- Внимание, девочки! Это наша новая сотрудница Алина. Паша ее уже зачислил в штат. А я сегодня последний день. Приходите тортик есть и пить винишко.
- Тише ты, - шипит на нее высокая красивая женщина в белом халате и шапочке. - Клиентов разбудишь.
- Так вы придете?
- Придем, - сквозь зубы цедит красавица, выпроваживая нас за двери. Но глядя на абсолютно лишенное эмоций лицо, я понимаю, что никто никуда не собирается.
- Алина – племянница Кузнецовой, - словно последний козырь, выкидывает Аня.
- Очень приятно, - хмыкает женщина, приподнимая уголки губ. А сами глаза так и остаются безжизненными.
- Снулая рыба, - бурчит недовольно Аня. – Это Арина – Пашина любовница.
- Ты точно знаешь? – изумляюсь я. Как о таких вещах можно говорить вслух?
- Конечно, - отмахивается Аня. – Это весь «Империал» знает. Они живут каждый у себя. Но вместе проводят много времени. И не таятся особо. Да и зачем, если каждый свободен?
- Да, наверное, - соглашаюсь я, стараясь скрыть удивление. У нас существует понятие «временный брак». Мужчина и женщина скрепляют себя узами на определенный период. Такое бывает, хотя многие подвергают сомнению подобные отношения. Мужчина не обязан содержать женщину. А она должна заботиться о нем и вести дом. А он лишь в будущем обязан признать детей своими. Здесь же все не так. Люди ведут себя как супруги, вот только связывать себя узами брака не спешат.
48
- Кузнецова… Алина, - зовет меня Лиза, менеджер по персоналу. – Завтра приноси все документы. Павел Андреевич утвердил твою кандидатуру.
- Что? – переспрашиваю, не веря.
- Я знала, я знала, - пританцовывает рядом Анечка.
- Завтра приноси паспорт, свидетельство СНИЛС, - поясняет Лиза. – Сегодняшним днем зачисляем в штат. Обычно мы так не делаем…
- Всем привет! – дверь распахивается, и в клуб вваливается Софья. – На улице ужасный снегопад, - заявляет, отряхивая с пуховика снежинки.
- Соня, мне завтра нужен паспорт и СНИЛС твоей родственницы.
- Скан дадим, Лиза, - отмахивается она. – Паспорт на прописке. На выходные съездим в Ярославль, заберем.
- Так ты не москвичка? – изумленно глядит на меня Лиза.
- Нет, - пожимаю я плечами, вспоминая о предстоящей поездке. Двести километров от Москвы.
- Отец тебя точно не найдет, - объяснила мне Софья, когда мы вернулись из Питера. – Прописка нужна. И я бы с радостью тебя к себе прописала. Но Мурат тебя сразу вычислит. А в Ярославле пропишем у знакомой бабули. Ну, приедет он туда… Только время потеряет. План мне кажется идеальным.
Вместе с маленькой сухонькой старушкой я иду в какой-то подвал, где сидит кудрявая издерганная женщина. Заполняем какие-то формуляры, расписываемся, сдаем паспорт.
- Приедете на следующей неделе, - как ни в чем не бывало отмахивается тетка, когда Софья кладет на стол небольшой конверт.
Мы вываливаемся на свежий воздух, и после двух-трех глубоких вздохов до меня доходит самое главное. Отцу отыскать меня не удастся. Стараниями Софьи я стала Алиной Муратовной Кузнецовой, проживающей в городе Ярославле на никому не известной улице Панкратова.
- Мы вас подвезем, тетя Шура, - ласково, но настойчиво заявляет Софья. И усадив старушку в свой небольшой внедорожник, больше похожий на игрушку, уверенно едет мимо парка и кладбища.
- Вот тут тебя искать будут, - кивает она на маленький покосившийся домик. Я смотрю на черные от времени доски, на неживые глазницы окон и чувствую легкий озноб.
- Никогда-никогда не найдете вы меня, - стучат друг о друга зубы.
Софьин автомобиль плавно едет по узкой улочке, сплошь застроенной маленькими чистенькими домиками. И высадив около одного из них бабу Шуру, резво несется в центр к белокаменным соборам с золотыми куполами.
- Я зайду ненадолго, - предупреждает меня Софья. – Хочешь, пойдем вместе. Тебя никто не прогонит. А хочешь, здесь оставайся.
Разум настаивает на втором варианте, а любопытство подгоняет пойти вместе с Софьей.
