нелегко избавиться.
Закрыв дверь своей спальни, я стоял у смежной стены ванной и продолжил прислушиваться. Но вместо шума душа я услышал что-то еще. Всхлип. За ним еще один, потом еще. Черт.
Звук звучал близко, как будто она прислонилась к той же стене. Я потер подбородок сбоку, проводя нижней губой по зубам, затем прижал руки к белой краске. Если я знал, что хорошо для нас, для нее, то это самое близкое прикосновение к ней, которое я когда-либо получил бы. Она продолжала плакать, и мои пальцы впились в стену.
Иногда я фантазировал об этом — найти того, кто сделал ее такой. Она никогда не признавалась, что с ней что-то случилось, но я видел ее много лет назад. И я никогда этого не забыл бы.
Выдыхая, я прислонился к стене и сполз на пол. Я сидел рядом с ней столько, сколько нужно. Слушал, пока ее рыдания не стихли и не выключился душ.
Из всех мыслей, проносящихся сейчас в моей голове, я хотел бы рассказать ей только об одной.
Может быть, ты тоже этого не заслуживаешь, Ева.
Ева
— О,прочь с моего пути.
От голоса Картера у меня мурашки побежали по коже.
К счастью, он разговаривал не со мной. Хотя, я бы проигнорировала этого мудака, даже если бы он говорил мне.
— Я сказал, двигайся.
Уитни насмехалась над ним.
— Очень грубо? Это мой шкафчик, придурок. Что ты вообще здесь делаешь?
— Ты уверена, что он твой? Подумал, что тебя отправят к медсестре, чтобы вытащить из твоей задницы эту ежедневную порцию. Кстати, о твоей заднице, клянусь, твои юбки становятся все короче и короче. Неудивительно, что Истон держит тебя взаперти.
— Ты свинья.
Краем глаза я увидела, как он прокрался вперед, и она напряглась.
Он тихо хихикнул.
— Не волнуйся, я здесь не ради тебя. Ханжи не в моем вкусе.
У нее отвисла челюсть.
— В любом случае, мне кажется, я понял, почему ты в последнее время распускаешь руки. Ходят слухи, что твоего папочки какое-то время не было дома. Поэтому у тебя такие завышенные карманные расходы? Он платит тебе, чтобы компенсировать свое игнорирование, чтобы испортить все, что попадается на глаза?
Щеки Уитни стали пунцовыми.
— Я… Я…
— Теперь, когда я думаю об этом, твою маму тоже некоторое время никто не видел. Может, она тоже нашла свою внутреннюю шлюху.
— Заткнись. Ты не знаешь, о чем говоришь. Дома все в порядке.
Он засмеялся.
— Конечно.
Я сделала глоток воды из спортивной бутылки, которую держала в своем шкафчике, затем закончила менять материалы по английскому для биологии и захлопнула дверцу.
— Осторожнее, Картер, — беспечно сказала я, подбирая с пола рюкзак. — Твой уровень IQ растет.
В два шага Картер преградил мне путь.
— Что, черт возьми, ты мне сказала?
— Позволь мне перефразировать это. Твоя глупость ослепляет.
И без того тонкие губы Картера растянулись.
— Чем, черт возьми, это лучше? — он заскрипел зубами.
Я медленно моргнула.
— Это не лучше. Я просто перефразировала.
Я хлопнула его по напряженной груди и собиралась обойти его, встречаясь с ошеломленным взглядом Уитни.
— Не так быстро, — рука Картера коснулась моего плеча, когда он пристроился рядом со мной. — Мало того, что ты начала трахаться с моим лучшим другом, теперь ты еще и обо мне хочешь говорить всякое дерьмо?
Он кивнул в знак приветствия Марко, когда мы проходили мимо его шкафчика, затем вернул свое внимание ко мне, счастливице.
— Элайджа сказал мне, что ты сейчас трахаешься с ним. Знаешь, что я думаю? Я называю это ерундой. Ты, может, и шлюха, но не дура.
— Значит, мы либо ханжи, либо шлюхи.
— И все это, и единственное слово, которое ты слышишь — шлюха?
— Ты сбиваешь меня с толку, Картер. Я, маленькая, не могу поддерживать такую интеллектуальную беседу.
Десять шагов до прочных стен класса, отделяющих меня от этого мудака.
— Ты трахаешься с ним или нет?
Пять шагов.
— Я шлюха, помнишь?
Три.
— Разве не это у нас получается лучше всего?
Он собирался схватить меня за руку, когда я проскользнула в класс, вне пределов досягаемости. Я оглянулась через плечо, мило улыбнулась и махнула рукой, как будто я плыла по течению, а исчезающие губы Картера — зрители.
Его глаза сузились как раз в тот момент, когда звонит звонок.
— Мистер Ватсон, вам что, некуда идти? — спрашивает мистер Доу.
Картер выдержал мой пристальный взгляд, в котором мелькнуло обещание возмездия, прежде чем удалиться.
Я бросила рюкзак рядом со своим столом, плюхнулась в кресло и открыла блокнот. Голос мистера Доу мгновенно ударил мне в барабанные перепонки. Схватив ручку, я провела по стертым линиям наброска лилии. Чернила растекались по странице от того, что их так много раз прорисовывали.
Я не художник, но мамина татуировка так ярко запечатлелась в моем мозгу, что каждая линия — идеальная копия. Увядший лепесток растянулся над ее ключицей, стебель скользнул по лопатке. Белое с зеленым на оливковой коже.
— Это лилия, видишь? Прямо как твое второе имя. Тебе нравится?
— Он такой красивый, мамочка.
Мягкие губы коснулись моего лба.
— Я сделала это для тебя. Чтобы ты была рядом, куда бы я ни пошел.
— На этот раз это по-настоящему? Ты действительно уезжаешь?
Нежные пальцы в моих волосах. Влажная щека прижалась к моему виску.
— Да, моя милая Эванджелина. Я действительно уезжаю.
Моя губа задрожала, но я быстро зажала ее зубами. Теперь с ней все в порядке, где бы она ни была. В безопасности. Может быть, даже счастлива.
Я не могла винить ее за то, что она бросила меня, за то, что спасла себя от новых синяков и слез. Она умирала внутри, и даже будучи ребенком, я могла это видеть. Но чего она не знала, так это того, что я тоже умирала.
Я вскинула голову при звуке звонка. Я пропустила всю лекцию? Какой позор.
Я запихнула свои вещи в рюкзак и бросилась к двери, но, конечно, недостаточно быстра.
— Мисс Резерфорд.
— Наказание, — тупо ответила я. — Я знаю.
Я продолжила идти к двери, но его строгие слова остановили меня.
— Я тебя еще не отпустил.
Замерев, я смотрела вперед, на толпу людей, вливающуюся в зал. Последний студент вышел, и мистер Доу закрыл дверь. Тогда мы остались одни.
По моему затылку пробежали мурашки, когда он подошел ко мне сзади, слишком, блядь, близко, и прошептал мне на ухо:
— Ты никогда не скучаешь по этому? По нам?
У него даже
