Я вопросительно посмотрел на Сумского, давая понять, что мне не нравится такой поворот. Но тот только развел руками.
- Сеня, у меня разговор, как я уже сказал, с глазу на глаз. Закончим официальную часть, Валера вернет в целости и сохранности. Простая мера предосторожности. Ничего личного.
Пришлось подчиниться. Телефон реагирует только на мой отпечаток пальца, так что опасаться, что его разблокируют и влезут, куда не надо, не стоит. Просто унизительно и неприятно.
Я отдал аппарат и приготовился к неприятностям, которые уже не смогу записать. Хотя и не думал, что дойдет до такого.
- Валера, распорядись нам сюда тарелочку нарезки, лимончика, - отдал команду Сумской и жестом пригласил меня внутрь. Я здесь уже бывал неоднократно, когда обсуждали условия получения траншей на мои объекты. Понятное дело, обсуждали и размеры моей благодарности, но телефон тогда никто не отбирал, поскольку сотрудничество было взаимовыгодным.
Горничная в возрасте – других мадам Сумская предусмотрительно не держит в доме – принесла заказ хозяина, и захлопнувшаяся дверь послужила началом непростого диалога. Сумской указал рукой на кресло и достал из старинного, раритетного шкафа коньячные рюмки, армянский коньяк ядреной выдержки и дорогие кубинские сигары.
- Игнат Степанович! Вы же за здоровый образ жизни ратуете?! – довольно искренне я выразил свое удивление, хотя, если честно, удивлен был не сильно. Какой смысл жить долго, если неинтересно?!
Да и коньяк даже кардиологи рекомендуют при проблемах с сердцем. Отцу доктор так прямо и сказал.
- Сеня, то, что я не пью на людях, не означает, что я совсем не пью. В бокал сыпануть какой-нибудь гадости – много ли надо старику?
- Да не прибедняйтесь. Вы ж фору любому молодому дадите! Еще, небось, и девочек не забываете?!
Фамильярно?! Да! Но пусть знает, что не только я у него под колпаком. Мои рукава тоже не пустые, какой-никакой козырь из рукава могу вытащить.
Тень пробежала по его словно высеченному из гранита лицу, обычно невозмутимому, но он тут же взял себя в руки.
- Наговариваешь, Сеня!
Я только развел руками, мол, за что купил, за то и продаю.
Разлив коньяк, он сел в кресло напротив и поднял рюмку с неоригинальным, но очень актуальным тостом.
- За понимание!
- За понимание.
Некоторое время царила тишина, которая могла бы показаться благодатной на фоне шумного и многолюдного праздника. Однако вся моя система безопасности просто верещала о том, что это затишье перед бурей.
На этот раз Сумской не стал, как обычно, заходить сильно издалека.
- Сеня, я уже говорил, что твои дела мне небезразличны. Ты парень башковитый, и сотрудничество с тобой мне приносило весомые дивиденды. Да и приятно иметь дело с человеком, который тебя уважает, но не пресмыкается. Я распугал твоих инвесторов намеренно, ты, я думаю, понял это. Но не со зла. Это не месть за Лизоньку. Хотя до сих пор не могу понять твоего упрямства. Твоя ж моделька – такая же акулка, которой подавай деньги. Только Лизке –то не деньги от тебя нужны были. А ты не ценил, - Сумской еще раз наполнил рюмку и посмотрел сквозь нее, любуясь игрой света в янтарном напитке.
- Игнат Степанович. Элис нужно было то, чего я не мог ей дать. Ей нужен муж- мальчик, муж- слуга. А я к такому не привык.
- Так потому она на тебя и залипла, что ты не прогибаешься.
- Ну вот вы и сами ответили на свой вопрос. Вы цените меня за то, что не прогибаюсь, и в то же время хотите прогнуть. Стой там – иди сюда! Так же не бывает!
- Не бывает. А ты попробуй. И да. Я хочу участвовать в твоем проекте. И бизнес-центр, и огромная торговая площадка, и развлекательный сектор, и жилой комплекс для тех, кто там работает. И все это рядом с веткой надземного метро. Гениально. Я вкладываю средства и получаю контроль над стройкой и соответственно самим проектом. А у тебя остается та же доля, что была бы и при других инвесторах. Ну чуть поменьше. Ровно столько, сколько ты вложил. У тебя сроки поджимают. Соглашайся по-хорошему. – Сказано без угрозы в голосе, но его странного цвета глаза – серо-прозрачные стали настолько холодными, что могли заморозить более впечатлительного человека.
