включенный свет в окне… — я засмеялась и услышала по ту сторону телефона мамино хихиканье. — Хорошо, я либо напишу, либо позвоню. Пока-пока.
— Пока, доченька.
Сердце от таких мягких разговоров начинало ныть. Когда я переезжала от родителей, то все сопровождалось слезами. Я старалась держаться твёрдо, чуть радостно и очень нежно по отношению к родителям. Я была в приподнятом настроении, но в душе я разрывала себя на части.
Видеть в глазах мамы печаль и боль было для меня невыносимо. Но рядом с Робертом она меня постоянно подбадривала. Спрашивала у меня, все ли я вещи взяла и каждый раз находила что-то новое и тихо ворчала.
— Мама, я всего лишь переезжаю в соседний дом напротив. Ты каждый день можешь ко мне приходить. Мы будем смотреть друг на друга, стоя на балконе. И кричать «спокойной ночи!».
Она улыбалась сквозь слезы.
Папа тоже старался выглядеть как всегда спокойным, он шутил и помогал мне переносить вещи. Но его резкие движения всегда выдавали его нервозность и беспокойство. Я смотрела в его грустные глаза, и на глаза наворачивались слезы. Когда я зашла в квартиру, то разрыдалась. После всего того, что я прошла, это не должно было так на меня повлиять, но я не смогла сдержаться. Родители для меня были всем в этой жизни.
Я совершала много плохих поступков, много наговорила им плохого в пубертатный период, но никогда родители не смотрели на меня так. С грустью, с будто уже накопившейся тоской по мне, они провожали меня.
В тот же вечер все трое пришли ко мне на ужин. Я накормила всех приготовленной мною пастой с креветками.
Впоследствии каждые выходные мы обязательно ужинали у меня. На неделе я постоянно заходила в нашу квартиру и проводила время с родителями и Робертом. Я просто не могла оставить их одних. Иногда я даже откладывала дела, чтобы провести время с ними.
Родители всегда были у меня в приоритете.
Мне нравилось так жить. Я в любое время могла прийти к родителям, но в то же время сама себя обеспечивала всеми продуктами и благами. Лишь иногда довольствуясь мамиными солеными огурцами и малиновым вареньем.
Я разлеглась на диване, и сама того не замечая, снова вытащила сигарету. Я отбросила телефон, включив музыку. Все ещё витая в облаках воспоминаний, я затянулась.
Мои мысли неосознанно вернулись к Андрею. Неплохо было бы рассмотреть перспективы отношений с ним. Я не расчетливый человек и не ищу никакой выгоды. Но каждый раз, когда наши общие знакомые спрашивали у меня, встречаемся мы, я лишь смеялась. Я всегда отмахивалась от этой мысли, хотя в голове начинали крутиться мысли.
А что, если бы все их слова были правдой? Если бы я знала.
И почему Андрей вчера все это сказал? Я понимаю, что его слова меня ранили, потому что он, черт возьми, вообще не думает о том, как мне может быть больно! Козел!
Или надо было все-таки дать ему договорить…
Мой гнев меня когда-нибудь погубит…
Я взглянула на часы.
— Твою мать, я опаздываю!
Андрей
Я сидел на злополучной паре и листал ленту соцсетей, лишь изредка записывая основную информацию. Хоть сегодня была и лекция, не нужно было особо говорить или отвечать на вопросы, но вот именно сегодня она оказалась очень скучной. Настолько скучной, что мне хотелось просто взять свои вещи и сбежать с пары. Я пошел на политику только по тому, что туда пошли Ева и Кеша. Предыдущие занятия они всегда находили повод для смеха. Когда ребята только познакомились, они быстро нашли общий язык.
Как результат — обоих сегодня не было на паре. Я написал другу, и мне пришел ответ со словами «я заболел, не приду». Вот еще когда мы его подвозили, с ним все хорошо было. А может, он просто не показывал нам своей слабости. Так же, как и все это делают.
А вот Еве писать почему-то боялся. После того разговора я не хотел ее волновать. Не хотел попадаться ей на глаза. В нашем воскресном разговоре я не то имел в виду, я не хотел сказать, что все, произошедшее между нами было ошибкой. Я хотел сказать, что это должно быть чем-то большим. Наша дружба требует выхода на новый уровень. Или что я вообще имел в виду…
Но почему я не сказал по-другому? Мне захотелось закрыть лицо руками или закричать от злости и обиды. Раз за разом я совершаю ошибку за ошибкой. Да еще и тот звонок Насти не давал мне покоя. Не слышал ли кто-нибудь? В ту ночь Ева была изрядно напряжена, хотя днем с ней все было нормально.
Николай Федорович монотонно вещал материал лекции, когда дверь распахнулась и в кабинет взлетела Ева.
Волосы растрепались, пальто распахнуто. Она наверняка бежала. Сегодня она выглядела намного свободнее. Такое чувство, что она даже отступила от своих принципов официальной одежды. Узкие серые джинсы, широкая длинная рубашка и сверху теплый свитер. Она никак не могла без белого аксессуара в своем гардеробе. Мы не виделись несколько часов, а она уже успела так быстро преобразиться. Мой немного мятый худи с капюшоном и черные джинсы вообще не шли ни в какое сравнение с ее одеждой.
Николай Федорович недовольно проводил взглядом за Евой. Запоздало пробормотав извинения, она пробежалась по партам и зацепилась за свободное место рядом со мной. Она помрачнела, но ей ничего не оставалось, кроме как подойти ко моему столу и сесть.
В какой-то момент я даже обрадовался, что Кеша сегодня не пришел. Я откинулся на стуле и принялся внимательно слушать лекцию.
— Не вздумай прикидываться, будто тебе эта лекция интересна. — Тихо прошипела она, пока впопыхах вытаскивала ручку и тетрадь, параллельно здороваясь с нашими одногруппниками. — Ты делаешь себя еще более глупым, чем ты есть на самом деле.
— И тебе привет, зайка. «У тебя такое хорошее настроение», — с сарказмом произнес я.
Я пропустил ее колкость мимо ушей и продолжил слушать лекцию, параллельно листая ленту соцсетей. Осознав, что от меня она ничего не добьется, Ева демонстративно отвернулась, подняла голову и стала внимательно слушать Николая Федоровича.
— Да, представь себе. Хотела приготовить себе поесть, но вместо этого заговорилась с мамой и опоздала на пару. Еще и голодной осталась до вечера. — Тихо произнесла Ева.
Она бросила на меня испепеляющий взгляд и наклонилась над тетрадкой, выводя аккуратные буквы.
Я снова начал смотреть в телефон.
— Хоть изредка, хоть для приличия, иногда что-нибудь записывай, ладно? — проворчала Ева и