По высоким ступеням мы поднимаемся в храм. И пока Софья молится, я ошарашенно смотрю по сторонам. Суровые лица святых, огромные подсвечники, сплошь утыканные свечками, и своды храма, украшенные росписью. Чуждая красота, внушающая страх и заставляющая почувствовать себя маленьким ничтожным человечком. Может, мы такие и есть в глазах Аллаха?
- Я не могу принять на работу без паспорта, - поджимает губы Елизавета.
- А что поменяется? Я не пойму, - фыркает Софья, снимая пуховик в гардеробе. – Наоборот, прими, скан себе подколешь в папочку. И если придет проверка, у тебя все сойдется. У сотрудников никто паспорта спрашивать не будет. А вот из-за неоформленного человека могут возникнуть проблемы.
«Мне тебя послал Аллах», - думаю, глядя в ставшее родным доброе лицо.
- Как Олеська? – неожиданно спрашивает Елизавета. - У нее все нормально?
- Нет, - морщит нос Софья. - С Игорем она рассталась и вернулась к этому уроду Ромке.
- Что-нибудь предпримешь?
- Уже ищут. Боюсь, опять сорвется, - мимоходом бросает Софья и, повернувшись ко мне, просит. – Алинка, сходи к Ире в бассейн. Пусть после тренировки меня найдет.
- Конечно, - киваю я и сразу же бегу в сторону водного комплекса.
Тут и бани-хамам, и сауна, джакузи, дорожки Кнейпа и душ Шарко. Да и сама гладь бассейна приковывает взгляд. Особенно сегодня, когда на двух дорожках ведет аквааэробику Ира, еще на одной плавают, боясь попортить прически, две дамочки. Гребут отманикюренными ручками и переговариваются между собой. Лишь иногда морщатся, когда с самой дальней дорожки к ним прилетают брызги. Высокий крепкий мужчина, будто птица, взмахивает руками, вынося наверх грудную клетку, а потом снова уходит под воду. И опять выныривает над поверхностью. Потрясающее зрелище. Застыв на месте, кошусь на зеркальную стену. Закрыт у меня рот или нет? И можно ли так беззастенчиво любоваться другим человеком. Мужчиной.
И только когда он доплывает до бортика и, вынырнув, хватается за хромированные перильца, я узнаю его.
Герман Лиманский. Собственной персоной.
Спешу к выходу, стараясь не показать смущение. Но когда, поравнявшись с крайней дорожкой, пытаюсь обойти шезлонги и зону отдыха, слышу знакомый бас.
- Алина, ты домой когда собираешься?
- Еще не знаю, Герман Владимирович… А почему вы интересуетесь?
- Мог бы тебя подвезти, - хмыкает он и добавляет с шутливой строгостью. – Прекрати мне выкать и звать по отчеству. Я что, такой старый?
Мяукаю в ответ что-то нечленораздельное, стараясь скрыться, пока предательский румянец не залил щеки. Вылетаю в женскую раздевалку. Помогаю кому-то открыть шкафчик с вещами. И увидев на полу разлитую воду, зову уборщицу.
Много дел, работа хлопотная, но мне нравится. Отец и Нур были бы недовольны моим выбором. Но как же я счастлива, что мне не нужно их спрашивать на каждом шагу и оглядываться на их мнение.
Свобода! И мне кажется, я ее заслужила.
49
Проводы Анечки много времени не занимают. Я съедаю кусочек пахлавы. И тут же мысленно возвращаюсь в отчий дом. Эта, конечно же, не такая. Нур и бабушка Зарема пекут гораздо лучше. Вернуться бы в Эргонио хотя бы на минутку, или в одночасье оказаться в Батуми на Кутаисской улице. Схватить кусочек пахлавы, и обратно. Жаль только, телепортироваться не умею. Поэтому приходится довольствоваться тем, что имею. И самое главное, свобода! Ни за какую пахлаву всего мира я не променяю это чувство. Запиваю невкусный пирог душистым чаем и спешу попрощаться.
- Мы с тобой завтра во вторую смену, Алина, - напоминает мне Катя, моя напарница. – Посиди еще с нами. Расскажи о себе. Где учишься? С кем живешь?
Смущаюсь, не желая делиться личным. Уж слишком много горя и печали в моей жизни. Стараюсь забыть и уж точно не хочу обсуждать подробности с посторонними.
- Завтра, - отмахиваюсь непринужденно. – Сегодня не могу задерживаться. Дела…
