– И кому он поверит? – фыркнул Богомолов. – Лучшему другу, который не раз вытаскивал его из дерьма, или неверной жене, пытающейся помешать его карьере?
С этими словами Стас вышел из кабинета, оставив меня наедине с гнетущими мыслями и ужасным настроением.
Надо отдать Богомолову должное, он всегда умел впечатлять и привлекать внимание. Только мне никогда не приходилось сталкиваться с плохой стороной Стаса: то ли он так умело ее скрывал, то ли я, ослепленная любовью к Дубравину, совершенно перестала разбираться в людях.
Времени на то, чтобы долго предаваться тоске, у меня не было. В ушах все еще звенели отголоски фраз Богомолова, когда я вызвала Ромашкину.
Помощница пришла с гораздо меньшим энтузиазмом, чем до этого.
– Почему без заявления? – спросила я.
– К-какого заявления? – замялась на пороге она.
– Аня, не заставляй меня окончательно разочаровываться в твоих умственных способностях, – без тени юмора сказала я. – Об увольнении, конечно же.
– Василиса Дмитриевна, – заломила руки девушка. – Вы понимаете, ну я же… А он…
– Даю тебе пять минут, чтобы написать его по собственному желанию. Если не успеешь, уволю по статье.
– Василиса Дмитриевна, – расплакалась Ромашкина. – Я не виновата, он сам…
– Время пошло, – резко прервала ее стенания я, не чувствуя и капли жалости. – Мы с тобой, Аня, проработали достаточный срок, чтобы ты могла понять: предательства я не прощаю.
Вот так моя помощница, которую я считала большой удачей, стала бывшей. По-хорошему стоило и половину охранников уволить, но такие резкие телодвижения могли оставить меня без штата.
Делами заниматься я не могла, промаялась несколько часов в офисе и сдалась. Былое доверие к работникам фонда было утрачено, а как работать в такой атмосфере, когда каждый второй готов предать, я не знала.
Я долго крутила телефон в руках, так и не придумав, кому стоит позвонить, а потом решение пришло само.
– Кактусик? – прогудел Акулов, не скрывая собственного удивления.
– Мне нужна помощь, – с места в карьер бросилась я и тут же выложила все, что здесь недавно произошло.
Эффект «случайного попутчика» был все еще силен и заставлял меня присесть на уши Акулову. Что удивительно, я могла позвонить Марго или найти в своей записной книжке того, чья помощь точно пригодилась бы. Вместо этого обратилась к тому, кто воспринимал меня бесполезным придатком к успешной подруге.
Чудеса?
Нет, просто этот мужчина успел продемонстрировать силу, спокойствие и надежность. Этих качеств мне сейчас ужасно не хватало, вот я и восполняла дефицит, как могла.
– Встретимся через час, – по-деловому скупо ответил Сергей, как только я закончила изливать душу.– Адрес я пришлю.
ГЛАВА 10
Дубравин
– Если ты продолжишь отмалчиваться на вопросы этих тошнотиков, то опять продуешь контракт, – зашипела Загорская ему на ухо, отчего Иннокентий поморщился. – Я не могу вести переговоры одна!
Кеша заставил себя вынырнуть из собственных мрачных мыслей. В одном девушка оказалась права: он непозволительно отвлекался на размышления о Василисе. Его предательница-жена не достойна была этого, Кеша уже пытался выбросить ее из головы, но у него не получалось.
Перспективы спустить карьеру в унитаз из-за семейных проблем не воодушевляли. Поэтому волевым решением Иннокентий заставил себя вникнуть в разговор и попытаться расположить к себе финнов.
После того как получил подтверждение тварьей натуры жены, Дубравин хотел одного: напиться, забыться и сдохнуть. Не столь важно, в какой последовательности, главное, чтобы перестать видеть на внутренней стороне век картинки оголенной Василисы с другим… Но они, казалось, намертво врезались в память Кеши: ни вытравить из себя, ни смириться.
Дубравин не жаловал алкоголь, он слишком боялся повторной потери контроля над собственной жизнью, чтобы рисковать. Особенно в свете случившегося в прошлом.
