— Не переверну! — опередила теперь его Люба.
— Конечно, не перевернешь, — подытожил Вербов хлопком двери. — Люба большая, — продолжил он уже из-за руля. — Ей можно и нужно доверять.
Я отвернулась к окну — не надо мне тут псевдофилософий разводить. У вас обоюдное доверие прорисовалось, потому что ты умеешь вести переговоры, приятель. Только интересно, кто будет платить неустойку. Я?
Они довезли все в целости и сохранности. Я не особо представляла себе квартиру, в которой должен жить Вербов, и все же малость удивилась обычному старому панельному дому — такие, кажется, здесь называют кораблями — с узкими прямоугольными окнами. Вербов вытащил массивную связку ключей и долго искал нужный — ключница мужского рода. Мы покорно стояли рядом. Люба с абсолютно серьезным лицом держала торт на вытянутой руке, будто желала вручить его первому, кто выйдет из двери парадной. Но никто не вышел, а вошли мы.
— Третий этаж. Пешком? На лифте? — поинтересовался Вербов.
Без ребенка я бы пошла пешком, но тут вызвала лифт. Дверь у квартиры тоже обыкновенная. И за ней… Вторая дверь оказалась открытой. Вербов на секунду замер, потом толкнул ее и перешагнул порог первым, забыв придержать дверь, но я ее поймала.
— Гриш, ты, что ли? — услышала я женский голос. — Хоть бы позвонил, что приедешь…
Об мою ногу что-то ударилось — кошка, черная… Я машинально схватила ее обеими руками, чтобы не убежала на лестничную площадку, и чуть не получила дверью по лбу.
— Я не один… — услышала я тихий голос Гриши и потом громкий: — Лиза, захлопни дверь и проходите!
Кошка вывернулась и чуть не угодила в торт — на коробку, но я чудом умудрилась вовремя присесть и так и осталась подле Любы на корточках. И не сразу поднялась, когда в коридоре появился Вербов с женщиной лет… Возраст я никогда не научусь определять. Но хотя бы отсутствие родства не ставилось под сомнение.
— Это моя соседка, Софья Васильевна, — успел сказать он, пока я вставала. — Это Лиза, мы вместе работаем…
Не сказал — сотрудница, странно… Но на меня не смотрели. Смотрели на Любу, и растерянно-удивленное лицо женщины меня напрягло.
— Гриша, неужели ты решился…
Он тут же обернулся к нам:
— Лиза, оставайся в обуви. И дочь не разувай.
Он сделал ударение на слово «дочь» — зачем? Что происходит? Тетка пошла пятнами.
— Ты должен был позвонить, — снова упрекнула она Вербова. — Я бы хоть прибрала тут. И проветрила. Нельзя же вот так…
Она снова во все глаза смотрела на мою дочь. Люба стояла с тортиком и почти не дышала.
— Я не знал, приеду или нет. И мы всего на пять минут. Кошек поглядим и уйдём.
Они о чём? — я ничего не понимала.
Глава 3.4 "Странная квартира"
— Люба, неси торт на кухню.
Квартира крохотная, и до кухни три шага. И можно действительно не разуваться — на полу линолеум. Ужас! Наша квартира даже не в отремонтированном виде выглядела лучше. Кухня из пластика, но не современная. Табуретки — явно, чтобы спасти место: здесь же до всего можно дотянуться, стоя у двери, точно в хрущевке! На столе кошка, рыжая. И куда ставить торт — непонятно.
— Гриша, это точно не твоя? — услышала я чутким материнским ухом голос соседки, которая была уже у двери.
— Не моя. Я шутил. Ладно, психовал… Но мне можно.
— Ты меня так до инфаркта доведешь, негодник.
— Я не собирался с вами встречаться.
— И не собирался рассказать, как там твои?
— Нормально. Правда, я вчера не звонил. Впрочем, я ничем помочь все равно не могу. Но у них все распланировано — вы же знаете Ульяну. И они все равно ж из дома не выходят. Уля заказала им доставку продуктов на дом. Справятся. Шесть дней осталось пережить. Да вы настройте Вотсап и сами с ней поговорите. У нее на ее мобильном номере.
— Не хочу лезть, — огрызнулась соседка чуть громче.
— Вот и я не хочу лезть.
— Гриш, убери деньги, — заговорила еще громче. — Я не возьму. Я Томе помогаю…
— Это за моих двух кошек, — Я услышала нервный смешок соседки. — Софья Васильевна, давайте не будем. Новый год… Иначе с шампанским и икрой приеду… Не гоняйте меня на другой конец города.
— Не надо никуда приезжать. Ты еды им на месяц притащил. Мы справляемся.
— Ну да, по мне кошаки явно не скучают…
— Гриша, Гриша… Ладно, не надо так на меня смотреть. Все, ухожу. Но ты меня слышал, Гриш? Не смей, понял? Свой ребёнок — это свой. Чужой — это чужой.
— Я все понял… Софья Васильевна, я не маленький.
— Маленький, маленький ты ещё. Всегда для нас маленьким будешь. Мне тоже за тебя обидно. Не представляешь как. Да бог ей судья… Пусть будет счастлива. Все, ушла, ушла…
Хлопнула дверь — обе. Вербов тут же вырос в дверном проёме и закрыл его собой.
— Ну хоть ты не наглей…
Я только рот открыла — слов в ответ в нем не нашлось. А Вербов просто шагнул к столу и поднял с него рыжую кошку.
— Она когда-то была самой воспитанной… А сейчас вошла в бальзаковский возраст и шлёт всех лесом… — он присел подле Любы вместе с кошкой. — Нравится? Эту можешь взять на руки. Она не тяжелая, просто пушистая… — и тут же обернулся к двери: — Явилась проверить, есть что пожрать?
В коридоре стояла обыкновенная серая дворовая кошка. Вербов поднял на меня взгляд:
— Я у них просто мужик, который еду приносит. Ни грамма любви. Я уже молчу про благодарность. Потребительницы фиговы…
Интересно, это и ко мне относится? За что я его не поблагодарила? В общем-то за все. Я, кажется, ни разу за сегодняшний день не произнесла слово «спасибо», все не к месту как-то было. Но Любаша точно за все благодарила. Еще и добавляла — Гриша.
— А как ее зовут? — продолжили они своё личное общение.
— Эмбер. Янтарь. А то серое чудо — Грейс. Я ее под машиной пять лет назад нашел. У меня тут ещё одна есть, но она вряд ли выйдет…
— А остальные? — бросила я уже в спину, когда Вербов сунулся к раковине вымыть руки. — Кто здесь живет и чьи это кошки?
Пусть не думает, что я слепая, глухая и вообще меня тут нет.
