Три дня о Жене Швед не было ни слуху, ни духу. В универе он ее не наблюдал. Даже мысль на секунду посетила: «Может, случилось что?». Смешно! Учитывая, что это самое «случилось» он ей и устраивает. А тут вышел с пары, а она стоит перед ним, как ни в чем ни бывало. Прям перед аудиторией.
Быстрым взглядом окинул ее платье черного цвета с длинными рукавами, белым воротничком, как у первоклашки, передника не хватает белого. Задержался на балетках простых, без каблуков. В целом мило. По-монашески скромно, но от этого почему-то еще более мило.
— Ну попробуй, — хмыкнул.
— Слушай, я тут подумала. Ты… в общем, я была не права. Держи, это тебе, — и не глядя на него, протянула коробку.
— Что это? — спросил, подозрительно рассматривая желтую картонную коробку, перевязанную белой атласной ленточкой.
— Это печенье клубничное.
— Печенье? — недоуменно уставился на нее.
— Ну да, печенье. Я сама испекла.
— Сама?
— Да, — и кивнула в знак подтверждения.
Все еще не веря в происходящее, он разглядывал коробку.
— Ооооо, что это у нас тут, — засовывая свой любопытный нос через плечо Богдана, спросил Макс.
— Тебе чего? — попытался отбрить вездесущего Ветрова Макаров.
— Секретики?
— Да какие секретики? Швед пытается продемонстрировать мне свои таланты, — и насмешливо посмотрел в глаза девушке.
— Слушай, Макаров, не хочешь — не надо, — попыталась она забрать коробку.
— Эй-эй не кипешуй. Руки прочь от моего подарка, — тут же одернул руку с коробкой назад. — Я потом попробую. И быть может что-то поменяется для тебя.
Женя молча кивнула, повернулась и направилась прочь по коридору. Богдан смотрел вслед удаляющейся девушке, на лице его расплылась победная улыбка. Вот так, Женя Швед. Вот так! Теперь все встало на свои места. Все так, как и должно быть. Правда он испытал некоторое разочарование, что игра закончена. Вполне возможно, он даже будет скучать по этой битве. Все-таки, как ни крути, она была достойным соперником. В этом парень готов признаться.
18
— Дан, что это? — пристал к нему Ветров, пытаясь выхватить коробку.
— Печенье, — ответил Макаров, попутно ловко спасая коробку от жадной лапы приятеля.
— Печенье?
— Ага. Швед сама испекла. Помириться желает.
— И что думаешь? Оставишь ее в покое?
— Думаю, да. Хватит с нее. Считай, извинилась.
— Так давай, угощай.
— Чем угощают? — тут же раздался голос Серого.
— Швед печеньем угощает. Презент преподнесла Макарову. А он зажал. Бог велел делиться, Макаров, слышишь?
— Ладно, ладно, хватит тарахтеть. Сейчас «страхование», вот на паре и схомячим.
— Вот это разговор! — хлопнул приятеля по плечу Макс.
— Ммммм. А выглядит ничего. И пахнет вкусно. Все-таки есть что-то хорошее в провинциальных девочках, — рассуждал Макс, разглядывая содержимое коробки двадцать минут спустя.
Внутри, аккуратно по ячеечкам разложено печенье, по виду напоминающее восточные сладости, в белой сахарной пудре.
Богдан же держал в руках записку, что была внутри коробки, на которой аккуратным почерком было выведено: «Богдан, надеюсь, мой маленький презент поможет тебе ощутить степень моего раскаяния. Е.Ш.». Отложил записку в сторону, вытащил печенюшку, покрутил в руках и передал коробку парням.
— Держите.
— Странное какое-то, — нахмурился Макс, через две секунды после того как засунул в рот «кулинарный шедевр» Швед.
— Не вкусно? — запихивая в рот кусок, спросил Леснов.
— С*ка! — выплевывая содержимое на пол, громко выругался Богдан, вскочил и понесся на выход.
За ним раздался топот ног. Прочь из аудитории неслись Шведов, Ветров и Леснов.
— Макаров, Шведов, Леснов, Ветров, сядьте на место. Это что еще за выходки? — грозно окликнула их преподаватель дисциплины «Страхование».
Но парни, ни слова не говоря, выбежали из аудитории под удивленные взгляды сокурсников и бегом понеслись в туалет.
