Вскоре после этого его внимание падает на неподвижную статую. Мне было бы жаль ее, если бы она была реальным человеком, но будет лучше, если он сосредоточится на своем искусстве, а не на мне.
Но из-за проклятого положения я вынуждена вдыхать его мужской запах и одеколон. Находясь так близко, я не могу не заметить, насколько хорошо сложено его лицо и тело. Возможно, так же совершенно, как и его любимые статуи.
Жаль, что он такой же холодный, как и они.
Минут через двадцать я начинаю ерзать. Невозможно слишком долго оставаться в одной позиции. Если только я не играю в шахматы, а это определенно не тот случай.
Не помогает и то, что меня необъяснимо тянет к Лэндону, и я продолжаю убеждать себя, что еще не сошла с ума.
— Прекрати ерзать, если только не пытаешься трахнуть мою ногу. В таком случае, дерзай.
— Я трахну твою ногу в аду, придурок, — показываю я.
— Я справлюсь с этим, маленькая муза.
— Почему ты продолжаешь меня так называть?
— Как? — спрашивает он, не глядя на меня.
— Музой. Почему я твоя муза?
— Статуи, — это единственное слово, но он произносит его с такой беспечностью, как будто оно ничего не значит в его программе разрушения на сегодня.
Я поднимаю руку, но он бросает на меня взгляд, без сомнения, предлагающий мне замолчать. Меня так и подмывает выцарапать его великолепные глаза.
Пытаясь оставаться неподвижной, я случайно достаю свой телефон. Лэндон, кажется, не замечает, или, возможно, замечает, но ему все равно.
Мои попытки избавиться от нарастающей боли между ног балансируют на грани провала с каждым прикосновением его руки к моему боку. Его дыхание обдувает мою щеку.
Глубоко вдыхая, я нахожу сообщение Брэна с прошлой ночи, которое я была не в том настроении, чтобы читать, не говоря уже о том, чтобы ответить.
Брэндон: Ты благополучно добралась домой? Я рядом, чтобы помочь, если твой брат доставит тебе неприятности.
Мия: Привет! Извини за поздний ответ. Да, я нормально добралась домой, и не беспокойся о Нико. Я знаю, как с ним справиться.
Его ответ последовал незамедлительно.
Брэндон: Приятно знать. Я волновался, что с тобой могло что-то случиться.
Кое-что действительно случилось, и сейчас я расплачиваюсь за это в объятиях Лэндона.
Мия: Эй, Брэн. Я знаю, ты всегда говорил, что мне следует держаться подальше от Лэндона (не то, чтобы я сблизилась с ним или что-то в этом роде). У тебя есть какие-нибудь указания, как убрать себя с его радара?
Брэндон: Прежде всего, самый важный шаг – это никогда не попадаться ему на глаза. Как только ты попадешься, от него невозможно избавиться, если он добровольно не решит отступить. Он беспокоит тебя?
Скорее, высасывает из меня жизнь.
Я собиралась написать Брэну, чтобы он не волновался, чтобы не вбивать клин между ним и его близнецом, но телефон выхватывают у меня из рук.
Я смотрю в недовольное лицо Лэндона и инстинктивно втягиваю воздух. Этот ублюдок обладает таинственной способностью заставлять людей чувствовать себя неловко одним взглядом.
— Сосредоточивай свое внимание на мне, когда сидишь у меня на коленях.
Я чувствую, как к моей шее приливает жар, но я поднимаю подбородок.
— Я бы так и сделала, если бы ты случайно не надоел мне до слез.
— И все же я чувствую, как ты течешь мне на брюки.
В голове становится пусто. Предыдущее возбуждение каким-то образом превратилось во что-то физическое?
Нет, этого не может быть.
Лэндон просто пытается залезть мне в голову. Если я позволю ему, он проглотит меня целиком и не оставит ничего, кроме разбросанных костей.
— Это неправда, — показываю я.
Он методично вынимает сигарету изо рта и тушит ее в самодельной пепельнице, сделанной из глины.
Затем достает влажную салфетку и вытирает обе руки, случайно заключая меня в объятия.
И делает это один раз.
Два.
