Он засовывает мой контейнер под мышку и берет меня за руки, становится ближе.
— Ты можешь забыть обо всех этих предвзятостях сегодня? Одна ночь, Олли. Я знаю, что у меня не ангельская репутация. Давай притворимся, что ничего этого нет, и насладимся нашим свиданием.
— Это не свидание, — напоминаю я ему.
— И мы притворимся, что ты не ревнуешь.
Вздох. А у него так хорошо получалось.
Я щелкаю его по ключице, прежде чем пройти мимо него.
— Беккет, отвали.
Его искренний смех раздается позади меня, и из того, что он бормочет себе под нос, я слышу только слова задница и платье.
Я резко оборачиваюсь.
— Что ты сказал?
Он улыбается мне дьявольской улыбкой. В его мускулистом теле нет ни капли невинности.
— Я сказал, ты потрясающе выглядишь в этом платье, — это и близко не похоже на то, что он сказал.
Длинные пальцы переплетаются с моими, и он тянет меня за собой.
— Давай, коротышка. Пойдем выпьем.
Я не могу придумать более ужасной, глупой, безумно заманчивой идеи.
Поэтому, естественно, я иду за ним.
На этой кухне можно умереть от счастья.
Не знаю от чего — может от темно-синего кухонного гарнитура, кирпичной стены, двойной духовки, блестящих мраморных столешниц или от вида камина из каменной кладки в гостиной. Я уверена лишь в одном: если бы я испустила последний вздох, стоя прямо здесь, это было бы неудивительно.
— Ты будто в раю.
Передо мной появляется шипучий красный напиток с клюквой и лаймом, и я, не теряя времени, подношу бокал к губам, с удовольствием потягивая сладкий напиток богов.
— Спасибо, — бормочу я Картеру, когда он опускается на локти рядом со мной у барной стойки. — Клянусь, я сохранила эту же самую кухню на «Пинтерест» в подборке для дома мечты.
— Что такое «Пинтерест»?
— Что такое… — вздохнула я и покачала головой. — Неважно.
Прежде чем я успеваю осознать, как улыбка Картера теряет уверенность, он открывает ящик. Он вынимает небольшой коричневый пакет, и прочищает горло.
— Эм, возможно, это немного странно, но у меня для тебя есть кое-что…
— Оливия!
Картер захлопывает ящик, пакет остается внутри, его щеки пылают, когда Адам прижимает меня к себе, а я умираю от любопытства.
— Картер сказал, что ты придешь, но никто не поверил.
Гарретт поднимает руку.
— Я поверил в то, что ты здесь будешь. Ставил на это сто баксов, — он вытаскивает из джинсов пачку денег, веером разбрасывая их перед лицом. — Спасибо, что пришла.
Эммет вытаскивает одну купюру и сует ее мне в руку.
— Олли заслуживает одну из них, ведь это благодаря ей у тебя их столько.
Кара крадет купюру.
— А мне одну, потому что это я ее привела.
— Чертовы проценты, — ворчит Гарретт, убирая свои деньги, пока никто не забрал еще пару купюр.
Кара похлопывает Адама по плечу.
— Ты знал, что ты любимый вратарь Лив?
Его лицо озаряется, он выпрямляется и гордо проводит ладонью по своей груди.
— Правда? Я?
— Да, — я не обращаю внимания на шокированный взгляд Картера, в его глазах читается обида. — Ты непоколебим как кирпичная стена. — Я также считаю, что Адам — самый милый человек в лиге. Каждый раз, когда ему делают комплимент в послематчевом интервью, он стесняется и отворачивается от камеры.
— Олли пятнадцать лет играла в хоккей, — говорит ему Картер.
— Правда? — Адам оглядывает меня с ног до головы. — Хочется думать, что была ты вратарем, но ты чертовски маленькая, — он поджимает губы. — Прости. Крошечность — это не плохо, просто…
— Не очень хорошо для вратаря, понимаю. Я пыталась им быть целый год, когда мне было восемь, — я морщу нос. — Это ужасно. Я не справляюсь с чувством вины, которое приходит после проигрыша. Слишком чувствительна и не могу отделить себя от неудачи — я плакала всю дорогу домой, потому что винила себя.
Адам кивает и кивает на Картера, Гаррета и Эммета и остальных членов команды, сидящих по разным углам дома.
