вдруг становится невыносимо душно — кровь долбит в виски, отдаваясь посторонним грохотом.
Глаза Демида опасно темнеют, а он переводит свирепый взгляд с невесты на меня. Поджимает губы и складывает руки на груди. Вскидывает брови, будто ожидает каких-либо пояснений.
А я, прочистив горло, тихо оправдываюсь:
— Да? — пожимаю плечами, стараясь придать голосу весёлость. — Вот это совпадение. Забавно, — не выдерживаю и запинаюсь, — п-правда?
— Очень забавно, — чеканит Демид. — Выходим.
— Я лучше такси вызову, — хоть я и говорю негромко, но голос все равно срывается. — Сама доеду.
— Я могу на такси доехать, — интонацией ударив по первому слову, Рита тянется к телефону и решительно поднимается.
— Ты отсюда уедешь только под моим контролем, — холодно бросает мужчина, распиливая невесту предупреждающим взглядом.
— Я правда домой поеду, Демид…
— Естественно, — отрезает коротко. Видимо, их перепалка окончена. И кстати, она меня очень сильно потрясла.
Спустя минут десять мы уже выехали с коттеджного посёлка.
Рита сидит впереди и глядит в окно. Демид внимательно следит за освещённой дорогой.
Я крепко прижимаю Мишку к себе. Смотрю на него, а у самой сердце не на месте. Что теперь будет... Конечно, Демид все понял. Сомнений нет, он отреагирует бурно.
Но… у него ведь скоро будет своя семья. Зачем ему Мишка? Мужчина выкинул меня из своей жизни, даже не задумываясь о том, что у нас был незащищённый секс, который, возможно, не обошёлся без последствий. А теперь уже поздно что-то менять, да и не нужны никому эти сложности.
А может, он просто захочет швырнуть в меня очередную пачку денег, чтобы рот на замке держала и чтобы, не дай бог, никто не узнал, что великий Маркелов, такой прекрасный и с безукоризненной репутацией, наследил и теперь где-то его непризнанный наследник бегает.
А если он захочет Мишку отнять? Маловероятно, но все же!
Нет, ну глупости это все. Он просто пригрозит молчать и не высовываться. И ещё напомнит об увольнении. И я точно больше не буду возражать. Лишь бы с ним больше не видеться.
Гнетущая тишина в салоне становится невыносимой. Реакция Риты меня потрясла. Девушка огорчена, но… как так? Она ведь тоже все поняла, но Демиду вообще ни слова не сказала. Я бы так не смогла. Еще и наедине собиралась нас оставить…
Мне уже сейчас хочется из машины выйти и очутиться от них подальше.
Эта пытка продлилась ещё полчаса. Слава богу, дороги свободные!
— Рит, тебя первую домой.
— Да я уж поняла, — она запросто соглашается?! Вот так безропотно? Что у них за отношения такие?!
Демид показательно прочищает горло и выдаёт:
— И давай без глупостей.
— Могу тебе сказать то же самое.
Странный разговор резанул ржавым гвоздём по сердцу. Когда дверь за Ритой захлопнулась, мы с Демидом остались одни…
Я всю дорогу ловила его взгляды в зеркало заднего вида. А теперь он рассматривает меня открыто, совершенно ничего не стесняясь.
Дальше сразу переходит к делу под звук монотонно работающего двигателя.
Автомобиль снова плавно устремляется вперед, а Демид беспечно бросает через плечо:
— Будем устанавливать отцовство.
У меня пропадает дар речи. Порывисто я прижимаю к себе малыша, стараясь защитить от мужской холодности.
— Это ещё зачем?
— Затем, что я так сказал.
— Потрясающий аргумент. И мне кажется, у нас с тобой он никогда не работал.
— У нас с тобой много чего не сработало.
Эти слова для меня обретают какой-то тайный, загадочный смысл, одному мужчине известный, и мгновенно проникают в самое сердце. А глаза наполняются слезами, как только я мысленно вновь оказываюсь в холле клиники и всматриваюсь в любимое лицо, а рядом с ним другая. Воспоминания неожиданно тяжёлым образом обрушиваются на голову, но я не хочу вновь ничего этого чувствовать. Не хочу…
— Приехали.
Демид останавливает свою люксовую тачку у моего подъезда и выбирается из машины. Распахивает дверь, а я вспоминаю, как ненавидела его. За то, что почти сломал меня. Угробил мне душу. А сейчас искоса любуюсь его вальяжными движениями, как будто заворожил кто-то. Белоснежным поло на фоне заграничного загара. И тем, что он смотрит на меня… я не понимаю, что выражает его взгляд. Мне это вообще должно быть безразлично. Напишу заявление в понедельник. И через две недели этот кошмар закончится…
— Куда ты руки тянешь???
— Куда ты руки тянешь??? — оторопело бросаю, когда подмечаю, что Демид пытается забрать ребёнка.
— Я Мишу помогу из машины вытащить. И наверх вас отведу.
Показательно отмахиваюсь от мужской помощи и заявляю, что и в этот раз справлюсь без него.
— Как с Мироном, да? Отлично справилась.
— Это не твое дело, — мгновенно ощетиниваюсь. — Спасибо, что вступился за меня. Но тебя это вообще не касается. Так же как и мой сын. И для тебя он не Миша. А Михаил Миронов. Посторонний ребёнок!
Глаза его загораются внутренним огнём. Я четко вижу в них предупреждение. Но Демид легко держит себя в руках. И это я тоже помню. Он всегда был скуп на эмоции. Его белозубая обаятельная искренняя улыбка — небывалая роскошь. Поэтому я так радовалась, когда мне удавалось ее вызвать. Сухарь!
— Ты раньше такой не была, — оглушает мягким замечанием.
— Ты тоже со мной был другим. И кстати, что ты здесь делаешь? Не боишься, что в прессе завтра будут твои фотографии с заголовком «Наша звезда изменяет своей невесте»?
— Это меня мало интересует.
— Потрясающе, — отворачиваюсь от него, фыркнув.
— Заканчивай, — произносит примирительно.
Я с удивлением обнаруживаю, что мы уже стоим у подъезда. А Демид держит мою сумку. И самое главное. Ну да! Я сама ее не допру с Мишаней на руках! Пятый этаж,
