Сможет ли она убедить свою семью, что любит человека, который для нее лично ничего не значит? Что может быть хуже, чем притворяться увлеченной человеком холодным и неэмоциональным, таким замкнутым. Она тоже в его присутствии чувствовала себя крайне неудобно и очень сковано, — так служащая побаивается своего босса, как однажды заметила Жюли.
Его минутное раскрепощение, проявившееся в утро их первого разговора о помолвке, давно исчезло, и он был таким, как обычно, и теперь она размышляла, как сможет пережить эти несколько часов, особенно помня о «мадам Жеронимо», как назвала ее Керри.
— Скрестили пальцы, — прошептала Керри, когда они выходили из комнаты. По крайней мере, маленькая Тэсс далеко, это уже большое дело, — добавила она, когда до них донеслись голоса близнецов очевидно, выставленных в сад. Ли согласилась: у Тэсс было необыкновенное свойство говорить все, что только приходило ей в голову.
Когда Ли спускалась по лестнице, платье ее тихо шуршало, и она снова подумала о том, что его следовало бы надевать для Брюса, — в этот момент она очень тосковала по нему. Боль была острой, и напомнила ей о Джейнис Мартин, страдающей по человеку, который никогда не будет с ней. Как сказала Джейнис, время притупляет боль, но она остается навсегда, ожидая момента, когда уже ничто не будет сдерживать воспоминания.
Но сейчас ей нельзя было об этом помнить… Она должна заставить себя забыть, насколько вообще это возможно, и сосредоточиться на том, что ей необходимо делать сегодня. Будет достаточно трудно не показать тоски по человеку, которого любит, и разыгрывать любовь к человеку, который ей далеко безразличен. Для этого надо быть очень талантливой актрисой. Для профессиональной актрисы не так уж важно, как она сыграет свою роль. Люди, следящие за ее игрой, с самого начала знают, что это притворство. Ей же надо притворяться так, чтобы все считали ее притворство реальностью. Не должно быть и тени сомнения в ее любви к Руису, потому что это жизнь, а не театр.
Они с Керри прошли через холл, и под шепот подруги «ни пуха» вошли в большую гостиную, всегда казавшейся удобной и очень уютной, которая содержалась в идеальной чистоте.
Отец вернулся с работы и тоже был в гостиной. Девушки заметили, что Руис разговаривал с ним по-деловому и совершенно свободно. Он мгновенно поднялся, как только обе девушки вошли в комнату, внимательно наблюдая за ними своими темными глазами. Казалось необычным, что две рыженькие девушки были близкими подругами, но близость их отношений была для него совершенно очевидной, хотя он совсем мало видел их вместе.
Потом он перехватил взгляд Керри и заметил, что при совершенно серьезном выражении лица, ее глаза откровенно смеялись. Ему не нужно было никаких слов, чтобы понять, что Керри посвящена в дела своей подруги и сомневается в его способности притворяться. По выражению ее лица можно было понять, что она боится за Ли и вместе с тем, что ее забавляла мысль о том, как он будет играть свою роль. Он хорошо помнил разговор в кафе.
Ли не смела взглянуть на него, но обратила внимание на то, как Руис разговаривал с ее родителями, и отметила, что он может быть очаровательным, когда пожелает. К тому же он был чрезвычайно привлекателен.
Несколько смутившись от нахлынувших на нее мыслей, Ли все-таки сумела кое-как улыбнуться ему и с изумлением увидела его ответную улыбку. Она была вынуждена признать, что это был приятный, хотя и неожиданный сюрприз. Она и представить себе не могла, что улыбка может так преобразить человека. Или могла? Был один случай — в офисе — но сейчас в этой улыбке было еще что-то. Ей даже пришла в голову дикая мысль, что он мог бы нравиться женщинам. От него исходила мужская сила, которая так влечет к себе женщин, а смуглое лицо и темные волосы приковывали взгляд.
— Добрый день, дорогая моя, — сказал он ласково, пока она приходила в себя от шока вызванного его улыбкой. Он так произнес эти слова, будто они были для него обычными. Возможно, он назвал ее так только потому, что забыл ее имя, подумала она с долей юмора. Она была совершенно уверена, что он никогда не думал о ней иначе, как о «мисс Дермот».
Руис подошел и протянул ей худощавую с длинными пальцами руку. Ли ответила рукопожатием, а Руис обнял ее за плечи, снова ошарашив ее тем, что сделал это совершенно естественно и как бы привычно.
— Может быть, ты познакомишь меня с леди, которую я недавно встретил в саду? — добавил он, вызывая смех всех членов семьи.
— Пожалуйста, забудем о ней, — умоляюще проговорила Ли, пытаясь привыкнуть к ощущению его руки у себя на плече.
Маргарет, смеясь, покачала головой:
— Ну уж нет, у нас есть отличный снимок. Я собираюсь подарить копию твоему жениху.
— Спасибо, буду очень рад. — отвечал Руис. — Я буду показывать его, когда она будет вести себя слишком высокомерно.
Он снова улыбнулся, и Ли, смущенно рассмеявшись, села на диван.
— Мы сумели убедить его, что он женится не на представительнице племени апачей, — смеялась Маргарет, — но это было нелегко.
Еще немного посмеялись, и Ли была рада, так как это каким-то образом могло объяснить смущение, ясно читавшееся на ее лице. Руис сел с ней рядом и снова тем же хозяйским жестом обнял ее за плечи, а она никак не могла держаться так же непринужденно. Ли даже хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, не спит ли она, когда она ощутила на своей талии теплоту руки Руиса. Более того, ее странно возбуждала его близость.
Маргарет наблюдала за ними с улыбкой и, если и заметила сдержанность дочери, то легко объяснила ее тем, что Ли вообще не любила показывать свои чувства на людях.
Что касается Руиса, легкость, с которой он вошел в роль, поразила Ли, и они обменялись с Керри откровенно изумленными взглядами, явно говорившими: «Вот уж не думала, что он на такое способен». Руис перехватил их взгляды и улыбнулся. Ли не только была удивлена актерскими способностями Руиса, ее порадовало и то, как он легко вписался в ее семью. Никто, казалось, и не думал ни о его богатстве, ни о его положении. Все было легко и непринужденно. Ли оправилась от смущения, вызванного тем, что Руис обнял ее.
— Расскажите нам о вашем доме в Мексике, — с улыбкой попросила его Маргарет. — Как он называется… Карастрано, так, кажется, сказала Ли.
— Верно, — кивнул Руис. — Я не был там уже десять лет. — Взгляд его вдруг устремился куда-то далеко, и на губах появилась грустная улыбка, словно он забыл, где находиться, и погрузился в себя.
— Ты никогда его не забывал, правда? — импульсивно спросила Ли, и он тут же повернулся к ней и посмотрел на нее так нежно своими темными глазами, что она не могла понять: было ли это притворством или искренним чувством оттого, что он думал о чем-то по-настоящему дорогом для него.
