Ни сейчас, ни когда-либо еще. Ты знала правила. Смирись с этим и двигайся дальше, иначе последствия тебе не понравятся.
Никаких привязанностей, никаких обещаний. Правила очень ясны, они всегда были такими, и без обоюдного согласия ничего не происходит. Она согласилась, но потом пошла на попятную. Сначала я был с ней милым, потом суровым, в итоге, стал просто игнорировать. Очевидно, это не сработало, и то, что она пытается сделать сейчас, тоже не сработает.
— Как скажешь, позвони мне, когда она тебе наскучит. — Развернувшись, она, наконец, поступает умно и уходит.
Во мне закипает гнев, когда я смотрю, как она покидает закусочную. Снова сев на место, перевожу взгляд на Алису и вижу, что она смотрит в окно, на ее лице написано смущение.
— Я сожалею об этом.
— Все в порядке, — легкомысленно отвечает она, но боль в ее голосе очевидна. — Мне следовало спросить, есть ли у тебя девушка, прежде чем поселяться в твоем доме.
— Она не моя девушка, — твердо говорю я. — Она даже не друг.
— Не думаю, что она знает об этом, — шепчет она.
— Она знает. Просто не хочет принимать.
Она больше ничего не говорит, ее взгляд по-прежнему устремлен в окно.
— Алиса, посмотри на меня, — приказ звучит жестче, чем предполагалось.
Она поворачивает голову, и боль, отразившаяся в ее глазах, поражает меня, как удар под дых.
— Она ничего не значит для меня. Понимаешь?
Она кивает, но более чем очевидно, что она мне не верит.
В конце концов, Ширли приносит нам еду, но напряжение темной тучей продолжает висеть над нами. Вся прежняя легкость сегодняшнего утра полностью исчезла.
По дороге домой тишина в грузовике оглушительная, и это выводит меня из себя.
Если честно, я больше злюсь на себя, чем на Кортни. Злюсь, что, вообще, провел ночь с этой сукой. Злюсь, что не могу объяснить всю ситуацию Алисе, даже если бы хотел. Некоторые секреты я обещал унести с собой в могилу, я их никогда никому не раскрою, даже ей.
Как только мы возвращаемся на ферму, замечаю полицейскую машину Крейга, припаркованную у главного дома. Останавливаюсь рядом с ней и даже не успеваю заглушить мотор, как Алиса открывает дверцу, чтобы спрыгнуть.
— Подожди меня, — одергиваю я ее.
Она напрягается от приказа, но делает, как я говорю.
Выбравшись из грузовика, обхожу его с другой стороны и беру Алису за бедра, как делаю всегда, чтобы опустить ее на землю.
Не получаю ничего, кроме пробормотанного «спасибо». Затем она пытается убежать.
— Не так быстро, милая. — Потянув ее за запястье, прижимаю ее спиной к грузовику, упираясь руками по обе стороны от ее головы.
Она смотрит на меня широко раскрытыми, неуверенными глазами.
— Если тебе есть что мне сказать, то, черт возьми, скажи, чтобы мы могли двигаться дальше.
— Мне нечего сказать, — шепчет она, отводя взгляд.
— Чушь собачья!
Пылкий ответ заставляет ее посмотреть мне в глаза, в ее взгляде вспыхивает тот намек на огонь, который я видел ранее.
— Очевидно, это связано с тем, что Кортни сказала о моих братьях и обо мне. Мы оба знаем, что это единственный слух, о котором тебе до смерти хотелось спросить с тех пор, как я забрал тебя из той чертовой больницы.
Она вздергивает подбородок, понимая, что отрицать больше нет смысла.
— Хорошо, Линда, возможно, упоминала кое-что об этом, но это не имеет значения, потому что твои свидания — не мое дело.
Ее ответ только еще больше выводит меня из себя.
— Давай кое-что проясним. Я не хожу на свидания. Я трахаюсь. Это все, чем была Кортни, и плохое воспоминание — это все, чем она останется.
— А как насчет меня, Брэкстен? Кем я останусь для тебя? Плохим воспоминанием? Девушкой, которую тебе было жаль?
— Я испытываю к тебе много чувств, Алиса, но жалость не входит в их число.
Несмотря на мои слова, я вижу в ее глазах сомнение и не могу ее винить.
— Послушай, у нас с братьями особые отношения. Они сложные, и я никогда не смогу объяснить тебе всех причин, но могу сказать, что все изменилось. Сейчас все по-другому, и все снова изменилось в тот день, когда я нашел тебя.
— Может, они и не должны меняться. — Ее голос срывается, а на лице отражается печаль. — Потому что независимо от того, как сильно мы притворяемся, что это не так, я просто потерянная девушка, которую ты нашел, и это все, чем я когда-либо буду.
По ее щеке скатывается одинокая слеза, она снова отводит взгляд, и вид этого бьет меня под дых.
Взяв ее за подбородок, заставляю ее наполненные болью глаза вернуться к моим.
— Да, Алиса, я нашел тебя, и знаешь, что это значит? — Я не даю ей шанса ответить. Наклонившись, провожу носом по шелковистой коже ее щеки, слыша резкий вдох, когда мои губы направляются к ее уху и шепчут: — Было ничье — стало мое…
Оставляю предложение незаконченным, не зная, как далеко можно зайти. Отстранившись, обнаруживаю, что она смотрит на меня с такой тоской, что я вот-вот упаду на гребаные колени.
Прежде чем кто-либо из нас успевает сказать больше, позади меня хлопает дверь, нарушая тишину. Обернувшись, вижу на переднем крыльце Джастиса, жесткое выражение его лица вызывает настороженность.
— У нас неприятности.
Настойчивость в его тоне приводит меня в движение. Схватив Алису за руку, тяну ее за собой в дом.
Братья, отец и Крейг на кухне. Они держатся официально, отчего у меня в животе оседает свинец, тяжелый и затвердевший.
— Что происходит? — спрашиваю я.
Отец берет лист бумаги и протягивает его мне.
— Взгляни.
Алиса придвигается ближе, и мы оба рассматриваем распечатанное на компьютере письмо с заголовком: «Кто же такая эта Алиса?».
От прочитанных слов моя кровь вскипает…
Раненая пташка, неспособная летать, потерявшая память, лишенная способности собрать воедино кусочки головоломки, приведшие ее к роковым событиям.
Оставленная на растерзание стае волков, обнаруживших ее, она шла вслепую, гадая, кто такая Алиса и что скрывает ее разум.
Может ли быть так, что она была брошена на произвол судьбы своим прошлым, которое объединяет ее с волками?
Простой связью или чем-то большим, возможно, чем-то вызывающим отвращение. Подойдя к порогу смерти, вы узнаете, что я вам уготовил.
Кончики пальцев Алисы с силой впиваются мне в руку, меня охватывает легкая дрожь. Мои глаза поднимаются от бумаги к присутствующим.
— Ублюдок — поэт, скажи? — насмехается Джастис с той же яростью в голосе, которую чувствую я.
— Откуда это? — спрашиваю я.
— Доставили с почтой сегодня утром, — отвечает
