— За урода молить будешь прощения! Так, телочки, — обращается он к трем девчонкам. — Марш в бассейн. Покажите, на что способны.
— Юль! Не надо!
Ловлю Шелест за руку, но та отталкивает меня и лезет в бассейн вместе с Ирой и Леной. Они неловко дерутся, забрасывая друг друга грязью, пытаются сбить с ног. Не могу на это смотреть!
Стэн оказался прав, а я — нет. Все можно купить и продать: людей, их чувства и устремления, их желания. Можно запугать и заставить человека делать все что угодно. Они хозяева этой академии, и когда выйдут из нее, станут хозяевами жизни. А я наивная деревенская дурочка, которая почему-то решила, что совесть и порядочность так же ценны, как власть и успех. И что своим трудом смогу сама всего добиться. Это все несправедливо. Так не должно быть. Мир другой, он не может быть таким жестоким и циничным!
Замечаю Шмелева. А он спокойно себе сидит за одним из столов, уже одетый, и наблюдает за девчонками. И это тот, кто еще в сентябре говорил, что эти мажоры — просто тупые маменькины детки и что он никогда не будет с ними общаться.
— Доволен, да? — Шумский радуется как ребенок, что девчонки дерутся, и меня прорывает: — Чувствуешь себя победителем? Королем академии? Показал грязи ее место? Вот только ни ты, никто из вас в белом ни черта собой не представляете! Без денег и власти ваших родителей вы никто, вы не выживете!
Мне плевать на гул и свист, на выкрики, чтобы я заткнулась, на телефоны, наведенные на меня, на злобно ухмыляющегося Стэна. Лишь когда слышу шум подъезжающей машины, оборачиваюсь.
— Опа-на! — выдыхает какой-то парень, глядя на дорогу. — Вот сейчас начнется настоящее посвящение!
Глава 20
Серебристый «Ягуар» приближается к нам неторопливо и как будто осторожно. Но все, я уверена, абсолютно все чувствуют угрозу, исходящую от этой хищной машины. А особенно от того, кто сидит за рулем.
— Темный приехал, — присвистывает у меня за спиной Селиванов. — Стэн, ты же говорил, он забил на твой приглос.
Все замолкают, кто-то даже успел выключить музыку, и теперь отчетливо слышно, как шины «Ягуара» мягко шуршат по гравию.
Поежившись, обхватываю себя руками, но не только от холода. Не знаю, чего ждать от странного гостя, которого боятся в академии все студенты и, наверное, даже некоторые преподы. И хотя понимаю, что я ни в чем не виновата и мне нечего стыдиться, но все равно кровь предательски приливает к моему лицу. Мне почему-то крайне неприятно от мысли, что Баев увидит меня в одном белье. На всех остальных мне глубоко плевать.
Серебристая дверь «Ягуара» тихо отворяется, и через секунду из машины показывается высокая худощавая фигура.
Артем Баев. Или Темный, как его называют в академии. Он одет явно не для этой извращенной вписки, и я немного успокаиваюсь — зеркально блестящие лаковые туфли, черные брюки, словно купленные сегодня в магазине, черная рубашка, на рукавах сверкают запонки. Не удивлюсь, если они из чистого золота. Вряд ли Темный заехал, чтобы забрасывать меня или других девчонок комьями грязи.
Артем скользит по всем нам равнодушным взором и, обойдя сзади свою машину, отпирает багажник.
Рядом слышатся неуверенные возгласы приветствия, которые, впрочем, остаются без внимания.
Почти бесшумный щелчок — и багажник уже заперт, а в руках Баев держит что-то серое.
Артем неспешно шагает в мою сторону и не глядя кидает мне это серое нечто.
— Укройся! — Негромкий голос разрезает напряженную тишину.
Баев проходит мимо. А мои грязные пальцы тем временем судорожно сжимают что-то мягкое и воздушное. Шерсть? Она может быть такой нежной?
Раздумывать некогда, стою полуголая, от макушки до пят покрытая полузасохшей грязью. Мне жутко холодно и стыдно, дрожащими руками я расправляю вещь. Небольшой тонкий плед! Быстро накидываю его на плечи и вцепляюсь в края пледа как в спасательный круг.
Выдыхаю.
— Какие люди! — подает, наконец, голос хозяин вечеринки. — Темный, а говорил, занят будешь. Что так? Соскучился без меня?
