — отозвалась довольная бабенка.
Антон от лица всех поблагодарил бородача и попрощался с ним.
Группа приняла позу «вольно». К Игорю несмело подошли подружки сына — посмотреть подаренную книгу. И списать из нее адрес сайта креационистов.
