глаза смотрят на меня стеклянным, невидящим взглядом. Из уголков рта стекают две струйки крови.
— Юрий! — кричу ему в лицо. — Не смей умирать у меня на руках! Юрий!
— Паша, — говорит Костя. — Он умер.
Нет! Юрий — тот, кто дал мне единственную семью, которую я когда-либо знал — Братву. Он не может умереть!
— Юрий! — Я трясу его.
— Павел, хватит, — раздается за спиной грубый голос, и я поднимаю голову, чтобы увидеть стоящего там доктора.
— Ты опоздал! — кричу на дока.
— Его бы никто не смог спасти, — отвечает док, кивая на пол. — Он потерял слишком много крови.
Я медленно укладываю Юрия, встаю и иду в противоположный конец комнаты. Схватив единственного живого албанца за шею, я со всей силы бью его по лицу.
— Зачем? — спрашиваю я и снова бью его. — Зачем вы пришли сюда?
— Чтобы избавиться… от Дэвиса, — бормочет он.
Я снова бью его в лицо. И еще раз.
— Паша! Хватит!
Я не обращаю внимания на крики Кости и продолжаю бить ублюдка, пока запах крови не врывается в мои ноздри. Кто-то пытается меня оттащить, но я отпихиваю его и продолжаю колотить кулаками по лицу албанца, пока от него не остается только кроваво-красное месиво.
Закончив, бросаю тело на пол и направляюсь к одному из шкафов. Достаю две белые льняные скатерти и несу их к тому месту, где док стоит на коленях рядом с телом Юрия. Одной из них вытираю кровь с лица моего друга, затем закрываю ему глаза и осторожно накрываю его чистым полотном.
— Prashchay, bratan, — говорю я, затем иду к двери, пропуская по пути Костю.
— Господи, мать твою, — бормочет Костя, глядя на тело человека, которого я убил голыми руками. — Меня сейчас стошнит.
Вернувшись в свой кабинет, я достаю из мини-бара водку и делаю большой глоток прямо из бутылки. На вкус она еще ужаснее, чем я помню. Сажусь в кресло, стоящее у мини-бара, и делаю еще один глоток. Я не помню, когда в последний раз напивался.
Внизу кто-то кричит. Похоже, приехал Роман. Я поднимаю бутылку и снова пью. Пять минут спустя еще шум — что-то ломается. Звук такой, как будто кто-то разбрасывает мебель. Опять крики.
— Дмитрий! — Роман кричит. — Звони Ангелине. Сейчас же!
Похоже, что и Серега здесь. Я встаю, беру в руки бутылку и иду к стеклянной стене, чтобы посмотреть на происходящее внизу. Сергей стоит посреди танцпола, сжимая в руке сломанный барный стул. Роман напротив него, протянул ладонь к брату и что-то говорит Сергею, который выглядит так, будто в любую секунду собирается разбить табуретку о голову Романа. Дмитрий подходит к ним сбоку, держа в вытянутой руке телефон. Сергей поворачивает голову в сторону телефона. Стул падает на пол. Сергей выхватывает телефон из рук Дмитрия, прижимает его к уху и несколько мгновений слушает. Затем бросает телефон обратно Дмитрию и уходит.
Наверное, мне надо задержаться и узнать, нужна ли им моя помощь, но мне трудно смириться с мыслью… что Юрия больше нет. Его взгляд, устремленный на меня в последние секунды его жизни, будет преследовать меня до конца моих дней. Я качаю головой и иду к пожарной лестнице.
У запасного выхода застаю Костю, прислонившегося к стене.
Он смотрит на меня, потом на бутылку в моей руке.
— С каких пор ты пьешь алкоголь? — спрашивает он.
— С сегодняшнего дня. — Я указываю головой в сторону его машины. — Меня нужно подвезти.
Мы молча едем полчаса до моего дома, оба смотрим вперед на дорогу перед собой. Снова пошел снег, и я зациклился на белых хлопьях, падающих с неба. Наверное, я тоже больше не люблю снег.
Я закрываю глаза, откидываюсь на спинку сиденья и делаю очередной большой глоток из бутылки.
АСЯ
Дверь с грохотом распахивается, и я с облегчением выдыхаю. Паша вернулся. Спустя мгновение что-то разбивается об пол.
— Паша? — окликаю я.
Проходит несколько секунд тишины, и я слышу его голос.
— Это я mishka. — голос у него какой-то странный и подавленный.
Я жду, что он войдет в спальню, но он не заходит. Я смотрю на открытую дверь. Затем раздается звук бьющегося стекла и удар.
— Паша?
Тишина в ответ.
Я волнуюсь. Что-то случилось. Откидываю одеяло, собираясь идти искать его, но не могу заставить себя двигаться. Он сказал ждать его в постели. Я должна здесь ждать? Или пойти и посмотреть, что случилось?
Я не могу выбрать.
— Паша? — снова зову. Не отвечает.
У меня начинают дрожать руки. Случилось что-то плохое. Я знаю это, потому что это так на него не похоже. Я придвигаюсь к краю кровати, и дрожь в руках усиливается, а тошнота подкатывает к горлу. От одной мысли о том, чтобы покинуть кровать, мне хочется плакать. Вцепившись пальцами в простыню, сжимаю ее и пытаюсь сглотнуть желчь. Затем с бешеной скоростью несусь через спальню, ударяясь локтем о дверной проем. Я неправильно рассчитала расстояние. Не обращая внимания на боль, я врываюсь в гостиную.
— Паша?
Лампа в углу освещает комнату тусклым, похожим на полумрак светом. Дверь открыта нараспашку. Узкий столик у двери, на котором Паша оставляет ключи, валяется на полу опрокинутым. Паши нигде не видно.
Я иду к перевернутому столику и чувствую под ногами что-то мокрое и липкое на полу. Знаю, что рядом находится выключатель, и начинаю ощупывать стену ладонью. При нехватке света я вижу хуже. И выключатель, и стена белые, поэтому его трудно обнаружить. Найдя его, я включаю свет и осматриваюсь.
Паша сидит на полу в кухне, прислонившись спиной к дверце духовки. Глаза у него закрыты. Повсюду рассыпаны осколки стекла, в воздухе витает запах алкоголя.
— Паша?
Он открывает глаза и качает головой в сторону, глядя на меня.
— Извини, я опоздал.
Стараясь не наступить на стекло, я пересекаю кухню и приседаю между его ног. Паша совсем на себя не похож. Волосы в беспорядке, в одних джинсах. На голой груди у него брызги, похожие на засохшую кровь. И не сомневаюсь, что он пьян. Я беру его лицо в свои ладони.
— Что случилось? — спрашиваю я.
Он закрывает глаза и наклоняется вперед, касаясь лбом моего лба.
— Сегодня умер один человек, mishka, — шепчет он.
Я провожу руками по его темно-русым волосам. Одна из прядей все время падает вперед, на глаз.
— Кто? — Я пытаюсь убрать эту прядь, но она снова падает ему на лицо.
— Юрий. Один из силовиков Братвы. Друг.
— Что случилось?
— Три недели назад мы поймали парня, который торговал наркотиками
