Федор, давно не виделись, а что за фигню вы слушаете?
Господи, дай мне сил. Прошу тебя, дай сил вынести все это. И надо отправить Федора за успокоительным.
– На дачу, но через парковку клуба, выкинем там эту дворняжку к его забору.
Сажусь на заднее сиденье, двигая Пашу.
– А поехали все на дачу, там такая милая Дюймовочка, хочу познакомиться с ней ближе.
Хорошо, что Кристина улетела одна, сейчас был бы миллион вопросов, а еще потоки слез и соплей.
– Какого лешего ты называешь мою няню Дюймовочкой? И когда ты успел с ней познакомиться?
– Слушай, а вы куда вообще ехали? – Паша игнорирует мой вопрос, это вполне в его стиле.
– На Мальдивы. Так что там с Цветковой?
– И чего ты здесь, а не там?
– Паша, блин, хорош трындеть. Не пустили на рейс.
Братик думает лишь три секунды, потом взрывается диким хохотом, Федор невозмутимо ведет автомобиль, во мне умерли все эмоции и нервные клетки, что еще оставались.
– Мальдивы ерунда, на даче будет веселее, поверь, братишка. А где твоя кукла? Улетела одна? Надо было ее с собой взять, чую, будет треш.
– Паша! Закрой рот и не лезь в мою жизнь. Замолчал быстро, а то отвезу обратно, и будешь выступать в ментовке до утра, пока не приедет отец, у меня звонок. Слушаю, Вишневский.
– Миша, это я.
– Алиса? Что случилось? Что вообще происходит?
– Все хорошо, просто я немного… ну, у меня небольшие проблемы.
– Ты звонила и просила о помощи, что случилось? Скажи, где ты?
У нее ровный голос, в нем нет волнения или страха, чувствуется привычная отрешенная интонация. Не могу понять уже давно, что с этой женщиной не так, вся ее жизнь – игра, а вот с ролью она все не может определиться.
– Мне и отцу пришли странные письма на почту, в какую историю ты попала? Кто тот человек, что писал и требовал денег?
– Каких денег? Я вообще не знаю, о чем ты. Извини, мне пора, передай привет Софи.
Алиса отключилась, у нее как бы все хорошо, живая, помощи не просит, но отец это так все равно не оставит, Малахов докопается до истины, да и я бы хотел знать, что происходит.
– О, бывшая несостоявшаяся? Да, Миха, невесело тебе.
Пашка откидывается на спинку сиденья, закатывает глаза, театрально вздыхает, выглядит глупо, а мне хочется, чтоб все исчезли. Надо подумать, побыть в тишине, собраться с мыслями, найти непутевую мать моей дочери.
– Федор, едем на дачу.
– А клуб и машина Павла Дмитриевича?
– К черту Павла и его машину, походит пешком. А у меня вообще отпуск.
Маргарита
– Какой наглец! Это надо же быть таким невоспитанным и… и… невоспитанным! Вот точно, два яблочка одной яблони, а папа с виду приличный человек, а мама на фото такая интеллигентная женщина.
Умылась, не заметила, что второй раз почистила зубы, бубню себе под нос. Прополоскала рот, пригладила волосы, поправила лямку ночной сорочки, посмотрела на себя в зеркало.
Щеки красные, в глазах блеск, у меня никогда не было за раз столько восхищенных и заинтересованных взглядов мужчин. Это Дорохова у нас звезда на курсе была, говорят, с ней даже профессор один крутил роман, но это не точно.
Нет, это не возбуждение, а аллергия на клубнику.
Паша привез ягод Софи, а потом так активно меня ими кормил. Девочка права, в него нельзя влюбляться, этот не только разобьет сердце, а еще станцует на его осколках, ни разу не поранившись.
– Так, пора спать, Цветкова.
Выключила свет, из двух свободных спален на втором этаже выбрала самую маленькую – рядом с комнатой девочки, но с большим окном, выходящим на реку. Где-то справа пафосный соседский участок с тем самым симпатичным садовником, знакомство с которым было так беспардонно прервано. Но оно и к лучшему, так бы и стояла, заикаясь и моргая ресницами.
Заглянула к Софии, девочка давно крепко спала после насыщенного и такого суматошного дня, пес лежал на полу рядом со своей хозяйкой, вытянув лапы, наевшись вдоволь совсем не собачьей пищи.
Устроилась удобно в своей кровати, накрылась тонким одеялом, надо бы закрыть окно, с реки к утру будет тянуть прохладой, но было уже лень вставать.
Все-таки работать няней – это сложно, нужно не только угодить ребенку, но и сделать все правильно: не накричать, быть с железными нервами, не обидеть, помочь, вовремя накормить, научить чему-то полезному, рассказать что-то увлекательное и интересное.
Прикрыла глаза, сразу замелькали картинки прошедшего дня, голый торс Вишневского, его серо-голубые глаза и челка, упавшая на лоб. Дача, красивая природа, шкодливый пес и интересный сосед, в руках которого был секатор, а белоснежная улыбка ослепляла.
– Дорогая, вот ты где, я ищу тебя уже минут десять.
Дорогая?
Это кто? И кому?
Обернулась тогда на голос, прикрывая глаза ладонью от солнца. Прямо на меня шел молодой мужчина: светлая футболка, широкие плечи, уверенная походка, на руках цветные узоры татуировок.
– Ну, привет, дорогая, соскучился, сил моих нет. Куда ты убежала? По всему дому и участку ищу.
Не обращает внимания на Егора, вот словно его и нет, прижимает меня к себе, тонкий аромат парфюма, что-то цитрусовое и свежее. Я, просто не понимая, что происходит, стою на месте соляным столбом, позволяя беспардонно тискать, заглядываю в его синие глаза.
А потом он целует, открыто, смачно, в губы, так что я чувствую привкус кофе и сигарет, парализованная происходящим и наглостью.
– Ты чего тут потеряла? – задает вопрос, улыбается, а я снова онемела и лишилась дара речи, но уже от беспардонности и наглости.
– Привет, Паша, – голос в стороне, это сосед Егор, выглядит он уже не так уверенно и не улыбается.
Паша. Точно, Софи говорила, что приедет некий Паша, и в него влюбляться не следует. Да больно-то надо в такого наглого. Пытаюсь аккуратно высвободиться из объятий, но меня держат крепко, пес бегает вокруг и лает на Егора, а между мужчинами чувствуется напряжение и холод в жаркий июньский день.
– Я с тобой, гнида, не здороваюсь и не разговариваю, а если увижу рядом с моей девушкой, то я одолжу у тебя секатор и воспользуюсь, будет больно.
О, да тут война.
Столько ненависти и экспрессии.
Моему якобы парню ничего не ответили, Егор поджал губы,
