– Так смотришь на меня теперь, будто я сказала что-то для тебя странное. Ну, да хватит обо всем этом. Давай, все же, сосредоточимся на наших проблемах. Имею в виду пропажу Селиверстова, и оба ночных происшествия.
– На наших? – на слове «наши» сделал ударение. – Знаешь, у меня по-прежнему есть убеждения, что ко мне вся вчерашняя чертовщина и прочее не имеет никакого отношения.
– Да? Уверен? А как же это? – указала пальцем, хоть и знала, что это было не очень прилично, на его заклеенный бок. – Кстати, как там твоя рана?
– А? Наверное, нормально. Не смотрел.
– Как так можно?! С этим не шутят, – я озабоченно поднялась со своего лежака. – Вдруг, она воспалилась? А ну, посмотри-ка быстренько, что там сегодня делается.
– Не стоит. Да и особенно не болит.
– Особенно?! Но, все же, болит? Дай-ка сюда! – сама от себя не ожидала такой прыти, ведь только что чуть ли ни ощущала себя совсем без сил, а тут решительно встала и присела рядом с Дмитрием, и протянула руки к его боку. – Разрешишь?
– Если так хочешь, то, пожалуйста, – качнул головой утвердительно. – Ух! – поморщился в следующую минуту, когда потянула за край пластыря. – Ну и жестко же ты со мной обошлась. Мстишь за что-то?
– Извини, нечаянно вышло, – покосилась на него покаянно. – Но слушай! Здесь все такое красное. Мне кажется, что…
– Ерунда! Обычное дело для ссадины, что получил меньше суток назад.
– Да? А может, надо, все же, показаться врачу? – с сомнением отнеслась к таким словам и склонилась над его боком ниже, чтобы рассмотреть все получше.
– Не надо. На мне обычно быстро заживает. Как на собаке.
– А может, помазать заживляющей мазью? Я видела такую вчера в аптечке.
– Хочешь сегодня поиграть в доктора или в заботливую сестру? А может и не в сестру вовсе?..
– Вот! – я резко распрямилась и нацелилась в его грудь указательным перстом. – Теперь ты похож на себя самого. Точно узнаю тебя, Ткачев. Но за мазью, все же, схожу. Жди. Сейчас приду, – за этим развернулась и быстро, но без спешки, и точно с достоинством, пошла в сторону дома.
Вернулась, спустя всего несколько минут, так как идти за аптечкой было недалеко. Дмитрий ждал и молчал, и только и делал, что следил за всеми моими движениями внимательными серыми глазами. И когда я гордо вышагивала по плиткам открытой террасы, и пока обрабатывала и заклеивала его ссадину.
– Теперь ты успокоилась? – спросил, стоило мне снова улечься на шезлонг, и я не поняла толком, что имел в виду: законченные процедуры или еще что-то.
– Да. Я сделала для тебя все, что могла. Дальше ко мне без претензий! – решила, что медицинский уклон его высказываний мне был бы предпочтительнее. – И так! Вернемся к «нашим баранам». Разве не ты хотел поговорить у бассейна, чтобы разобраться в происшествиях? Ты. Вот и начинай излагать, с чего начать.
– Могу задавать вопросы, а ты станешь на них отвечать. Идет?
– Давай.
– И будешь предельно честна?
– А как иначе? Я в первую очередь заинтересована, чтобы все непонятки закончились.
– Ладно, – оценил он взглядом мой настрой и мою расслабленно лежащую фигуру. После этого тоже откинулся к спинке шезлонга. – Ты утверждаешь, что позвонила мне не для того, чтобы напомнить о себе и… Спокойно! Не напрягайся. Наша задача – расставить все по местам.
– Да, – ответила ему коротко и твердо, чтобы не увлекался и дальше иллюзиями, что являлся пределом мечтаний всех девушек без исключения. И мне казалось, что ответ должен быть ему понятен. Но заметив его приподнятую бровь и изогнутые в ухмылке губы, была вынуждена пояснить свой ответ. – И в мыслях не было, как ты говоришь, напоминать о себе.
– Угу! – хоть и кивнул утвердительно, не было у меня уверенности, что принял мой ответ на веру.
– Да, была напугана. Да, выбита из колеи и совершенно растеряна. Да…
– И набрала при этом именно мой номер, – кивал он на каждое мое утверждение, а так же и на свое. – Никому другому!