Прошло не меньше пяти минут прежде, чем они смогли избавить свои рты от остатков «извинения» Швед.
— С*ка! — вновь прогромогласил Макаров.
— П*здец! — все еще отплевываясь, высказался Леснов.
— Только у меня во рту все еще вкус хозяйственного мыла? — поинтересовался Ромыч.
— Нет, бл*ть, у меня «Палмолив». Я везучий, — вновь сплевывая в раковину, иронично проговорил Макс.
Как только закончилась пара, парни вернулись в аудиторию. Богдан собрал вещи, взял в руки записку Швед и слова, написанные в ней, заиграли совсем другими красками: «Богдан, надеюсь, мой маленький презент поможет тебе ощутить степень моего раскаяния. Е.Ш.». Смял записку в руке и засунул ту в карман.
Что ж Женя, ты сама напросилась. Детские игры закончились, перейдем на другой, взрослый уровень. Посмотрим, как ты сыграешь в другой лиге, — зло хмыкнул Макаров.
— Богдан, — обратился к нему Ромыч.
— Что?
— Что будем со Швед делать?
— Будем? — недоуменно нахмурился Макаров, взирая на парня.
— Ну да. Теперь не только ты под ее замес попал. Она всех нас уделала.
— Шведов, думаю, она не предполагала, что мои друзья — троглодиты и набросятся на эту коробку. Считай, вас чуть ранило осколочными при взрыве.
— А он прав, — вмешался Макс.
— Прав не прав, но делать с этим что-то надо, — продолжал настаивать Ромыч.
— Дан, Ромыч дело говорит, — подключился Серый.
Богдан перевел взгляд на дверь. В аудиторию потянулась следующая группа.
— После пар в «Дубах». Посоображаем.
***
Через день после посещения чудесного кафе «У трех дубов» мне позвонила Катя и пригласила на собеседование.
Так, в четверг, безумно нервничая, я открывала дверь в кофейню, отчего бубенчик висевший при входе, сделал веселое «дзинь», уведомляя о моем приходе.
— О, Жень, проходи — проходи, — навстречу мне вышла Катя.
— Я чуть раньше. Но я подожду.
— Сейчас гляну, что там дядя Вася делает.
И девушка исчезла за дверью, ведущей в хозяйственные помещения. Через минуту появилась вновь и замахала рукой.
— Жень, иди сюда.
Я поторопилась за ней. Мы прошли по небольшому коридору, Катя толкнула дверь и я оказалась в кабинете начальства. До строгого офисного он, откровенно, не дотягивал. Вот вообще никак. На столе хаотично валялись ручки, накладные. Под столом, на полу, скомканные бумажки, которые, очевидно, просто не долетели до места назначения — мусорной корзины. На небольшом диване — подушка и клетчатый плед, видно настолько часто используется, что хозяин уже и не думает их убирать в шкаф.
— Ты, Женя? — услышала за спиной.
И когда Катя успела оставить меня одну?
— Да. Я. Женя. Женя Швед.
— Интересная фамилия.
И мужчина лет шестидесяти, весьма плотного телосложения, с седыми, как снег волосами, обошел стол и грузно опустился в кресло.
— Уффффф. Набегался, — улыбаясь, посмотрел на меня из-под кустистых белых бровей. — Ну, Женя Швед, давай знакомиться. Я, Василий Анатольевич.
— Очень приятно, — вежливо отозвалась я.
— Женя, времени у меня мало, так что сразу к делу. Опыт работы есть?
— Нет, но я…
— Студентка?
— Да, учусь на дневном в…
— График работы плавающий. Иногда надо будет рано с утра выходить на приемку, да товар разложить. Иногда в первую смену, но редко. А так — во вторую, после университета. Испытательный срок месяц. По основной зарплате обсудим после испытательного. Если согласна, кивни.
Я закивала судорожно, как болванчик, не в силах сдержать радостную улыбку.
— Вот и ладненько. Если не против, то сегодня и приступай. К Кате подойди, она тебе все покажет.
— Спасибо, Василий Анатольевич. Я не подведу.
— Жень, и дядя Вася, ладно?
— Хорошо, дядя Вася.
— Все, иди работай.
С этими словами он встал, открыл мне дверь кабинета. Я вышла, дядя Вася последовал следом.