Но тупая надоедливая боль в груди не давала толком дышать, поэтому Кеша загрузил в багажник авто бухло и приготовился спрятаться от мира на несколько суток. Может, даже недель. Пока водитель вез его в особняк, Дубравин даже стал присматривать тихое местечко в каком-то элитном Мухосранске, чтобы поменьше людей вокруг, чтобы никто не достал и не поломал его планов.
Правда, ничего не вышло.
Финны согласились еще раз встретиться с ним. Лично.
Пришлось лететь за бугор. Для переговоров.
Грандиозная пьянка откладывалась на неопределенный срок. Дубравин успел пожалеть, что вовремя не купил бункер и не избавился от телефона. Работа не дремала, жизнь мчала вперед, предвыборная гонка продолжалась, и всему миру было совершенно наплевать на личные драмы.
– Ты слишком многое на себя берешь, Инга, – сказал как отрезал Дубравин, когда они согласовали с финнами некоторые пункты нового договора и решили сделать перерыв. – Тебя никто не просит вести переговоры, потому что ума не хватит на это.
– Так, да? – скривилась она. – Так зачем же ты меня сюда позвал?
Они спустились в кафе при офисе и заказали кофе. Хотя Дубравину нестерпимо хотелось послать все: финнов, Ингу, предвыборную гонку, – он продолжал держаться за работу. За то, что никогда еще его не подводило. За то, куда стоило вкладывать силы, чтобы получить настоящую отдачу. За то, к чему он столько лет стремился, а сейчас вдруг… перегорел?
– Я и не звал. Ты сама приехала, забыла уже?
В аэропорту его должен был дожидаться Куравин, а пришла Загорская, что стало для Кеши очередным сюрпризом. Правда, менять коней на переправе оказалось уже поздно.
– У тебя заболел переводчик! – вскинулась девушка. – Я захотела тебя поддержать по доброте душевной. А наткнулась на очередное хамство.
Инга поджала губы. Наверняка в ее голове уже сложилась картинка их совместного будущего, в которое теперешнее поведение Дубравина никак не вписывалось.
– Тебя никто не заставляет меня терпеть, – пожал плечами мужчина.
– В этом весь ты, Дубравин, – закатила глаза Загорская. – Замечаешь и слышишь только себя.
Ему даже интересно было наблюдать за уловками Загорской, но Кеша не собирался облегчать ей работу. Раз уж девушке настолько приспичило пробраться к нему в штаны, то она должна была очень постараться. Пока его эти игры совершенно не воодушевляли.
– Но даже это тебя не останавливает. Не так ли, Инга?
– Сердцу не прикажешь, – тяжело вздохнула она и стрельнула в него глазами. – Я готова быть с тобой рядом, если только позволишь… Ты же позволишь?
– Ты так этого хочешь? – склонил голову набок Дубравин.
– Знаешь, в чем твоя проблема, Кеша?
– Просвети меня.
– Ты не замечаешь дальше собственного носа, – выдала ему Загорская. – Меня так особенно, словно я вдруг стала для тебя пустым местом. Даже когда к Матвею приезжаешь, то я остаюсь чем-то из разряда удобной мебели. Мне надоели такие отношения.
– У нас с тобой никогда не было отношений.
– Вот именно! – вскрикнула девушка. – Просто потому, что ты вычеркнул меня из своей жизни после той ночи.
– Она…
Загорская не дала ему договорить, приложила пальчик к губам.
– Да-да, я помню. Та ночь была ошибкой. Для тебя, Кеша, – запальчиво сказала она. – Но не для меня.
– Вот как? – Мужчина сделал вид, что удивился.
– Что бы ты там обо мне ни думал, но я не сплю с первым встречным, – поджала губы Инга. – Я сделала это осознанно. Для меня наша ночь была особенной, даже если для тебя просто ошибкой.
Они никогда толком не обсуждали того, что между ними произошло. Дубравин сразу расставил все точки над «и», больше к этому не возвращаясь. Зачем Загорская вдруг ударилась в воспоминания, он не знал, но перебивать тоже не стал.
Какая разница, что будет болтать в перерыве между переговорами? Радио или случайная бывшая?
– Понимаешь, Дубравин? – Она накрыла его ладонь своей.
Кеша пригубил кофе и скривился.