Стэн разговаривает вальяжно, нарочито громко, но я улавливаю в его голосе настороженность и волнение. Эти двое никогда не были друзьями, даже я успела это узнать за время учебы в академии.
Баев ничего не отвечает имениннику, но чуть повернув голову ко мне, тихо произносит:
— Садись в машину.
Мне хватает секунды, чтобы сообразить: это он мне! В следующее мгновение лечу к серебристому «Ягуару», дергаю ручку на себя и почти падаю в мягкое низкое сиденье.
Выдыхаю.
Второй раз оказываюсь в его тачке и снова вся грязная. Как… как отброс с помойки!
— Не понял! — взрывается Стэн. Окна в машине открыты, и я слышу каждое слово. — Какого хера ты ее посадил в свою тачку? Это, бля, моя пати, Баев! Она же тебе ее всю дерьмом измажет! Провоняет так, что ты потом машину не очистишь.
Стэн ржет, обернувшись к своим дружкам, но те молчат. Никто веселье именинника не поддерживает. А я поджимаю под себя ноги — комки засохшей грязи уже упали на пол машины. Надо будет обязательно все убрать за собой!
Приятели Шумского не смотрят на Стэна и Темного. Ни Гера, ни Селиванов, ни даже шут гороховый Петюня.
— Артем, милый. — Из-за спины Стэна появляется Инга. На ее идеальном, красивом лице сияет ослепительная улыбка. — Как здорово, что ты приехал! А у нас тут… все как обычно. Каждый год одно и то же — посвящение перваков из социально неблагополучных слоев нашего несовершенного общества. Все по правилам.
— По правилам? — переспрашивает Баев.
Сижу в машине, забыв как дышать.
— Разумеется, — улыбается Инга и царственно кивает жмущимся друг к другу моим однокурсницам. — Девочки, подтвердите, вы здесь по своей воле?
— Д-да…
— Да…
— Ага…
Все пятеро послушно соглашаются, не сводя глаз с королевы этой гребаной академии.
— Ну вот видишь, — довольно усмехается Инга и подходит к Баеву. — Все как всегда.
— Не как всегда. — Артем вытаскивает из кармана брюк навороченный телефон. Секунда — и я слышу собственный крик, вырвавшийся из динамика мобильного: «Пустите! Пусти! Я не хочу!»
Изо всех сил вцепляюсь в плед, будто его могут сорвать с меня. Откуда? Они что, записывали, когда засовывали меня в машину?
— О боже, Артем! — Инга театрально взмахивает руками. — Поверить не могу, так ты здесь из-за этого? Ничего не случилось, это же наша традиция!
Баев по-прежнему стоит ко мне спиной, я не вижу его лица, зато вижу Стэна. Он исподлобья смотрит на Темного и едва владеет собой. Кажется, он вот-вот и набросится на Артема. Вжимаюсь в спинку сиденья. В голове проносится сумасшедшая мысль выскочить из машины и бежать, бежать, пока не упаду без сил. Или не вырвусь из этого безумия!
— Тем, у меня сегодня днюха, — медленно, почти по слогам произносит Шумский. — Не втыкаю, на кой ты здесь появился, но пошли лучше выпьем. Пацаны…
— Яна! — перебивает Стэна Баев.
Всего одно слово — и опять тишина вокруг.
Из толпы мажорчиков выходит Савицкая — мои кулаки непроизвольно сжимаются. Никогда не прощу эту стерву! Тварь!
— П-привет, Артем. — Янка улыбается, но губы у нее дрожат.
— Ты ведь куратор перваков на дотации?
— Ну д-да. — Она нервно поправляет пару прядей, которые выбились из прически.
— Распусти волосы, — неожиданно приказывает Баев.
По толпе пробегает шепоток. Никто не понимает, что происходит, и я в том числе. Стэн дергается было к Темному, но Инга без труда удерживает его, сказав своему парню что-то на ухо.
— В-волосы? Распустить? З-зачем? — Яна, всегда такая уверенная, знающая себе цену, одна из самых популярных девчонок академии, сейчас заикается и беспомощно смотрит на того, кого явно очень боится.
— Мне так больше нравится, — невозмутимо отвечает Артем и, спрятав руки в карманы, кивает. — Тебе идет с распущенными.
Яна аж светится, на лице ее появляется облегчение, она проворно начинает вытаскивать заколки и шпильки из волос, и те тяжелой волной падают ниже плеч.