– Так вышло, – чувствовала, что его спокойствие раздражало не меньше ироничного подтрунивания. Раздражало и заводило. – И что в этом такого?! Разве, не ты привез меня в этот дом?! Не с твоей ли подачи, оказалась в этом месте и в этой ситуации?
– Стоп! Мы ходим по кругу. У меня никак не исчезают сомнения, что ты втянула меня во что-то. А ты по-прежнему излучаешь уверенность, что это я причастен к твоим злоключениям.
– Да! – поджала губы и сложила руки на груди.
– Выходит, считаешь меня самым твоим большим злом, но при этом за помощью обращаешься именно ко мне.
– Как-то ты так все сформулировал… Не совсем то. Но… И разве, мы это уже не обсуждали?
– Именно. И снова стопоримся на этом. Как думаешь, почему?
– А к делу это как относится?
– Отчего-то мне кажется, что имеет отношение. Каким боком, не ясно, но…
– Это все ощущения, а мы хотели разобраться детально в произошедших событиях и опираться на реальные факты. Разве, не так ведут расследования?
– Согласен. Но про себя могу сказать, что ничего тебя пугающего не замышлял. Хочешь, верь, хочешь, нет.
– Хм! Аналогично. Я тоже могу произнести нечто в том же духе. А еще, что ни на отца твоего не покушалась, ни на тебя, ни на ваше имущество, – сказала и замерла под его пристальным взглядом. Вроде бы хорошее ему выдала, так что же так меня сверлил? – И что так сейчас на меня смотришь?
– А если ты меня видеть не жаждала, а я вполне успешно в последнюю неделю занимался своими делами и бизнесом, то статью наших с тобой посягательств на личное спокойствие друг друга можем отбросить? Как считаешь?
– Что же…– прислушалась на секунду к ощущениям внутри себя и кивнула утвердительно. Надо же было сдвинуться с мертвой точки, а по-другому никак не получалось. – Давай продвинемся дальше. Но тогда в какую сторону? Что думаешь?
– Рассмотрим историю под другим углом. Что, если это, все же, дела Селиверстова?
– Кумушки вчера щебетали, что Леонид Павлович, так сказать, от дел отошел. Это так?
– Не интересовался. Но если и так, то, сама понимаешь, в той сфере деятельности пенсия не соответствует общепринятой.
– Считаешь, жизнь Селиверстова все равно могла остаться насыщенной событиями и…полной экстрима?
– Вполне возможно, он человек деятельный.
– И значит, теперь не отрицаешь, что с ним могло что-то случиться, а я каким-то боком оказалась там рядом?
– А ты сама не могла влезть в какую-нибудь историю? А, девочка моя? Ни у какой другой моей знакомой, представь, машины никогда не обстреливали.
– Вот только не надо на меня снова щуриться. Ткачев! Ты так и желаешь меня обвинить, хоть в чем-нибудь.
– А ты все отрицаешь.
– Обязательно! Потому что…я обычная девушка, без амбиций и сверх способностей. Мне бы, знаешь ли, жить скромно и заниматься любимым делом.
– Угу! Но одеваться при этом стильно и тряпки иметь от известных…
– А покупала я их на свои кровные! Тебе ли не знать, кем работала до недавнего времени? И зарплатой, между прочим, обижена не была. Здесь же Селиверстов предлагал мне платить даже побольше, чем раньше. Отчего же мне было не порадовать себя? Тем более что Леонид Павлович предлагал выплатить аванс. Но я была такая дура, что… в общем, спустила свое, а не чье-то, – замолчала, наконец, и прикусила нижнюю губу от расстройства, вспомнив, что ко всем бедам еще и без денег на сегодняшний день осталась. Да, почти без копейки, и только пальба по автомобилю заглушала мои вчерашние переживания, вплоть до настоящего момента. – Господи! Теперь еще и машины лишилась. Нет, это полный…крах.
– Так, так! Я правильно понял, что ты чуть не обнулила свои сбережения накануне?
– Правильно. И можно без «чуть», – глянула на него так, будто это он меня подбил растратить последние деньги. – Но не думаешь ли ты, что я это сделала специально? Решила, знаешь ли, накупить всего, как бы точно знала, что скоро буду иметь доступ к сейфу Селиверстова? А? Это же глупо! И клянусь, к исчезновению или еще какой беде Леонида Павловича я никаким боком. Даже наоборот, я как никто заинтересована, чтобы он побыстрее вернулся в этот дом и продолжил здравствовать, а там и расплатился бы со мной, честь по чести.
