Размахивая руками, он всё кричал и кричал. Я подумала, что он сейчас просто схватит Долунай за шкирку и отшвырнет ее. Ненормальный.
Да, всё это не мое дело. В этом доме царят свои порядки. Причем патриархальной направленности. Но вот так орать, как сумасшедший — это ненормально. Мои догадки, к сожалению, подтвердились. Хасан схватил Долунай и тряхнул ее. Эта женщина не была моей подругой, но мне в данную секунду было всё равно. Я просто не хотела, чтобы живому существу причинили вред.
— Не трогай ее, — смело заявила я и быстрым шагом направилась к Долунай. — Оставь. Оставь ее. Я ей помогу, — я намерено старалась говорить спокойно и почти миролюбиво. Как бы там ни было, а инстинкт самосохранения всё еще при мне. Хасан — опасный тип. С ним на таран никак нельзя.
— А ты тут что забыла? — прорычал Хасан, но всё-таки отпустил Долунай.
— Ничего.
— Может, еще к гостям голой выйдешь? — он измерил мою фигуру свирепым взглядом. — Задом своим покрутишь?
— Вообще-то я одетая.
На мне были домашние брюки и майка. Всё из моего чемодана. Только ступни босые. Так в доме и без того жарко.
— Иди отсюда. Твое место в постели у Амира. Не больше. Поэтому даже рот свой в мою сторону не открывай, — Хасан скривился, будто видел перед собой не человека, а кучу навоза. — Я сам с Долунай разберусь.
— Я ей помогу, — настойчиво ответила я.
— Чем? Добить посуду? Ты явно ни на что не годишься, кроме как мужчину в постели ублажать. И то это еще под большим сомнением.
— Ты не имеешь права со мной так разговаривать, — я почувствовала, что начинаю заводиться, а это плохо. Очень плохо. Мне не нужны лишние проблемы и конфликты, но и позволить, чтобы меня смешивали с дерьмом, тоже не могла позволить.
— Это. Ты. Не имеешь. Права. — Процедил Хасан и вплотную подошел ко мне. Его бледно-серые глаза полыхали стальным гневом. — Ты здесь никто. И звать тебя никак. Просто шлюха Амира. Не больше. Игрушка. Вещь.
— У тебя член маленький, да? Именно поэтому пытаешься доказать свою брутальность, обращаясь с женщинами, как с дерьмом? — язык мой — враг мой. Но это первое, что выдал мой мозг.
Лицо Хасана исказила гримаса злобы и ненависти. Чистой и острой. Он схватил меня за горло и впечатал в стену. Долунай подошла к Хасану, но он только оттолкнул ее.
— Я тебе не Амир, рыжая шлюха, — прошипел Хасан. Он говорил с еще более ощутимым акцентом, чем Амирхан. — Размажу тебя по стене, как букашку и пискнуть не успеешь. Свой гонор и характер затолкай глубоко в глотку, если хочешь остаться при памяти, уяснила? Это он молодой и балованный. Его просто очаровать. Но это временно. И ты только временная подстилка. Поэтому закрой свой рот. — Хасан говорил медленно, и оттого его слова звучали еще страшней.
Я почти не могла дышать. На секунду в голове мелькнула мысль, что он меня прямо сейчас задушит. Голыми руками. И последнее, что я увижу — его глаза. Глаза настоящего зверя, спрятанного в человеческом обличии.
Вдруг раздался голос Амирхана. Он холодным, но недовольным тоном обратился к Хасану. Мне показалось, что Амирхан едва сдержал себя, чтобы не повысить голос. Вся нижняя часть его лица, словно бы превратилась в камень. А взгляд… Взгляд был сердитым и пронзительным. Почудилось, что он сейчас прямо до самых костей проникнет.
Хасан тут же отпустил меня. Показательно сплюнул на пол и стремительным шагом ушел прочь, раскрошив под подошвами осколки разбитых бокалов. Я схватилась за горло и столкнулась с испуганным взглядом Долунай. Я почему-то думала, что эту женщину не так-то просто испугать.
Амирхан значительно мягче обратился к Долунай на своем языке. Она лишь кивнула и быстро ретировалась. Гул музыки и голосов доносился будто откуда-то очень далеко-далеко. Амирхан медленно подошел ко мне. Я уже сама вжалась лопатками в стену, не зная, что думать и как реагировать.
— Ты совсем не владеешь своим характером огненным, — Амирхан взял меня за подбородок, приподнял голову, чтобы посмотреть на шею.
— Твоему родственнику лечиться надо, — зло прошептала я.
— Он на своей территории. К сожалению. Как себя чувствуешь?
— Нормально. Я не привыкла к тому, чтобы мужчина вёл себя, как животное, — я убрала от себя руку Амирхана и вперила в него хмурый взгляд.
— Он больше тебя не тронет и не оскорбит. Граница будет очерчена, — спокойствие в его голосе контрастировало с полыхающим взглядом зелено-карих глаз. Злится? На кого? — Но ты должна уметь управлять своим характером, моя строптивая газель.
— Хватит меня так называть. Сколько раз еще повторять? Ты мне уже надоел со своим глупым прозвищем.
— Хочешь выйти к нам? Мы готовим верблюда. Ты ела когда-нибудь его мясо?
— Нет, — резко ответила я. — Не ела. И идти я с тобой никуда не хочу. Прекрати из себя строить джентльмена. Ты с Хасаном — два сапога пара, — я бочком прошла к кухне и забрала свой импровизированный поднос.
— И ты всё это съешь? — чёрные брови Амирхана удивлено поползли вверх, когда он увидел мои «припасы».
— Можешь даже не сомневаться, — гордо ответила я и направилась к лестнице. — Съем всё и крошки не оставлю.
— Мне нравится, что у тебя хороший аппетит, огненная, — Амирхан позволил себе улыбку. — Значит, сил на ночь хватит.
— А я не пущу, — не дожидаясь ответа, я направилась в кинотеатр.
Пронзительный хищный взгляд вгрызался в мою спину ровно до того момента, пока я окончательно не скрылась из виду.
Далеко не сразу, но я всё-таки сумела самостоятельно запустить на огромном экране фильм. Благо он был с русскими субтитрами. Какая-то романтическая дрянь, но жутко заразная и слезливая. Разместившись на широком кожаном кресле, я поджала под себя ноги, и принялась уминать ужин. Нет, это даже не ужин, а настоящий пир.
Выяснилось, что я с собой прихватила немного жареного острого мяса с чесноком. Не скажу, что я поклонница чеснока, но сегодня он, вне всякого сомнения, был моим надёжным другом. Я с огромным удовольствием съела мясо. Несмотря на его остроту и пряность, оно оказалось невероятно вкусным. Черт, всё что готовится в этом доме — обалденно вкусно. Поэтому временами я вела неравный бой с самой собой.
С одной стороны, я твёрдо убеждала себя в том, что мне ничего здесь не должно нравиться. Ничего. Даже самая незначительная мелочь. Это вражеская территория, чтобы привязываться к ней. Но, с другой стороны, я не могла упорно отрицать очевидные факты.
