теперь, когда мы можем находиться рядом друг с другом без смертоносных взглядов.
Он притянул меня крепче к своему телу, прижимая мою грудь к своей, и полностью обнял меня. Я подумала, чувствовал ли он, как сильно бьется мое сердце в груди напротив его. Он редко прижимал меня так близко. Обычно любой наш контакт был в целях самозащиты или из-за дискомфорта.
Когда его голова наклонилась, чтобы коснуться моей, я закрыла глаза, наслаждаясь тем, как он прижимался ко мне. Он никогда меня так не обнимал, так мягко и нежно. Обнимал ли меня так хоть какой-нибудь мужчина? Я старалась не думать о том, как горела моя кожа, когда его пальцы гладили мою спину. Я старалась не думать о том, что сказал Шейн, потому что он неправ.
Но когда Джеймсон приблизил губы к моему уху и пробормотал:
— Эви, я не уверен, что вообще могу смотреть на тебя с чем-то, кроме восторга, — мне стало трудно игнорировать то, как сильно забилось мое сердце. Я заставила себя притвориться, что не услышала его, хотя мы оба знали, что я все слышала.
Мы только что преодолели проблему, чтобы вернуться к нормальной жизни. Я не хотела нарушать это равновесие, из-за его признания в том, как он меня видит. День был долгим и наполненным слишком большим количеством алкоголя, солнца и любви, чтобы мыслить здраво. Я ведь могла абсолютно ошибаться в том, что он имел в виду. Возможно, он был в восторге от того, насколько я его раздражаю. Возможно, я все-таки неправильно его расслышала.
Но я точно это слышала. Хотя я и не хотела этого.
— Вот так, — я отступила назад после того, как сделала последний стежок на платье Лу. Она стояла перед зеркалами в полный рост в своей комнате. Солнечные лучи, проникающие через открытые двери позади нее, придавали ей неземной вид и заставляли ее сиять таким сиянием, какого я никогда раньше не видела. Она выглядела безупречно, и я не могла быть еще счастливее за свою подругу.
Она провела руками по винтажному белому кружеву, покрывавшему ее бедра.
— Эвелин… — прошептала она, поворачиваясь ко мне со слезами на глазах. — Это самое красивое платье, которое я когда-либо носила. Как мне отблагодарить тебя за это? Я просто… Оно идеально.
Мое сердце наполнилось гордостью от ее слов. Увидев ее в этом платье в день свадьбы, я полюбила его больше, чем все остальное, что я создала. Она дала мне несколько пожеланий: винтажное, уникальное, пляжное, но все равно очень свадебное, и позволила мне самой следовать им. У нее была тонкая фигура с великолепным изгибом бедер, и я создала облегающую юбку, отделанную винтажным кружевом, с небольшим шлейфом, ниспадающим по всей длине ее ног. Верх был отдельным, но из того же материала. Он был укороченным и свободно свисал на груди, а тонкие бретельки-спагетти удерживали его на плечах. Фестончатый край топа шелестел по ее животу и обнажал пресс, над которым она так усердно работала.
Она была самой красивой невестой, которую я когда-либо имела удовольствие одевать.
— Спасибо — будет достаточно, и всегда пожалуйста, — коротко ответила я, проводя пальцем под глазами. — А теперь перестань плакать, пока не испортила макияж. Сегодня утром мои навыки с подводкой были на высоте, и я не уверена, что смогу создать ее снова.
Мы обе рассмеялись, когда она повернулась ко мне.
— Спасибо тебе, Эви. Я и представить не могла, что рядом со мной будет кто-то другой.
Мы могли бы продолжать в том же духе и превратить это в один большой день, посвященный тому, как сильно мы любили друг друга, поэтому я прервала ее и обняла, крепко прижимая к себе.
— Боже, какая мерзость, — пробормотала я, снова промокая глаза. Я ненавидела плакать. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. У нас есть, — мой взгляд метнулся к часам на прикроватной тумбочке, — еще тридцать минут, прежде чем мы должны быть готовы к тому, что за нами заедет гольф-кар.
— Хорошо, — согласилась она. Я приподняла бровь, заметив лукавый блеск в ее глазах, и попыталась подготовиться к тому, что она скажет. — Давай поговорим о том, как вы с Джеймсоном танцевали около десяти песен прошлой ночью. Давай поговорим о том, как я оглянулась и увидела, как он смеется, а затем притянул тебя к себе.
Опустив плечи в знак поражения, я искоса посмотрела на нее, чтобы дать понять, что я думаю об этом разговоре. Прошлой ночью мы с Джеймсоном немного потанцевали, пока я не решила уйти и вернуться в свою комнату. Когда я добралась туда, я села во внутреннем дворике номера и слушала шум волн, пытаясь разобраться с информационной перегрузкой, в которой я находилась.
Неспокойные волны вечернего шторма на море соответствовали хаосу, бушующему внутри меня. Забравшись в постель, я заставила себя заснуть и проснулась уже с ясной головой.
Суть в том, что Шейн не знал, о чем говорил. После прошедшего месяца мои отношения с Джеймсоном были более напряженными, чем обычно. Так что слова Шейна только всколыхнули то, что мы совсем недавно пытались преодолеть. В конце концов, Джеймсон и я остались такими же, как и раньше. Нам просто нужно было снова прийти в наше равновесие после тяжелого месяца. Он был братом моей лучшей подруги, и хотя я бы не отказалась от его горячего тела, я все еще была собой, а я не хотела ничего большего, чем мужчину, от которого можно было бы получить удовольствие. Точка.
Помня об этой ободряющей речи, я смогла встретить день легче, чем накануне вечером. Я была готова флиртовать и заставлять Джеймсона краснеть своими колоритными комментариями. Я была готова увидеть, как у него от раздражения дергается челюсть. Я была готова к тому, что он ответит мне тем же. Если я смогу заставить его отреагировать так, как я отреагировала в кладовке, то получу бонусные баллы.
Итак, я была готова к вопросам Лу.
— О, это? Я фактически навязалась ему. Ты же знаешь, как сильно ему это нравится. Он умолял меня отпустить его, а я крепко держала, говоря, что собираюсь выжать из него все соки.
Лу рассмеялась, но все еще казалась скептичной.
— Не знаю, Эви. Вы знаете, что я всегда говорю о вас, ребят, и вашем равновесии. У вас двоих вечно бывают взлеты и падения, но, в конце концов, все приводит к более-менее здоровым отношениям. — Ей всегда удавалось рассмешить меня своей научной терминологией, примененной к реальной жизни. —
