глазами мужчины, делавшие его несколько старше. А сколько им с Александром лет? Они же одноклассники? Больше тридцати так точно. Да не все ли равно? Вот о чем я сейчас думаю? Радоваться надо, что все обошлось и мне платить не надо. А рубашку все же жаль. Если бы ее сейчас застирать с мылом под холодной водой…
— Так понравилась моя рубашка? — улыбнулся Вадим.
Я что, это вслух произнесла? И покраснела.
— Час точно у тебя есть в запасе, если Пашка загудел, то это надолго, — прокомментировал Александр. — А мы с Женечкой пойдем танцевать. Незачем моей девушке чужие рубашки стирать. Тем более, ты сам виноват.
— Твоей девушке? Так о чем мы договаривались на последней встрече? — нахмурился Вадим.
— Тут все так закрутилось, — замялся мой кавалер, с тоской поглядывая на Марину, продолжившую танцевать без него. — Я все объясню.
И кто же из нас его девушка?
Зря он Уголька одну оставил, вон какой-то мужик к ней клинья подбивает, копытом так и бьет около. Мачо в чистом виде — и ростом удался и накачал все, что накачать можно и нельзя. Нам с подругами такие парни, выставляющие на показ свою «самцовость» обычно не нравятся, но этот упорный попался. Уголек его уже пятый раз посылает в даль светлую, а он все возвращается и возвращается, опрокинув в себя очередную порцию абсента.
Пора Маринку спасть. Конечно, охрана уже выдвинулась на помощь своему начальству, но мы ближе.
— Ну, мы пойдем? — спросила у Васнецова, словно он мог меня не отпустить.
Александр тоже заметил хулигана и бросился к Угольку на выручку. Теперь можно не беспокоиться, видела мужчину в деле, до охраны легко продержится, не смотря на то, что у них разные весовые категории.
— Вы тут надолго? — спросил меня Вадим, стоящий к танцполу задом. Думаю, он бы тоже не остался в стороне, но Александр уже справился сам, заломив хулигану руку. От боли тот осел на пол, запросив пощады. Тут и охрана подоспела.
— Не знаю, сколько Рита выдержит. Она беременная, третьего ребенка ждет.
— Поздравляю!
— Спасибо, — поблагодарили я вместо виновницы.
— Хотел бы вас подвести до дома. Нам же по пути? Или…
Это он намекает, что я могу ночевать у Александра?
— Нет! То есть да! Нам с вами по пути, но, кажется, на сегодня мой вечер закончен. — Ритка уже третий раз машет рукой и подает мне таинственные знаки. — Пора прощаться.
— До свидания, Евгения.
— До свидания, Вадим Петрович.
— Зачем же так официально? Давай перейдем на «ты», мы же соседи!
— Ага! Близкие! — подтвердила я и тут же уточнила. — По подъезду.
— Ближе не бывает, — улыбнулся мужчина на прощание, отпустил мою руку и ушел.
И когда мы с ним успели за руки подержаться? А я и не заметила. «Ослепла что ли?» — прошептала вслух.
— Да! И оглохла к тому же! — добавила Ритка. — А это уже диагноз!
— Какой?
— Патологическая влюбленность, называется!
— А почему патологическая?
— То есть, что ты влюбилась, не отрицаешь? И кто этот таинственный незнакомец приятной наружности?
— Э-э, эм-м…, — промычала я, не зная кем представить однофамильца, — Сосед!
— Тот, у которого шикарный холодильник и маленькая грустная собачка?
— Да! И еще, я не понравилась его маме! И бывшей жене!
— Странно, если бы ты понравилась его бывшей! А так все нормально, не переживай!
Ритка хотела что-то еще сказать, но подошел Александр, предложивший развести нас по домам на своей машине.
Маринка осталась, разгребать дела, а мы пошли на выход. Но что-то подсказывало мне, что мужчина еще вернется за ней.
Первой мы отвезли беременную подругу. Александр вел машину аккуратно, с восхищением поглядывая на небольшой Риткин животик, очевидно мужчина созрел стать отцом. Затормозив около дома подруги, он вышел открыть ей дверь и остался стоять у машины, когда она уже скрылась в подъезде. Мне показалось, что Александр достал из кармана пачку сигарет, но тут же положил обратно. При мне он ни разу не курил. Восхищаюсь такой силой воли. Видно же, что мужчина готовится к серьезному разговору.
Я уже готовилась выйти и помочь Александру определиться, когда он решительно сел в машину и обернулся ко мне.
— Я должен вам прямо сказать, Женечка…, — он задумался, подбирая слова. — Мне очень понравилась ваша подруга.
— Которая? — спросила и невинно ресничками захлопала, не став облегчать ему задачу, одновременно пытаясь бороться с накатившим вдруг весельем.
Александр удивленно посмотрел на меня.
— Марина, — произнес он не слишком уверенно.
— Наш Уголек?
— Уголек?
— Да. Уголькова. Фамилия такая…
— Поменяем, будет Огонькова.
— Уголек Огонькова — звучит!
— Звучит, — согласились со мной.
Устав сдерживаться, рассмеялась в голос. Александр меня поддержал.
— Друзья? И на «ты»? — предложила я, когда очередной приступ смеха прошел.
— Да!
И мы стукнули по рукам.
— Можно я буду иногда по-дружески заглядывать к вам на обед? — немного смущаясь, спросил мой новоиспеченный друг.
Приятно сознавать, что мой борщ покорил его лишь немногим меньше прелестей подруги. Боюсь, Александру пришлось сделать нелегкий выбор между любовью к домашней кухне и вдруг вспыхнувшей ярким пламенем симпатией к Угольку. И кого-то он мне сейчас смутно напомнил? Ну, конечно, Василия! Нет, не бывшего мужа, о нем и не вспоминала сегодня, а любимого кота!
— Заходи, когда проголодаешься. Мы с Аленкой всегда гостям рады. И Маришку с собой бери. Она мой борщ очень уважает, не смотря на личного повара — француза с его коронным фуа-гра.
Вспомнив о коте, я стала быстро прощаться. Василий голодовку