После третьего раза он кладет использованную салфетку поверх потухших сигарет, заполняющих пепельницу.
Рука, обившаяся вокруг моей спины, сжимает мою талию, сильные пальцы впиваются в плоть.
Его другая рука скользит по моему платью, прежде чем он поднимает его, используя палец за пальцем, как будто разворачивает подарок.
Мое сердцебиение учащается, а мурашки покрывают другие мурашки. От вида его больших рук – конечно же, у этого засранца руки, достойные порно – на моей более бледной плоти у меня перехватывает дыхание.
В отличие от предыдущего раза, его рука не останавливается на моем бедре, а вместо этого движется все выше и выше, оставляя за собой хаос мурашек.
Часть меня знает, что мне нужно остановить это. Схватить его за руку и пнуть по яйцам за то, что он осмелился прикоснуться ко мне так интимно.
Но другая часть очарована. Полностью и бесповоротно захвачена монстром, который вызывает во мне эти эмоции.
Эта часть хочет увидеть, к чему это приведет и как далеко я могу пасть.
Как это будет тяжело.
Ближе всего к этому я была с Брайаном в старших классах. Он был милым, и я убедила себя, что он мне нравится, но в тот момент, когда он коснулся меня, я поняла, насколько сильно обманывала себя, желая того, чего не хотела.
Короткая встреча казалась исследовательской, невинной и мягкой. И именно тогда я обнаружила, что это не в моем вкусе.
В отличие от него, в Лэндоне нет ничего невинного. Его прикосновения притязательны, жестоки и не подлежат обсуждению.
Меня буквально держит зверь, который не знает, что такое исследование или мягкость, даже если это ударит его по лицу.
И мое тело реагирует на это.
Будь проклята я и мой поврежденный мозг.
— Ты дрожишь, — он зарывается носом в мои волосы и ленты, вдыхая меня, продолжая свой путь. — Ты также будешь дрожать, оседлав мой член? Или когда я испачкаю эти мягкие бедра своей спермой?
Температура подскакивает до трехзначной цифры так быстро, что у меня перехватывает дыхание. Я хватаюсь за его плечо, чтобы оттолкнуть, но в итоге впиваюсь пальцами в его бицепс, когда он проводит средним пальцем по моим складкам под трусиками.
— Такая влажная и пульсирующая, моя маленькая муза, — его палец снова поглаживает, находя мой клитор.
Не знаю, из-за того, что я все время сидела у него на коленях, или из-за того, что его прикосновения пробудили во мне ту часть, которую я не знаю, но из моего горла вырывается жалобный звук.
— Такая нетерпеливая, — он шлепает по моей киске поверх мокрых трусиков. — Твоей киске так приятно встретить мои пальцы, она намокает от моих прикосновений.
Я чувствую, как влага просачивается сквозь белье, когда он обводит мой клитор, и как раз в тот момент, когда я поддаюсь этому ощущению, он снова шлепает меня по киске.
В воздухе раздается вздох, но он прерывается, когда Лэндон отодвигает мои трусики в сторону и засовывает в меня сразу два пальца.
От этого вторжения у меня так сильно дрожат ноги, что я бы упала, если бы не его стальная рука, обнимающая меня за талию.
Он несколько раз входит и выходит с рассчитанным ритмом.
— Так грязно. Нам придется еще немного растянуть эту тугую киску, чтобы она была готова для моего члена.
Я не отвечаю. Все, что я могу сделать, это держаться за него, пока он сгибает свои пальцы внутри меня. А затем он наклоняет бедро и усиливает давление на мой изголодавшийся клитор большим пальцем.
По моим конечностям пробегает электрический разряд. Пальцы ног скручиваются, а тело сотрясается в серии непроизвольных реакций. Это так неожиданно и мощно, что я на мгновение отключаюсь от реальности.
Когда все заканчивается, мои конечности немеют, но пальцы Лэндона все еще внутри меня.
Он отпускает мою талию и тянет за одну из моих голубых ленточек, заставляя меня повернуться к нему лицом. Я даже не хочу думать о том, как выглядит мое лицо прямо сейчас. Просто хочу убежать и спрятаться от сильных эмоций, которые только что испытала.