— Некоторые поражения тяжелее других, но справиться с ними всегда проще, когда рядом эти ребята, готовые поддержать меня.
— Твоя девушка здесь? Мы не знакомы.
— О, э… — Адам почесал свой затылок. — Нет, сегодня она не в настроении. Может быть, в следующий раз. Ты ей понравишься.
Ты возненавидишь ее, губами говорит Кара через его плечо, и взгляды всех остальных, включая Картера, говорят мне то же самое.
— Я буду с нетерпением ждать нашей встречи, — я подталкиваю Гаррета. — А как насчет тебя? Кто-нибудь особенный?
— Не-а, — он слегка улыбается и подмигивает мне. — А что, ищешь кого поцеловать в полночь?
Картер усмехается, размахивая руками.
— Ты не можешь в полночь целовать мою спутницу!
— Ради Бога, Картер, это не свидание.
— Ты не можешь целовать девушку, которую я не звал на свидание, но мы на самом деле с ней на свидании, в полночь!
Я закатываю глаза и прячу улыбку за рукой.
Гарретт наклоняется ко мне, приближая рот к моему уху.
— Раскрывая все карты, я поставил пятьсот баксов на то, что ты поцелуешь его в полночь.
Прежде чем я успеваю ответить, из столовой доносятся аплодисменты, и Гарретт хлопает в ладоши.
— Да ладно, Лив. Давай поиграем в бир-понг11, — он тащит меня в переполненную комнату, где на роскошном столе из спилов клена стоят красные стаканы и мячики для пинг-понга. — Ты можешь быть моим напарником. Мы заставим Картера и Адама рыдать.
Картер идет позади нас, засунув руки в карманы, и смотрит на руку Гарретта, обхватившую мое бедро.
О, Боже. Мистер Беккет ревнует.
Его взгляд переходит на меня, и уголок его рта подергивается в ухмылке. Он подлетает ко мне, пока Гарретт и Адам наливают пиво по шести стаканам, расставляя их в форме треугольника на противоположных концах стола.
Его горячий взгляд обжигает каждый участок моего тела, которого он касается.
— Хочешь сделать игру интереснее?
Мои пальцы проскальзывают по его пуговицам.
— Что предлагаешь?
Он переводит взгляд на мои губы.
— Если я выиграю, то получу твой полуночный поцелуй.
Мне перехватывает дыхание, Кара довольно хихикает. Прошло пару лет, но в университете мы были королевами бир-понга. Нас никто не мог победить.
— А если выиграю я?
— Не выиграешь. У меня слишком серьезная мотивация.
Надо отдать ему должное, его упорство восхищает. Я провожу пальцем по его торсу и останавливаюсь чуть выше пояса джинсов. Единственный выпитый напиток дал мне прямо в голову, потому что я всерьез думаю о том, что позже, вероятно, засуну туда всю руку. — Не смеши меня.
Его зеленые глаза искрятся от восторга.
— А чего ты хочешь?
Если быть честной, я бы хотела, чтобы мне помассировали ноги и вежливо проводили в новый год, но просьба, которая вырывается у меня изо рта, намного скромнее.
— Ты сводишь меня на Холодное сердце 2, — я умираю от желания посмотреть этот мультфильм, а он скорее умрет, чем окажется в общественном кинотеатре с девушкой, на мультике с диснеевскими принцессами.
Все вдруг вздыхают, словно знают что-то, чего не знаю я.
Кожа вокруг глаз Картера морщится, его широкая улыбка показывает ямочки.
— Договорились, — его пальцы заправляют за уши мои распущенные локоны, рука скользит к моему затылку, притягивая меня ближе. — Шучу, Ол, — он касается нежным, едва уловимым поцелуем моей челюсти, теплое дыхание опускается по моей шее, заставляя меня трепетать. — Я люблю Диснеевские мультики, так еще и пойду с тобой на свидание, — он отходит от стола с мячиком для пинг-понга в руках и добавляет: — Теперь я выиграл независимо от исхода этой игры.
Картер хорош, как и ожидалось. Адам и Гарретт тоже.
Но я лучше.
Когда мы с Гарретом выигрываем первую партию, Картер быстро объявляет, что это только первый раунд из трех. А когда мы выигрываем и вторую игру, это вдруг становится вторым раундов из пяти.
