Карин расхохоталась.
– Спасибо, что подтверждаешь мою догадку. – Улыбка исчезла с ее губ, когда она заглянула в усталое лицо Дезире. – Это все из-за насильника, верно?
– И да, и нет. Я никак не могу вычислить, что он задумал. С какой стати он послал мне цветы и жаловался на недостаток внимания к нему прессы, а теперь, когда я до сих пор ни слова не сказала о нем в эфире, вдруг исчез и не дает о себе знать?
Дезире сердито посмотрела на прослушиваемый полицией телефон, словно приказывая ему поскорее зазвонить. Честно говоря, ей не так уж и хотелось беседовать с насильником, но бесконечное ожидание буквально сводило ее с ума. Кроме того, она не могла избавиться от мыслей о Романе Фалконаре...
– Может, он обезумел от злости и уехал из города? – предположила Карин. – Или, например, умер...
– Умер? С чего бы это ему умирать?
– Послушай, ведь даже у маньяка-насильника может случиться сердечный приступ. Или же он вдруг попал под машину...
– Будем надеяться, – пробормотала Дезире. С утра у нее раскалывалась голова, и вот теперь боль напомнила о себе с новой силой. Девушка достала из ящика стола две таблетки аспирина и запила их давно остывшим кофе. – Но я никак не могу отделаться от чувства, что он где-то совсем рядом. Притаился и ждет.
– Ждет? Но чего же?
– А вот это, – ответила Дезире, со стуком поставив стаканчик на стол, – это, знаешь ли, вопрос всех вопросов...
Должен же этому когда-нибудь наступить конец, черт побери! Роман нажал кнопку на пульте, выключая телевизор. Надо убедить себя, что Дезире нужна ему не больше, чем новые кошмары, с неотвратимостью жестокого рока рассказывающие ему о чувствах и поступках кровожадного маньяка-насильника. Проблема только в том, что он никак не может избавиться от мыслей об этой женщине.
Он потянулся за бутылкой виски, которую достал после того, как бренди кончился, но затем вспомнил, что решил больше не пить сегодня.
Перебирая в уме принятые решения – не пить, не думать о Дезире, не смотреть выпуски новостей с ее участием, – Роман услышал шаги у парадной двери, и в ту же секунду раздался звонок, показавшийся ему особенно громким.
Странное чувство пронзило Романа. Что-то подсказывало ему, что предмет его тягостных раздумий стоит сейчас на пороге его дома.
Сдаваясь на милость неумолимой судьбы, Роман встал и направился к двери.
Яростные тирады, которые Дезире тщательно обдумывала всю дорогу, моментально вылетели у нее из головы, когда она увидела лицо Романа – лицо смертельно усталого, измученного, издерганного человека.
Она решила, что он так ни разу и не брился с того самого вечера, когда поцеловал ее и пробудил в глубине ее души темные, опасные чувства.
– У вас чертовски скверный вид.
– Вот спасибо за комплимент!
Дезире не позволила этой едко произнесенной реплике задеть ее за живое. Что-то здесь не так... И, хотя всего несколько минут назад она убеждала себя, что ей нет и не должно быть никакого дела до Романа Фалконара, девушка поняла, что на самом деле все обстоит иначе, что этот мужчина странно дорог и близок ей. Так было с первой их встречи, еще до того неожиданного поцелуя.
– Мои комплименты вам не нужны. А вот что вам действительно требуется, так это принять ванну, побриться, подстричься и как следует поесть. Признавайтесь, когда вы ели в последний раз?
– Никак вы предлагаете приготовить мне ужин?
– Кто-то же должен этим заняться! – Дезире сама удивилась, как быстро эти слова сорвались с ее губ. Но отступать было уже поздно. – Посторонитесь-ка, Фалконар. Мне надо посмотреть, есть ли у вас в холодильнике хоть что-нибудь, кроме содовой воды и кубиков льда.
– А я предпочитаю виски без льда. – Господи, помоги и ему, и ей! Роман сам не понял, как отступил в сторону, пропуская Дезире, позволяя ей войти в его дом. И, кажется, в его жизнь.
– Ах, да, я и забыла, вы же у нас настоящий мужчина, из «крутых», как же иначе! – сухо парировала Дезире. Она осмотрелась по сторонам, отмечая толстый слой пыли на всем вокруг. – Вам нужна прислуга.
– Раньше горничная приходила убираться раз в неделю, но уволилась с полмесяца назад.
– Вы перепугали ее до смерти и она сбежала, верно? – Дезире твердым шагом направилась в кухню, и Роману не оставалось ничего иного, как только последовать за ней. – И неудивительно.
– Вы, кажется, не собираетесь обращаться в бегство?
– А меня не так-то легко напугать.
– Да, я и сам начинаю это замечать.
– Приятно слышать, что галлоны виски, которые вы, судя по всему, вылакали, еще не успели убить у вас в мозгу все маленькие серые клеточки, – ядовито откликнулась Дезире.
В кухне царил такой же кошмарный беспорядок, как и в гостиной.
– Беру свои слова обратно, – проговорила Дезире, оглядывая обрывки бумаги, пакеты из-под чипсов, коробки от пиццы и флаконы из-под пены для бритья, валявшиеся на полу и на столах. – Оказывается, меня все-таки можно напугать.
– Что-то я не помню, что приглашал вас к себе. Услышав его саркастический тон, Дезире вызывающе вздернула подбородок, уперев тонкие руки в бока.
– Послушайте, Фалконар, вы купили «романтический вечер» со мной. И я собираюсь сдержать свое слово, чего бы мне это ни стоило, черт возьми. Поскольку из дома вас, похоже, и на канате не вытащишь, придется нам поесть тут. Но не раньше, чем я избавлюсь от всего этого мусора.
Дезире сняла легкое пальто из белой шерсти и повесила его на спинку одного из стульев. Одета она была так же, как и несколько часов назад во время вечернего эфира, – в розовый свитер из ангорской шерсти, выгодно оттенявший ее рыжевато-каштановые волосы, и кремовую юбку до колен.
– Надо думать, фартуки в этом доме не водятся?
– Извините...
– Я уже поняла, что прошу невозможного. – Дезире раздраженно перевела дыхание. – Если этот « свитер придет в негодность, вам придется купить мне новый.
– Звучит вполне справедливо... – Роман медленно осмотрел кухню, пытаясь увидеть ее глазами Дезире, и решил, что у этой женщины, несомненно, есть голова на плечах. – Вы всегда действуете так импульсивно?
– По-разному. В работе я стараюсь не упускать ни одной мелочи. Ну а в жизни, – она пожала плечами, – в жизни я предпочитаю плыть по течению.
Чувствуя, что поддается очарованию этой решительной женщины. Роман подумал, что движение по течению – вопрос весьма спорный.
– Может, вам помочь?
Дезире обернулась и окинула его подчеркнуто долгим, многозначительным взглядом, особенно задерживаясь на темной гриве взъерошенных волос и босых ногах писателя.