- Я найду деньги, но контроль не передам. Ну вы бы и сами могли догадаться. К чему этот разговор?!
- Конечно, догадывался. Даже больше скажу. Был уверен. Но я еще не все карты выложил. Я же могу и по-плохому.
- И поэтому я сейчас без телефона?! – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес я.
- Именно. Все что здесь прозвучало будет только нашим достоянием. И если ты вздумаешь кому –то озвучить, сам понимаешь, твое слово против моего. Чье перевесит? Я тебе покажу картинки, а ты сам решай, как отнестись к моему предложению.
Телефон Сумского звякнул, принимая сообщения. От дурного предчувствия у меня все внутри все будто покрылось льдом. Невозмутимо я сделал глоток, кинул дольку лимона в рот и только после этого вопросительно посмотрел на хозяина положения.
Тот протянул мне телефон, демонстрируя снимки. Волосы зашевелились на затылке от самого настоящего животного страха, который появляется только тогда, когда опасность грозит самым близким людям.
Марина лежала на диване с закрытыми глазами. Слава Богу, поза говорила за то, что она жива, но скорей всего ее усыпили какой-нибудь дрянью. Как в боевике а-ля про Джеки Чана, два тела, в черном и в масках, держали в руках по близнецу.
- Сейчас одного мальца заберут с собой, а второй с мамкой будет. Через пару минут она отойдет. Как ты понял, с ними все хорошо. Пока. Сейчас подойдет юрист, составим договор и забудем этот маленький инцидент.
Язык словно прилип к гортани. Шах и похоже что мат. Рисковать здоровьем детей, а то и жизнью я не могу. Чем дольше я буду думать, тем большую травму получит Степка или Петька. Вернее оба, потому что оба перепуганы до смерти.
- А вы в курсе, какой срок светит за похищение детей? – сдерживаю отчаянное желание вцепиться в глотку этой твари и спрашиваю практически спокойно, если не считать того, что на спине выступил холодный пот.
- Сеня, ты сейчас не обо мне беспокоиться должен, а о спокойствии и благополучии твоих друзей. И я так понимаю, о своем собственном благополучии, - Сумской говорил так, будто мы продолжали обсуждать наше несостоявшееся родство.
- То есть вы хотите сказать, что вы собираетесь убить ребенка и рассчитываете при этом на безоблачную жизнь? – я походил на ядерный реактор, который с виду холодная железо-бетонная конструкция, а внутри клокочущий ад.
- Боже упаси, Сеня! Как ты мог подумать?! Чтоб я невинную душу загубил?! Да никогда в жизни! У них же двое?! А есть семьи бездетные, вот и отдадим ребенка в какую-нибудь другую семью. И он скоро забудет своих родителей. Да и друзья твои утешатся, - он был настолько невозмутим, будто и, правда, считал себя бессмертным.
- А не боитесь за свою жизнь, если оставите меня без бизнеса? Я сопьюсь и стану беспредельщиком. Ружье с оптическим прицелом и ваши родственники безутешно рыдают. Я в армии служил, и в тире десять из десяти выбиваю.
- То есть промежуточный этап, я так понимаю, мы прошли, и у тебя нет сомнений насчет целесообразности подписания договора? Все правильно? – все так же невозмутимо и почти по-родственному спросил он.
- А где гарантия, что ребенка вернете?
- Сеня, ты тянешь время, а твоя подруга может инсульт от стресса получить. Ты готов ее успокоить? Естественно, вернем. Зачем мне лишние хлопоты? Я уважаемый человек, и мне совсем не нужно, чтоб по ночам мальчики кровавые являлись. Звонишь?
- Звоню.
Сумской нажал кнопку на какой-то рации.
- Заходи.
Шкаф, откликавшийся на имя Валера, тут же занес мой телефон и вручил мне.
Я представлял, какой шквал ненависти сейчас на меня обрушит Марина, и мог ее понять, но никогда в жизни я не чувствовал себя так паршиво. Разблокировав телефон, я выдохнул, стараясь усмирить бешеное биение сердца, и на несколько мгновений завис. И тут же, с эффектом разорвавшейся бомбы, телефон дернулся от входящего звонка.
