люблю дураков лечить.
– Понял тебя. Привяжу к кровати, чтобы не бегала, куда не надо.
Он кивнул, протянул мне руку, помогая подняться, и повел на выход.
– Эй, какое «привяжу»?! Ты сбрендил, дедушка Тихон? – Зашипела, как только мы снова оказались в коридоре. От злости меня просто подкидывало на месте.
– Ты же, вроде, готова мне пацана рожать. Или нет?
– Это мое дело! Захочу – рожу!
– Ну, вот. Я забочусь о здоровье матери моего ребенка. Имею право. Ты же не можешь ходить беременная и хромая.
– Иди ты в пень, как-нибудь сама со своими делами разберусь!
И при этом не отпускала мысль: ну, реально, что ему от меня занадобилось? Мог бы просто купить в аптеке таблетки. Их всем продают, если есть восемнадцать. Выпила – и забыла. И он бы мог меня забыть, а не таскать по врачам…
К счастью, следующим доктором оказалась женщина. Милая. Внимательная. Тихона она слушать не стала, просто вытолкала за дверь.
И, будто назло ему, заполняла какие-то карточки, листочки, анкетки так медленно и печально, так неторопливо… Что он раз пять заглядывал, чтобы напомнить о времени.
Наконец, я сама попросила ускорить процесс.
– Да пускай он еще помаринуется. Что вам, милочка, жалко?
– Я хочу в туалет. И есть. И домой, поспать. Пожалуйста, можно я пойду?
– Идите. Но результат анализа будет готов через три дня. Вам придется вернуться, чтобы понять, что мы будем делать дальше.
– А разве нельзя прямо сразу все сделать? Чтобы потом уже жить спокойно?
– Дорогая моя. Это же – гормоны! Вы хотите обеспечить себе сбой? Что-то поломать в организме, а потом лечиться долго и мучительно?
– Нет.
– Вот и идите с Богом. Узнаем результаты – тогда и решим. А пока можете мариновать нетерпеливого папашу. Пускай понервничает, это ему полезно.
Тихон
– Слушай. А чем ты им всем так насолил, а? – Страдалица, она же пациентка моей собственной клиники, казалась очень довольной и радостной.
«Маленький свечной заводик» – очень хорошая штука, особенно, когда о ней никто не знает. Только Пальмовские в курсе, но им этот бизнес ничуть не мешает. А в чем-то, порой, и полезен.
– Я их отсюда не выпускаю никуда. На ночь приковываю к батареям. За что меня могут любить эти люди?
– Все ясно. Вот почему она так расстроилась, что моему организму запрещено прерывать беременность…
Если Стефания сейчас врала – то очень качественно. Вполне себе достоверно. Только фиг разберешь по выражению моськи – рада или не очень таким новостям.
– Как это – «нельзя»?
Ощущение, что я – осел. Ни черта ж не разбираюсь в этих бабских вопросах. И любая вертихвостка может обвести вокруг носа…
– У меня отрицательный резус-фактор. Запрещено избавляться от ребенка. Иначе могу остаться на всю жизнь бесплодной…
– Серьезно? – Сомнение закралось и никак не хотело вылезать из мозга. Что-то здесь не чисто… Вот не пойму только – что?
– Да. Можешь почитать литературу. Или сам спроси у этой милой женщины…
Эта милая женщина когда-то пыталась меня воспитывать, как непутевого сына. Почему-то решила подарить всю нерастраченную материнскую любовь и заботу. И очень обиделась, когда я это все не принял.
– Спрошу, конечно же. Только попозже. А сейчас – ко мне поедем. Будем закреплять результат.
– Какой это результат? О чем ты, Тихон?
Вот теперь девчонка растерялась. Очень. Глаза увеличились до размеров блюдца.
– Ну, чтобы потом не выяснилось, что ты мне наврала… Будем добиваться настоящего залета.
Весь облик Стефании выражал одно: что Тихон Туземцев – идиот, каких мало. Полнейший настоящий дурачок.
Я бы и спорить не стал. Но черт ее, эту девку, знает? Куда она снова потащится со своей вывихнутой ногой и отрицательным резус-фактором?
– Ты не пробовал полечить свою биполярочку, или как называется этот вид помешательства?
Стеф немного оклемалась, и тут же решила показать остроту ума и фантазии.
– Врачи от меня отказались. Говорят, пока не буйный – можно и так пожить.
– А если начнешь буянить?
– Я тихо буяню, незаметно. Так что можно не бояться.
– Мне нужно деньги зарабатывать, Тихон. Срочно. А ты мне мешаешь.
– Ты никогда не сможешь заработать столько, чтобы избавиться от этого мужика. – Шутки кончились. Начало раздражать это глупое желание платить подонку.
– Не думай, что я такая уж тупая. – Девчонка насупилась, снова иголки ощетинила. Еще немного – и начнет прямо физически колоться. – Поняла, что Витька нужно устранять. И его, и всю его банду.
– Там банда? – Чем дальше в лес, тем больше дров. На фиг я вообще с ней связался? Не хватало еще ворошить свое темное прошлое…
– Да. – Что-то очень нехорошее там. Чрезвычайно. Стефания потухла на глазах, говорила, еле разжимая зубы.
– И как ты планируешь с нею разбираться? Каким способом?
– Сколько ты берешь за свои услуги, Тихон?
Чуть не проскочил нужный поворот от неожиданности. Прокашлялся, прочистил горло.
– У меня есть работа. Уровень зарплаты – коммерческая тайна. Боюсь, ты не сможешь предложить мне больше, чем сейчас платят.
– Ты сказал, что можешь устранить Витька.
– И после этого ты считаешь себя способной и догадливой?
На самом деле, девчонка очень быстро уловила, что нужно в этом случае делать. Прямо в верном направлении пошла.
– По-моему, ты сам это предложил. Я сама не додумалась раньше. Спасибо за идею!
–Ты знаешь, сколько дают за заказные убийства?
– А ты сделай так, чтобы меня потом не посадили. Ты же не хочешь, чтобы наш ребенок родился в тюрьме?
– Я боюсь тебя, женщина. Реально, твои мысли очень опасные…
– Я лучше отсижу пару десятков лет, но буду знать, что Кирилл и сестра живут спокойно, и им никто не угрожает!
Отчаяние, звучавшее в ее голосе, даже меня, привычного ко всему, слегка напрягло и испугало.
– Что за хрень у вас там творится? Может, расскажешь?
– Тихон. Я добуду любую сумму, серьезно! Что угодно сделаю! Только помоги мне от него избавиться!
– Ты просишь меня убить человека. За деньги.
– Не одного человека.
– Отлично. Спасибо, что сразу уточнила.
– Меня учили, что нужно обо всем заранее договариваться. Чтобы потом не было неприятных сюрпризов!
Ее суровым видом можно было бы разбивать камни. Капец, как девчонку накрыло.
– Я не беру деньгами. Извини.
С сумасшедшими связываться – самое последнее дело. Отмочит еще какую-то глупость, а ты потом расхлебывай последствия…
– А чем берешь? Озвучь. Я постараюсь выполнить.
– Ну, начинай тогда раздеваться, что уж…
Едрит твою в корень! Это из меня, что ли, вырвалось? Когда успел стать таким озабоченным-то? Странная реакция на эту Стефанию… Представил
