– Я сунула его куда-то в нижний ящик комода. Наверняка он до сих пор там, под свитерами.
– Советую тебе держать его на столике у кровати.
– Майкл, ты серьезно полагаешь, что...
– Черт возьми, Дезире, этот подонок использует точно такие же ленты, как те, о которых ты написала в своей книге!
– Мне просто хочется думать, что мы столкнулись с кошмарным совпадением, и только. Я говорю не о том, что он связывает свои жертвы алыми лентами, а о том, что он выбрал именно меня, чтобы послать те дурацкие цветы. Очень может быть, что он даже не догадывается, какое значение имеют его действия.
– Рад был бы рассуждать, как ты...
– И рассуждай на здоровье – просто ты всегда воспринимаешь все с самой плохой стороны.
– Как-никак это моя работа, – напомнил ей Майкл. – Ладно, » вот наш план. Ты не должна вступать ни в какие контакты с этим типом. Он может посылать тебе цветы хоть вагонами – мне нет до того никакого дела. Пусть пишет тебе по сотне писем каждый день и перевязывает их алыми атласными лентами – плевать. Ты должна притворяться, что ничего от него не получала.
– Майкл, это просто абсурд!
– Когда репортер – женщина-репортер, между прочим, – оказывается втянутой в расследование преступлений какого-то психа, который сначала зачитывается эротическими книжонками о сексе против воли женщины, а потом выходит на улицы, чтобы воплотить свои фантазии в жизнь, – вот это настоящий абсурд!
– В моих книгах нет ни слова о подлинном насилии, – запротестовала Дезире, снова чувствуя себя обязанной защитить свои творения, – напротив, главной темой каждой новеллы является осуществление тайных желаний самой героини, при этом только создается видимость того, что мужчина принуждает ее к каким-то действиям. Таким образом, получается, что героиня беззащитна и перед властной силой своего желания, и перед мужчиной своей мечты, однако в то же самое время никто не вправе упрекнуть ее за разнузданные фантазии.
– Черт бы все побрал, Дезире, я не собираюсь сидеть тут и обсуждать с тобой безупречность твоих персонажей! – взорвался О'Мейли. – Я вообще не желаю с тобой ни о чем спорить, и точка. По крайней мере пока в городе орудует маньяк-насильник. Ты просто не имеешь права вступать с ним в какие-либо контакты.
– Ты говоришь как полицейский или как мой Друг?
– Как твой друг-полицейский, – проговорил Майкл сквозь зубы. – И как мужчина, который не так давно любил тебя, я отказываюсь допускать даже мысль о том, что ты можешь подвергаться опасности. А как полицейский я не допущу, чтобы ты вмешивалась в мое расследование.
– Ага, – кивнула Дезире. – Вот теперь мы заговорили начистоту.
– Черт возьми, Дезире!
Майкл вскочил на ноги, яростно уставившись на нее. В прошлом их споры нередко доходили до точки кипения, и оба спорщика быстро теряли над собой контроль. За яростью следовал обыкновенно взрыв страсти, не менее неистовый, чем их перепалки.
О'Мейли схватил ее за плечи с такой силой, что девушке стало больно.
– Это не фантазии, Дезире. Это жизнь. Мерзавец существует на самом деле. И он опасен. Я не желаю, чтобы ты и близко подходила к этому делу.
– Но я уже подошла. Если я не стану обращать на него внимания, скажи мне, что помешает ему сорвать свой гнев на новых, пока еще ничего не подозревающих жертвах?
– Он и так уже насилует ни в чем не повинных женщин, – едко возразил ей Майкл.
– А что, если я соглашусь встретиться с ним? – Подобная мысль появилась у Дезире еще в ту минуту, когда она прочитала письмо преступника.
– Ты с ума сошла?!
– Тогда ты мог бы использовать меня как наживку. – Дезире решила благоразумно умолчать о том, что не раз видела подобный сюжет в детективных фильмах.
Если с ее помощью город избавится от маньяка и ничто больше не будет угрожать безопасности туристов, это не только обрадует и мэра, и весь городской совет, но и поможет ей заполучить желанную работу на одном из главных телеканалов.
– Черта с два! – О'Мейли выкрикнул эти слова так громко, что семейство уток с Журавлиного пруда, негодующе хлопая крыльями, поднялось в воздух.
Дезире и Майкл стояли неподвижно, яростно глядя друг на друга, однако через несколько секунд Майкл доказал девушке, что еще не потерял способности удивлять ее.
– Ты знаешь, – пробормотал он задумчиво, – это не такая уж и плохая идея...
– В самом деле?
– Именно так... – В глазах Майкла появилось отсутствующее выражение, и Дезире поняла, что он приступил к разработке какого-то плана. – Но все же я бы хотел, чтобы ты пока воздержалась от комментариев в эфире. Пусть он думает, что ты игнорируешь его.
– Неплохо, – протянула она. – Мое равнодушие заставит его выйти из себя и совершить ошибку.
– Будем надеяться. Твой домашний телефон будет прослушиваться. И телефон на работе – тоже. Когда подонок снова свяжется с тобой, обязательно постарайся договориться с ним о личной встрече.
– Это я тебе обещаю. – Голова Дезире слегка кружилась от возбуждения.
– Но сама ты ни с кем встречаться не будешь.
– Но как же...
– Мы загримируем под тебя одну из наших сотрудниц и накроем этого психа с поличным.
– Не скажу, что мне нравится делиться лаврами, но выбора, похоже, у меня нет. – Дезире подумала о том, что ей и так известно об этом деле гораздо больше, нежели любому другому репортеру в городе. – Давай договоримся: услуга за услугу.
– В твоем положении я бы не стал торговаться. Но мне интересно, что ты предложишь.
– Я согласна ни слова не говорить о насильнике в эфире. Пока. Но, когда он будет арестован, я хочу получить эксклюзивное право на освещение хода расследования.
О'Мейли вяло выругался.
– Ладно, согласен.
Они зашагали на стоянку, к неприметной полицейской машине... Дезире была так возбуждена, что не заметила одетого в черные джинсы и черный шерстяной свитер мужчину, который пристально наблюдал за ней, скрываясь в тени высокого старого дуба.
Безвольно ссутулившись, Роман сидел в библиотеке своего дома, где якобы бродили привидения, и невидящим взглядом смотрел на настоящие джунгли, разросшиеся на месте когда-то прекрасного и ухоженного сада. Книга новелл Дезире «Тайные страсти» лежала на выцветшем восточном ковре – Роман не прикасался к ней с тех пор, как отшвырнул от себя тоненький томик. По странной иронии судьбы книжка раскрылась как раз на той новелле, от которой он не мог оторваться всю ночь напролет. Впрочем, он перечитывал ее уже три дня – с тех пор, как Дезире-Дапри впервые появилась на пороге его дома.
