В замешательстве поспешно отвожу глаза от мускулистых ног, мышцы на которых при движении четче обозначаются через тонкую ткань темных брюк кежуал. Не замечая моего смятения, Дима устремляет задумчивый взгляд в лобовое стекло. Меж густых бровей появляется глубокая вертикальная борозда, и он проводит рукой по коротко стриженому затылку, непроизвольно демонстрируя на жилистом запястье внушительные темно-синие часы с множеством стрелок. Мгновенно зарождается любопытство – для чего их столько? Догадываюсь, что, должно быть, это как-то связанно с морским делом. Один поворот ключа зажигания и мощный железный зверь под нами глухо рычит. Кажется, что легкая вибрация проходит насквозь, приятно покалывая тело. Большой мощный автомобиль, цена которого скорее всего так высока, что я даже не рискую представить его стоимость, поразительно подходит Диме.
Они будто неразделимы – дополняют друг друга, как цельный хорошо слаженный механизм.
Хриплый приятный баритон Волкова, в котором слышится недоумение, проникает в мои мысли:
– Ты почему не пристегнулась?
Приоткрыв невольно губы, замираю под внимательным взглядом мужчины. Зеленые глаза на смуглом лице неотрывно следят за мной. Чувствую себя пойманной беззащитной мышкой под немигающим взглядом камышового кота.
Но вместо того, чтобы ответить на вопрос, я, словно зачарованная, думаю только о том, какие у него красивые губы…
– Я не привык пренебрегать безопасностью.
В полной тишине салона его слова звучат так двусмысленно, что я мгновенно тушуюсь. Все, что я слышу – это громкий стук собственного сердца в ушах, так похожего на трепыхание раненной птицы в силках.
В выразительных глазах Волкова разгорается зеленое пламя. Будто лаская, Дима скользит взглядом по моей шее, пока не останавливается на скромном вырезе сарафана. Вспыхиваю, словно красный мак. Это проблема почти всех блондинок, тем более таких, как я – нордического типа. Стоит слегка поволноваться или смутиться, как предательская краска заливает чувствительную тонкую кожу щек спускаясь ниже, к тонкой коже декольте.
Волков приподнимает в ожидании ответа бровь и мне ничего не остается, как признаться ему:
- Я не знаю как…
Дима смотрит так, как будто ожидает какого-то подвоха, но уже спустя мгновение, наклоняется так близко, что перехватывает от неожиданности дыхание. Его близость заставляет все тело затрепетать, будто сильно натянутая тетива.
Меня окунает в водоворот воспоминаний: упругие капли дождя, его крепкие объятия, чувственные прикосновения, нежные слова… Широкая ладонь с непринужденной ловкостью, вынимает черную длинную ленту ремня откуда-то возле моего бедра и Волков аккуратно застегивает на мне ремень безопасности. На секунду сильная рука задерживается чуть дольше нужного возле слегка округлившейся талии и мне кажется, что он хочет прикоснуться ко мне.
Даже пальцы подрагивают…
Горячее дыхание касается виска, но это длится всего лишь какие-то считанные секунды. Дима отстраняется, откидываясь на сидение, ерошит привычным движением темнёные слегка выгоревшие волосы. Судорожно сглатываю, ощущая почти жизненную необходимость притронуться к этим блестящим гладким прядям. Ну, почему меня так к нему тянет?! Разве это нормально? Не знаю, куда деть руки от смущения, поэтому чтобы хоть чем-то их занять, незаметно провожу подушечками пальцев по подлокотнику, обитому терракотового цвета кожей с рисунком в виде ромба.
Выполненные из темного полированного ореха вставки приятно холодят кожу рук. Не привыкла я к подобной роскоши, от того и так неловко, словно мы с Волковым из совершенно разных миров. С рудом проглатываю появившийся в горле ком. По сути, так и есть.
Мы очень разные.
Я не могу не понимать, что такой транспорт могут позволить себе исключительно состоятельные люди.
Обычно такие автомобили предпочитают использовать бизнес-магнаты, депутаты… Я видела по телевизору. В общем, все те, кто в состоянии позволить себе содержать такую представительную машину.
Нервно тереблю на коленях складку сарафана. Наверняка, одни только запчасти для этого автомобиля стоят, как крыло частного самолета. Скромно складываю беспокойные руки на коленях. Страшно задеть что-нибудь. Машина трогается, и я встречаюсь в зеркале заднего вида с изучающим взглядом с Волкова. Руку все еще будто огнем жжет - там, где он совсем недавно случайно прикоснулся ко мне.
Не могу успокоиться.
Вся будто на иголках.
– Жарко? – к моему удивлению, в голосе Димы слышится беспокойство. Он обращает внимание на мелкую россыпь пота, так похожего на прозрачные бисеринки у меня над верхней губой. - Я бы включил кондиционер, но боюсь, как бы тебя не просквозило.
– Все хорошо, спасибо, – сильнее стискиваю пальцы. Так непривычно, когда кто-то о тебе заботится…
Дима тянется в мою сторону, и я испуганно шарахаюсь. Мое движение, должно быть, задевает Волкова за живое. На высоких скулах мужчины четче обозначаются желваки. Взгляд становится тяжелее, непроницаемее. С раскаяньем понимаю, что он просто хотел открыть окно, чтобы мне было комфортнее. Ему не понять… Слишком долго я жила на голых инстинктах. Каждое промедление стоило мне болезненных тумаков. Дима, не догадываясь о метаниях моей души, похоже, сделал уже определенные выводы.
глава 21
глава 21
Алена
– Кто все спланировал? – шокирует прямым вопросом, сканируя взглядом - будто в душу хочет заглянуть. - Плешивый? Не алкаш же этот, - кривит презрительно правый уголок рта, открыто демонстрируя свое отношение к моему родственнику.
– Спланировал? – глухо переспрашиваю, ощущая, как начинает моментально пощипывать в носу и увлажнятся глаза.
Размазня!
Еще этого не хватало, только ведь успокоилась.
Но по горлу уже поднимается едкая кислота. Неужели все это время он думал, что все произошедшее – это хорошо спланированный гнусный план моего дяди и участкового, в котором я – ключевая фигура?!
– Ну, не просто же так, ты у меня удачно появилась в «гостях», – цинично подчеркивает последнее слово Дима, поворачивая руль на очередном повороте. Прожигает во мне дыру своими невозможными зелеными глазами. – В нужное время и нужный час, вся такая красивая и милая. Не девушка, а мечта. Зато сейчас шарахаешься, будто монстр перед тобой. Так резко противен стал?
И как он это сделал?
В одном предложении и комплимент сделал и оскорбил.
Гордо приподнимаю подбородок, не желая мириться со словами Волкова.
– Не было никакого плана, – голос звенит от негодования. Несмотря на то, что внутри бушует самый настоящий ураган, я говорю уверенно. - Можете мне не верить. Я ничего доказывать не буду.
– Ой-ли, дорогая? – тон Димы обидчиво-интимный, со скрытой насмешкой. – И в Анапе ты оказалась случайно в своем этом платье, не оставляющем никакого воображения фантазии?
Почему-то именно эти слова становятся последней каплей.
Сколько всего я уже сегодня выслушала? Оскорбления, упреки, а теперь еще это…
